– Ты о чем? – искренне поинтересовалась я. – Пусти, пожалуйста.

Джастин изменился в лице. Он стал тянуть меня к себе за обе руки с явным намерением поцеловать. Мой второй за последние двенадцать часов поцелуй стал еще большим откровением: словно легкий электрический разряд пробежал от макушки до пальцев ног. Обычно я скептически фыркала, дойдя во Фридиных любовных романах до места, где какой-нибудь граф хватал бедную, но привлекательную героиню и прижимал ее к своему кафтану или чему-то там еще. И когда в тексте говорилось про обмякшее тело девушки, я думала, что все это полная чушь. Представьте, как же я изумилась, когда мое собственное тело (точнее, тело Никки Ховард) стало таким же безвольным от поцелуя Джастина Бэя. Меня нисколько не волновало, что я целуюсь посреди улицы, на глазах у швейцара, вереницы такси, стоящей на углу в ожидании зеленого света светофора, летающих вокруг голубей и снующих прохожих. По-моему, Козабелла не упала только потому, что была плотно зажата между нами.

Интересно, а другие девушки тоже так реагируют, когда их целуют парни, особенно незнакомые? (Нельзя же считать, что я познакомилась с Джастином, прочитав о нем пару страниц в подростковом журнале.) Или дело в том, что и Джастин Бэй, и Брендон Старк – настоящие асы в поцелуях? Я начала входить во вкус. Хотя нельзя не учитывать, что целоваться с парнем своей лучшей подруги (в смысле подруги Никки) все-таки неэтично. Тем более тайком от парня самой Никки. Кроме того, ни один из них мне не нравился. Честно говоря, я до сих пор не могла думать ни о ком, кроме Кристофера. Если бы сейчас на месте Джастина оказался Кристофер, клянусь, произошел бы взрыв, не меньше!

Именно поэтому я решила, что нужно срочно остановиться, хотя тело Никки явно требовало продолжения. А вдруг Кристофер случайно будет проходить мимо (ну вдруг?) и увидит, как Джастин Бэй целует меня аж по самые гланды. Он и так ненавидит Джастина за то, что тот испоганил киноверсию «Джорниквеста» своей бездарной игрой. С другой стороны, вряд ли Кристофер поймет, что Никки Ховард на самом деле Эм Уоттс. Впрочем, это к делу не относится. Зато есть еще Лулу. А если она уже проснулась и смотрит на нас в окно? Хоть Лулу и выкрала меня из больницы, у нее были самые лучшие побуждения.

Выразить эти мысли вслух мешали губы Джастина, прижавшиеся к моим. Несмотря на бурю восторга, так дальше продолжаться не могло. Собрав остатки воли в кулак, я отодвинулась от него и выдавила:

– Не надо. Пожалуйста.

– Мы оба знаем, чего ты хочешь на самом деле, – хрипло проговорил Джастин, не ослабляя мертвой хватки. (Ух ты! Прямо как тот граф из книжки!)

А ведь он прав: я действительно жаждала продолжения. Впрочем, мне хватило ума не признаваться в этом вслух.

– Нет, – тихо произнесла я. – Так нельзя.

– В Париже ты пела совсем по-другому, – съязвил Джастин.

– Не знаю. Я никогда не была в Париже. Пожалуйста, отпусти меня, – сказала я, на всякий случай отвернувшись (вдруг ему вздумается снова поцеловать меня).

И тут совершенно неожиданно Джастин ослабил хватку. Причем не из-за того, что я попросила. Надо же было такому случиться, что Габриель Луна, возникнув словно из ниоткуда, схватил Джастина за отвороты куртки.

– Кажется, девушка тебя о чем-то попросила, – произнес Габриель со своим потрясающим британским акцентом.

Невероятно! Происходящее все больше напоминало сюжет любовного романа со мной в главной роли.

– Ты вообще кто такой? – взвился Джастин, проверяя, не растянулась ли кожаная куртка в местах, где Луна схватил ее.

– Друг Никки, – последовал сухой ответ. ДН! Габриель только что определил себя как ДН! – Ты в порядке? – участливо поинтересовался он у меня.

Я кивнула, рассеянно поглаживая Козабеллу, которой совсем не понравилось, что ее зажали двое целующихся людей. Она высказывала Джастину свое неодобрение рычанием, достойным ротвейлера.

– Нормально,– ответила я. – Одно плохо: нас могли увидеть. – Речь шла, конечно же, о Кристофере и Лулу.

Услышав это, Джастин завертел головой, словно до него только сейчас дошло, что мы стоим на углу весьма оживленной улицы. Несколько раз он быстро взглянул на огромные окна пентхауса, которые как раз сюда и выходили. Вот гад! Или как там во Фридиных книжках? Подлец!

– Ты права, – кивнул Габриель, обратив внимание на внезапную тревогу Джастина. – Не дай бог, папарацци нагрянут! По-моему, я даже видел одного вон там, за углом.

Этого было достаточно, чтобы Джастин пробормотал в мою сторону: «Созвонимся, детка», – и поспешил прочь, прикрываясь воротником куртки.

Невероятно! Его совершенно не заботили чувства Лулу, узнай она о его тайных интрижках. А ведь Лулу его подружка! Зато один лишь намек, что все это может просочиться в прессу, заставил Джастина тут же испариться. Какой же он все-таки урод! Просто слов нет!

– Никки, все хорошо? Ты уверена? – спросил Габриель.

