Яна Мелевич - Как не потерять карьеру

— Это Яра, а Раиса — влюбленная дура, — буркнул он, ставя машину на сигнализацию и с минуту раздумывая, глядя на пошарканную дверь магазина с надписью «супермаркет», раздумывая, стоит ли вообще тут что-то покупать.

— Мы все немного влюбленные дуры, — пожала плечами Кира, уже шагнув было к двери, как ее запястье перехватили сильные пальцы, сжав, а сам паша потянул девушку к себе, обнимая за талию и кладя вторую руку шею, пробираясь к затылку.

— Так и мы идиоты те еще, — хмыкнул, склонившись к ее лицу, мягко целуя, прихватывая нижнюю губу и чуть оттягивая.

— Ты и так глупенький, — захихикала девушка, хватаясь пальцами за ворот его военной летней куртки, тяня на себя, будто сейчас было жизненно необходимо ощутить его как можно ближе, вдохнуть аромат одеколона и потереться носом о его нос.

— Сейчас договоришься, страшилище, — проурчал Канарейкин, чувствуя, как нежные пальцы перебираются к его волосам, ероша их. Кира приподнялась на цыпочки, отвечая на поцелуй и с трудом отрываясь от его губ.

— Продукты. А то правда приедем только к вечеру, тогда Саша нас убьет, — выдохнула она, глядя в полыхающие огнем глаза, чувствуя, как внутри нее самой разгорается медленно никак не угасающий огонь. Да и погаснет ли он вообще? Вряд ли, однажды вспыхнувший — гореть ему вечно от любви к этому ехидному, невероятно красивому и такому манящему мужчине по имени Павел Канарейкин.

— Вот говорил же — давай дома останемся.

— Будешь ныть, закрою в одной комнате с мамой!

— Ой, напугала, что она мне сделает?

— Попросит настроить планшет…

— Ой, нет, только не техника и старая женщина. Проще голубя научить пользоваться электронной почтой, чем объяснять твоей маме, как конвертировать книжный формат!

— Вот и не выпендривайся, Кенар.

— Почему мы вообще туда едем?

— Потому что мы обещали, Паша ты опять начинаешь? Нормально же все было пять минут назад, чего ты снова завелся?

— Потому что пять минут назад кот еще не додумался обоссать весь салон!

— Да ничего не весь, всего-то пара капель попали на твою драгоценную обивку. Она кожаная, что ей будет, Господи….

— Вот! Вот с этого все начинается, сначала ссыт кот, потом везде блюют дети, затем…

— Мы еще даже не женаты, а ты уже завел шарманку про детей, может тогда вообще не стоило все это начинать?!

Кира обиженно отвернулась к окну, чувствуя, как наворачиваются слезы на глазах и от обиды сдавливает горло. Всего каких-то полтора часа назад они вполне мирно обсуждали перестановку в квартире, разговаривали о его ресторане, а затем спустя час мирного покачивания в машине, Сникерс впервые подал голос, проснувшись после затяжного сна в переноске. Кира даже решила, что стоит его выпустить, как кот неожиданно развернулся в просторной сумке, поднял хвост и пометил территорию, невзирая на то, что ехать им еще добрых полчаса, а за это время запах успеет въесться во все ткани в машине. К тому же бесконечная дорога, да и в целом не планируемое путешествие сыграли не в лучшую сторону — Паша снова сорвался. И сделал это на Кире, в очередной раз, напомнив о том, что если он и собирается строить отношения, то точно без выводка детей, которые ему не нужны. Сам же зачинщик скандала притих, поджав уши, наблюдая за сжимающим до побелевших костяшек пальцев руль Павлом, который буквально кипел от злости, переключая передачу, выезжая на асфальтированную почти пустую дорогу, ведущую к поселку.

— Тебе только дай повод, чтобы лишний раз ткнуть меня носом в это, верно? — раздраженно поинтересовался, объезжая ползущий вперед самосвал и бросая на Киру злой взгляд, который не предвещал ничего хорошего. Кира повернулась, стараясь сдержать подступившие слезы. Вот почему они не могу, как раньше избегать острых углов, а нынешние ссоры бьют так сильно, что прямо дышать тяжело? Хотя Леонова врала самой себе. Ссоры с Пашей для нее и раньше были мукой, просто было проще скрывать свое отношение к ним.

— Ну и на что ты опять намекаешь? — сухо поинтересовалась, стараясь говорить как можно спокойнее, чувствуя, что Канарейкин сейчас психанет.

— Да тут и намекать не нужно, все же ясно. Снова ищешь повода сбежать, — раздраженно огрызнулся, а девушка отвернулась, вздрогнув от неприятного чувства, грызущего внутри. Сколько не говори о чувствах, а он так ей и не верит. Во всяком случае, его отношение четко прослеживается вот в такие острые моменты.

— А ты ищешь повод поругаться. Может ты, как ждешь, чтобы я свалила? — неожиданно для себя поинтересовалась девушка, боясь услышать ответ и одновременно ожидая его. Пусть подтвердит или опровергнет ее внутренние сомнения. Хоть что-то.

Зеленые глаза обожгли пылающим огнем, а пальцы сильнее сдавили руль, сворачивая по указателю и маячку на навигаторе. Паша продолжал упорно молчать, а Кира ждала его решения.

