Карен Хокинс - Как заполучить принцессу

— По-моему, идея превосходна.

— Прекрасно. Думаю, что знаю способ вновь привлечь их внимание. Они снова заинтересуются нами, если будет казаться, что мы друг к другу неравнодушны.

Эмма вскинула брови.

— Считаете, что они станут ревновать, решив, что вы ухаживаете за мной?

— Я просто уверен в этом.

— Верно. — Она задумчиво поджала губы. — Весьма интригующий план. Полагаю, союзники нам не повредят.

— Это война, мисс Гордон. Беспощадная война.

— Значит, по рукам, ваше высочество. С чего начнем?

— Начнем прямо сейчас. Скажите, кто-то из них смотрит в нашу сторону?

— Нет, они просто разговаривают друг с… о! — Эмма слегка повернула голову и тихо сказала: — Хантли только что указал на лошадь, значит, сейчас он повернут лицом к нам.

Вольф немедленно схватил ее руку, поднес к губам и, улыбаясь, поцеловал пальцы.

— Умеете жеманничать?

— Да, я всегда хотела стать актрисой. Как вам это? — Она так захлопала глазами, что он рассмеялся. Эмма вторила ему. — Что, все так плохо?

— Хуже, чем плохо. Он все еще смотрит сюда.

Полуопустив ресницы, она глянула в сторону экипажа.

— Смотрит прямо на нас.

— Превосходно.

Вольф приблизился еще больше и взял ее ладонь обеими руками.

— Теперь вы должны сделать вид, будто считаете меня красивым и остроумным, знающим много-много интересных историй.

Она хмыкнула и лукаво взглянула на него.

— Кажется, мне уже нравится эта игра. — Эмма снова взглянула в сторону экипажа. — Он снова повернулся к Лили, но я успела заметить, что выражение его лица было очень суровым.

— Превосходно. Будем повторять эти трюки в течение дня.

— Я аплодирую вашей изобретательности.

— Лили пробудет в доме герцогини меньше трех недель, так что у меня очень мало времени, чтобы завоевать ее симпатию.

— Это будет не слишком сложно.

— Ошибаетесь. Я рассказал ей о своих чувствах, а она отказалась слушать и запретила мне впредь заговаривать на эту тему.

— Это досадно. Но, по крайней мере, ваша возлюбленная не думает о вас как о брате.

Вольф поморщился.

— Он так сказал?

— Много раз. Я была лучшей подругой покойной жены Хантли. Кем-то вроде ее сестры. И все шло хорошо, пока она была жива. Теперь… теперь я отнюдь не вижу в нем брата. — Покраснев, Эмма добавила: — И уже трудно что-то изменить.

Вольф заметил, что Хантли с тревогой смотрит на них, и снова поцеловал руку Эммы.

— Мы это обязательно изменим.

— Мой дорогой принц Вольфински, — усмехнулась Эмма, — если считаете, что это поможет нашему делу, можете осыпать меня знаками внимания. Я постараюсь достойно нести это бремя.

— Обязательно, — улыбнулся Вольф. — Скоро все посчитают, что мы самые интимные друзья.

— Нет-нет, — неожиданно встревожилась она. — Не интимные. Просто близкие.

— Интимные… это скверное слово?

— Намекает на некоторые вольности.

— В таком случае мы близкие друзья. Интимным другом я буду для мисс Балфур.

Мисс Гордон покраснела еще гуще.

— Я что-то сказал не так?

— Да… и нет. — Она нерешительно рассмеялась. — Ваше высочество, вы выражаетесь очень прямо. Вижу, вы прагматичны.

— Я полон решимости заполучить Лили Балфур.

Мисс Гордон зачарованно воззрилась на него.

— Думаю, вы способны добиться всего, если поставите такую цель.

— Как и вы. Могу с уверенностью сказать, что вы сильная женщина. Это видно по глазам.

— Спасибо, но я не чувствую себя такой уж сильной, если речь идет о Хантли.

— Нет, вы действительно сильны, мисс Эмма. И должны помнить об этом, если стремитесь завоевать Хантли.

— Хотелось бы мне в это верить, — с тоской прошептала она, глядя куда-то за плечо Вольфа.

Он повернулся и увидел, что Хантли вскочил на коня и подвел его к экипажу, в котором сидела Лили. При этом граф, свесившись с седла, продолжал с ней разговаривать. Лили, уже надевшая шляпку и завязавшая ленты кокетливым бантом, весело смеялась. И при этом поощряла его, негодница! Впрочем, он так и знал!

По крайней мере, они не едут вместе! Хантли уже в седле и…

Вольф насторожился, заметив, что герцогиня что-то говорит Хантли. Он, похоже, возражал, но после того, как в спор вмешались леди Шарлотта и Лили, граф, очевидно, сдался. Поднял руки, спешился и бросил поводья коня стоявшему рядом конюху, а сам сел рядом с Лили и закрыл дверь.

— Черт бы все это побрал! — прорычал Вольф.