Я не знала, что и ответить. На нас изумленно таращился стоящий неподалеку Карл, зажав в руке сотовый с явным намерением позвонить в службу спасения. Заметив, что я смотрю в его сторону, он спрятал телефон.

– Все в порядке, правда, – заверила я Габриеля. – Тут такое дело: мне надо добраться до больницы. Честно говоря, курс лечения еще не закончен, я должна туда вернуться.

– Знаю, – невозмутимо произнес Габриель, словно ничто не могло вывести его из равновесия: ни мое исчезновение из больницы, ни папарацци. – Я только что оттуда. Там все на ушах стоят из-за твоего побега. Захотела немного повеселиться?

Я уставилась на него, сперва не понимая ни единого слова. Сбежала, чтобы повеселиться? Вообще-то меня похитила парочка ИСИ, вырядившихся хирургами. Потом я в ужасе представила сцену, которую только что застал Габриель около дома Никки. Несложно догадаться, что он мог подумать. И тут я покраснела до ушей.

– Н-нет-н-нет! – заикаясь, оправдывалась я. – Ты не понял! Все совсем не так. Произошла ошибка. Это они затеяли – Лулу Коллинз и Брендон Старк!

Мой голос осекся под его скептическим взглядом. Своими объяснениями я сделала только хуже.

– Короче, мне срочно надо в больницу, – подавленно подытожила я, пряча глаза. – Увидимся. Пока.

Я развернулась и, все еще держа Кози на руках, побрела вдоль улицы. Не успела я сделать и пары шагов, как послышался голос Габриеля:

– Ты что, такси собралась ловить? Сейчас?

– Пока час пик, свободного такси не дождешься, – бесцеремонно вмешался Карл. – Все едут в центр, на работу. Надо бы переждать часок.

Часок?! Я не могла ждать ни минуты! Мне как можно скорее нужно попасть в больницу. Особенно учитывая, что там, если верить Габриелю, уже разразился скандал. И зачем я только полезла проверять почту через засвеченный компьютер Никки? Надо бы найти сотовый и позвонить родителям, чтобы не волновались. Может, у Карла одолжить телефон? Черт! Надо как-то попасть в больницу!

– Ничего не поделаешь, – неуверенно пролепетала я. – Поеду на метро.

– Тебе нельзя в метро, – отрезал Габриель.

– Не переживай, все будет хорошо. – Я решила добраться до ближайшей станции метро. Мысль, что это мой родной район, в котором я отлично ориентируюсь, придавала сил. Честно говоря, я не испытывала стопроцентной уверенности, что все действительно будет хорошо, но других вариантов не оставалось.

– Не беспокойся, я сейчас доеду на «Шестом» до Четырнадцатой улицы, а там чуть-чуть пешком.

Сунув руку в карман за проездным, я сообразила, что карман вовсе не мой, а Никки Ховард. Он был пуст.

– О господи, – простонала я. У меня и кошелька-то не было, какой там проездной! Черт! Черт! Черт!

– Забудь про метро, – так же спокойно произнес Габриель. – Тебе туда нельзя.

Я стала возражать, что, естественно, можно, и вообще, почему нет? Но тут кто-то схватил меня за руку. В полной уверенности, что это снова Джастин Бэй, я резко обернулась с намерением не поддаваться на его головокружительные поцелуи. Однако вместо Джастина я увидела стайку младшеклассниц в клетчатых юбках и бордовых джемперах. Увидев мое лицо, они подняли визг.

– Что я говорила, Тиффани? Смотри! – заверещала одна из них. Передо мной стояло очаровательное создание лет девяти: все лицо в веснушках, на голове косички. Она показывала на рекламный плакат высотой в четыре этажа, висевший на стене здания: гигантская фотография Никки Ховард в бикини, рекламирующая новый гипермаркет «Старк».

– Убедилась? Я ее сразу узнала! – продолжала тараторить девочка с косичками. – Никки, Никки, автограф дашь?

– Ой, и мне тоже! – завизжала Тиффани, тыча мне в лицо ручку и блокнот. – Пожалуйста!

– Вы ошиблись! – Борясь с желанием расшвырять детей, я стала выбираться из этого столпотворения. – Серьезно, я не Никки!

– Девочки! – Сопровождавшая школьниц монахиня явно недооценила интерес своих подопечных к известной модели и теперь безуспешно пыталась призвать их к порядку: – Перестаньте! Прекратите немедленно! Оставьте юную леди в покое!

Куда там! Они не обращали ни малейшего внимания на мои выкрики, что я не Никки Ховард. Что неудивительно, ведь доказательство их правоты размером с полдома висело прямо напротив. Девочки так цеплялись за мою куртку, что чуть не вытрясли из нее Козабеллу. Не известно, чем бы все это закончилось, не вмешайся вовремя Карл и Габриель. Карл теснил школьниц, а Габриель, придерживая меня за плечи, пробивал дорогу на свободу.

– Теперь поняла, почему тебе нельзя в метро? По крайней мере, без шляпы точно не стоит туда соваться, – насмешливо заметил он.

Луна, конечно же, шутил. Во всяком случае, пытался шутить. Да только было совсем не смешно. В каком-то смысле он прав. Больше я никогда не смогу ездить на метро как обычный житель Нью-Йорка. Стоит мне там появиться, как все вокруг начнут пальцем показывать на супермодель Никки Ховард. Может, носить большой плакат с надписью: «На самом деле я не она. Автографы не даю»?