— Если ты снова это сделаешь, значит, поставишь точку в наших отношениях. Больше я не стану за нас бороться, — сказал, как отрезал, а Леонова прикрыла глаза, вновь отворачиваясь, слушать, как тихонько мяукнул Сникерс. Глаза все-таки увлажнились, захотелось всхлипнуть, но она мужественно переборола столь сильное желание, вновь и вновь перебирая в памяти каждое его обидное слово. Мало того, что он ей не доверял, даже не сомневался похоже, что она может уйти. Может и правда стоило. Возможно, так будет лучше.

Размышления прервал звонок, Кира выдохнула, принявшись судорожно рыться в своей сумке, выискивая смартфон, настойчиво орущей последней песней Тейлор Свифт. Взглянув на экран, даже перехотелось трубку брать, потому что брат ей сейчас тоже ничего хорошего не скажет, они ведь опаздывали уже на несколько часов, а значит, ее ждет очередной ушат помоев на свою голову. Однако игнорирование родственника приведет лишь к тому, что Саша еще больше себя накрутит и ничем хорошим это не закончится. Потому проведя пальцем по экрану, девушка едва успела поднести к уху телефон, уже слыша разъяренный вопль на другой стороне:

— Да где вас черти носят?!

Пришлось даже убрать смартфон подальше, слушая гневные крики, вперемешку с матом и недовольством, которым было пропитано буквально каждое слово Александра. Кира даже не заметила. Что Паша прекратил тихо шипеть что-то под нос и прислушался.

— Сколько можно уже, Кира, вот ты можешь хоть раз по-человечески все сделать, а? Почему ты такая дурная в нашей семье, все у тебя через задницу, даже вовремя прибыть не можешь, — орал Саша, превращаясь из любящего старшего брата в такие минуты в форменного козла, которому хотелось ударить между глаз. Или расплакаться. Настроение совсем упало, хватило одной ссоры, а слезы видимо сегодня все же прольются, если так продолжится. К тому же все внутри жгло от неимоверной обиды. Будто бы она во всем виновата. Хотя может, виновата, не уговорила бы Пашу помочь соседям, давно бы уже приехали и жарили шашлыки, а не торчали бы шесть часов в дороге, раздраженные, уставшие, да еще и в салоне, где уже ощутимо начало попахивать кошачьей мочой. Паша точно убьет ее.

Унылая депрессия только-только подступила к ней, как смартфон пропал из рук, отчего Леонова на секунду даже не поняла происходящего. Она хлопнула глазами, а затем повернулась туда, куда собственно его забрали, прерывая односторонний монолог Александра одним разъяренным рыком в трубку, от которого Сникерс испуганно мяукнул, а Кира вздрогнула:

— Че ты орешь, как психованная баба, щас будем!

И нисколько не церемонясь, Кенар просто сбросил звонок, не давая Александру даже шанса на достойный ответ. Или хотя бы с духом собраться. Ошарашенная Кира, выпучив глаза, смотрела на лежащий смартфон, который Паша вернул ей, вручив прямо в распахнутую по-прежнему ладонь, и преспокойно продолжил путь, не отрывая взгляда от дороги.

— Ты на него сейчас наорал? — выдохнула Леонова, осторожно и немного опасливо косясь в сторону Канарейкина, оценивая его душевное состояние. Тут уже совсем не до собственных мыслей и самокопания, ее брат однозначно такого отношения не потерпит.

— Нехрен орать на тебя, пусть на клушу свою, именуемую женушкой, вопит, мудазвон, — окрысился Паша, все еще пребывая под адреналиновой дозой собственной ярости, а Кира благоразумно замолчала. Но уже точно знала — эти выходные не только убавят ей годов жизни, но и седых волос станет на голове чуточку больше. Потому и остаток пути провели в тишине, потому что Кира чувствовала, что ее парню нужно успокоиться, а ей попытаться придти в некое подобие равновесия, потому что нервные клетки ей однозначно скоро понадобятся.

Въезд в поселок городского типа, получивший свое название благодаря красной глинистой почве, начинался со шлагбаума, железной дороги, идущей вдоль всей трассы и большого столба с табличкой, где наполовину стертыми буквами было написано: «Добро пожаловать в Краснобуйск». По левую сторону располагалось небольшое футбольное поле с покосившимися старыми воротами, а по правую — изрядно проржавевшая крытая автобусная остановка. Впереди бежала дворняга, виляя облезлым белым хвостом, а разноцветные и разномастные дома, скрывающиеся за заборами, задорно встречали их цветными крышами и любопытными лицами жителей. В конце концов, не каждый день увидишь новую машину в месте, где каждая кошка друг друга по кличке знала, к тому же в последнее время тут начали приобретать дома состоятельные люди, выстраивая целую новую улицу, полную настоящих особняков, окруженных каменными заборами. Вот людям и интересно, не пожаловали ли это очередные переселенцы из города, жаждущие свежего воздуха и домашних овощей с грядки.

— Где там находится их дом? — озадаченно поинтересовался Паша, вглядываясь в резные ставни деревянных домов и пластиковые окна кирпичных коттеджей на две семьи, чьи огороды были разделены внутренним забором. То и дело в окнах мелькали любопытные рожицы, мимо по обочине пронеслась детвора, одетая в весенние пуховики, поскольку за городом было довольно прохладно. Глядя на них, Паша даже посетовал, что Кира так легко оделась. На ее резонный взгляд в его сторону, в котором прослеживался четкий вопросов, только отмахнулся, рассматривая таблички с номерами и названиями улиц.