Эмма прикусила губу.

— Мы с Хантли договорились скакать вместе. Похоже, обо мне снова забыли.

— Если хотите получить Хантли, вы должны напомнить о себе. Поезжайте за ним. Я немедленно еду за Лили.

— Но Хантли не хочет, чтобы я ехала за ним. Мужчины не любят, когда за ними гоняются.

— Это не так, — усмехнулся Вольф.

— Возможно, так заведено в Оксенберге, но не в Эдинбурге. Кроме того, даже если он хочет, чтобы за ним гонялись, я понятия не имею, как это делать.

— Ба! Женщины постоянно преследуют мужчин, только делают это по-разному. Улыбаются, посылают нежные взгляды, роняют платки, показывают щиколотки… — Он пожал плечами.

Взгляд Эммы стал задумчивым.

— Вы правы. Флирт — один из видов преследования. Полагаю, мужчины тоже флиртуют.

— Да, неуклюже, как огромные быки. Иногда просто невозможно разгадать их намерения.

Она склонила голову набок и долго рассматривала Вольфа.

— Считаете, что я должна преследовать Хантли более откровенно?

— Да. Мужчинам нравится, когда их хотят. Как и женщинам.

— Но… что, если ему не понравится? Что, если он скажет мне «нет»?

Его губы дернулись.

— Ах, Эмма, не такие вопросы следует задавать. Вопрос звучит по-другому: что, если он скажет вам «да»?

Ее глаза широко раскрылись от удивления, но секунду спустя она рассмеялась.

— Вот именно, что?

Она вложила ладонь в его руку, и они вместе направились к своим лошадям.

Пока герцогиня и леди Шарлотта обсуждали различные деликатесы, уложенные в корзины, Хантли и Лили вели тихий разговор о красоте дня и о том, как приятно оказаться на свежем воздухе.

Лили уже хотела поведать, как ей нравится вид из окон библиотеки, как услышала веселый смех Эммы. Лили повернулась именно в тот момент, когда Эмма взяла принца под руку и оба направились к лошадям. Вольф был очень внимателен к мисс Гордон и слушал ее, склонив к ней голову.

Боль пронзила сердце Лили. Эмма смотрела на Вольфа с видом собственницы. Что она делает? Вольф принадлежит Лили. Эта мысль поразила ее. Нет, она совсем так не считает! Он не принадлежит никому. Тем более ей. Но он должен сто раз подумать, прежде чем уделять внимание женщине, иначе окружающие могут посчитать, что она значит для него гораздо больше, чем следовало бы!

Лили очень хотелось увидеть лицо Вольфа, но он повернулся к ней спиной.

Хантли понял, куда она смотрит, и, нахмурившись, уставился на Вольфа и Эмму. Между его бровями образовалась толстая складка.

— В этом человеке есть что-то, вызывающее недоверие.

— Вы не доверяете Вольфу? А как насчет Эммы?

— Эмма была лучшей подругой моей жены. Почти сестрой. Так что я прекрасно ее знаю. Но, к сожалению, она очень наивна в делах житейских, и мне вовсе не по душе видеть, как она разговаривает с таким человеком, как Вольфински.

Лили, в свою очередь, нахмурилась. Что это означает? Конечно, принц — ходячее недоразумение и нисколько не разбирается в этикете, но все же он не заслуживает пренебрежительного тона Хантли. Вся вина Вольфа в том, что он вежливо слушает хихиканье женщины-ребенка, которая, очевидно, стремится завлечь его в свои сети.

— Несмотря на всю свою властность и высокомерие, принц никогда не соблазнит невинную девушку.

«Только если эта девушка сама не захочет быть соблазненной».

— Мисс Балфур, поверьте, я разбираюсь в жизни куда лучше вас. И утверждаю, что этому человеку нельзя доверять.

У Лили было множество поводов критиковать Вольфа, но про него никак нельзя было сказать, что он недостоин доверия. Наоборот, слишком достоин. Слишком честен. И слишком несдержан в своих чувствах.

— Позвольте не согласиться. Он сам по-своему во многом наивен.

Хантли устремил на нее изумленный взгляд.

— Вы, разумеется, шутите.

— Он просто не привык к нашим обычаям, — упрямо продолжила Лили. — Он иностранец и принц, и если мои предположения верны, его всю жизнь оберегали и защищали.

Улыбку Хантли можно было назвать исключительно самодовольной.

— Дорогая Лили, отдаю должное вашей доброте. Уверен, что принц очарователен, когда хочет казаться таковым. И вы считаете его наивным. Но это не так. Он волк. Настоящий хищник по натуре.

— Вы его не знаете.

— И вы тоже. Прошу, не позволяйте ему вас одурачить плохим английским и манерой выкладывать все, что в голову взбредет. Он пользуется этим, как предлогом говорить и делать возмутительные вещи, поэтому меня так и подмывает выйти из экипажа и прошептать бедной Эмме несколько слов предостережения.