Брендон осторожно посадил меня на диван.

– Так, сюда, – заботливо проговорил он, – Лулу, тащи скорее еду!

– Одну секунду, – ответила та, открывая морозилку.

– И наверное, какое-нибудь горячее питье, – добавил Брендон, – а то она вся трясется.

Он заметил на подлокотнике дивана кремовый плед и закутал меня. Господи, а мягко-то как! Я взглянула на этикетку: стопроцентный кашемир. Кто бы сомневался.

Пока Брендон возился с пледом, я подняла голову, и наши глаза встретились. Он и правда очень даже ничего. Если, конечно, аккуратно подстриженные мальчики модельного типа в вашем вкусе. Явно не мой типаж. Мне все-таки ближе неформальный стиль длинноволосых компьютерных гениев. По крайней мере, раньше было именно так. Впрочем, освещенные дизайнерской люстрой зеленые глаза Брендона, надо признать, так и манили.

– Ну, здравствуй, наконец, – тихо проговорил он, глядя мне в глаза.

Я не знала, чего ждать дальше. Единственный парень, с которым мы бывали на таком близком расстоянии, – Кристофер, но это совсем другое дело. И потом, Малоуни никогда не воспринимал меня как девушку. Вопрос, можно ли считать Габриеля Луну – он ведь из галлюцинации? В любом случае, откуда мне было знать, что Брендон не просто так ко мне склонился? Я по наивности подумала, что он хочет убрать соринку с моего лица. Дело было, естественно, не в этом. Если только он не собирался убирать ее непосредственно губами с моего рта. В следующее мгновение я поняла, что Брендон Старк меня целует. Я сказала «целует»? Прошу прощения: проводит реанимационные процедуры методом рот в рот. Что удивительно, мне было приятно. Всему виной тело Никки Ховард: как иначе можно объяснить то, что я сама активнейшим образом участвовала в процессе, хотя целовалась первый раз в жизни?

Теперь понятно, почему все помешаны на поцелуях. В любовных романах, которыми Фрида заполонила весь дом (и которые я брала, только когда читать было совершенно нечего), героини постоянно описывали свои ощущения от поцелуев с возлюбленным. Что-то про рот, по которому «растекалось пламя», и всякие там «огненные ураганы», пронзающие тела. Поцелуй Брендона явно не вызвал во мне огненный ураган. И во рту почему-то ничего пламенного не растеклось. Хотя на губах все-таки возникло ощущение приятного тепла. Что было – то было. Причем к Брендону я ничего не испытывала. Представляю, что бы я почувствовала, если бы меня поцеловал тот, кто мне действительно нравится. К примеру, Кристофер. Может, тело Никки Ховард и упивается происходящим, но лично я должна срочно остановиться, пока мы не перешли к более серьезным упражнениям. (Угроза чего казалась вполне реальной.)

Я так сильно отпихнула Брендона, что поцелуй прервался со смешным чпокающим звуком, а мой незадачливый кавалер потерял равновесие и чуть не впечатался лицом в диван.

– Ты чего? – обиженно спросил он, выпрямляясь. – Я скучал по тебе!

Наверняка большинство девчонок отдали бы что угодно за поцелуй известного сердцееда Брендона Старка. Фрида точно сошла бы с ума от радости. Не сомневаюсь, что похищение доставило бы ей огромное удовольствие. Конечно, я оценила обалденную внешность и явный интерес ко мне Брендона Старка. Однако ему нужна не я, а Никки Ховард. А мне не нужен он.

– Прости, пожалуйста, – смущенно пробормотала я, увидев его расстроенное лицо. Действительно, как-то неловко получается. Губам, согретым поцелуем, вдруг стало холодно. В глубине души я немного жалела, что оттолкнула Брендона. Как выяснилось, целоваться и правда здорово. – Пойми, ведь мы даже не знакомы.

– Мы встречаемся уже третий год! – в отчаянии воскликнул он. – Как ты могла забыть?

Не зная, что делать, я плотнее закуталась в плед. Какие необычные ощущения: щетина Брендона царапалась и кололась, но почему-то это было даже приятно. От его поцелуя словно легкий ток пробежал по моим губам. Более того, что-то напоминающее тот самый огненный ураган зародилось в моем теле. Черт возьми! Никки Ховард – настоящая шлюха! А вдруг я сама такая же, просто раньше не представлялось случая проверить? Почему Кристофер никогда не пытался поцеловать меня? Сколько же возможностей он упустил, пока мы играли в дурацкий «Джорниквест»! Так, стоп! Я уже начинаю думать, как Никки!

Слава богу, в этот момент появилась Лулу с охапкой одежды.

– Вот, – сказала она, вываливая на диван джинсы, футболку и кружевное нижнее белье. – Беги переодеваться. Честно говоря, тебе не очень идет это платье.

– К твоему сведению, – ответила я, – это больничная рубашка, а не платье. Но все равно спасибо.

Я сгребла одежду и огляделась в поисках удобного места для переодевания.

– Просто не верится: ты так и не вспомнила. Твоя комната вон там, – тяжело вздохнув, произнесла Лулу и указала на дверь рядом с кухней. – Как раз успеешь к еде.

Поблагодарив ее, я пошла переодеваться, по пути стараясь не смотреть в сторону Брендона. Ноги не слушались. Во-первых, я еще не освоилась с новым телом. А во-вторых, казалось, что Брендон скоро прожжет мне спину взглядом. В принципе, его можно понять. Я и сама хотела рвануть обратно к Брендону. Если бы я с кем-нибудь встречалась, мы бы только и делали, что целовались. Все-таки поцелуи – классная штука!.. Ничего себе! Не успела и пяти минут побыть моделью, как в мозгу уже начались необратимые изменения.

Я открыла дверь спальни, благодаря Бога, что наконец-то нахожусь вне поля зрения Брендона. В нос шибанул сильнейший запах роз. Заглянув в комнату, я поняла, в чем дело. То, что Лулу назвала тогда в больнице «корзиной», в реальности оказалось нехилым деревянным ящиком, до отказа заполненным розами. Круто! Вот тебе и Габриель!

Спальня Никки напоминала гостиную: снова везде белый цвет, под ногами такой же пушистый ковер, только вместо диванов – широкая кровать. Розы Габриеля были единственным цветовым пятном во всей комнате. Высокие, от пола до потолка, окна виднелись за белыми атласными занавесками. Гигантское зеркало наполовину скрывали розы, стоящие на туалетном столике. Из зеркала на меня смотрела худенькая бледная девушка со светлыми волосами, которая (если Фридины журналы не врут) зарабатывала по двадцать штук в день. В отличие от меня, Никки не стала развешивать по стенам репродукции картин и плакаты с актерами из любимых фильмов. Никаких тебе грозящих обрушиться стопок журналов научной фантастики и японских комиксов. На тумбочке возле кровати ничего не было, даже фотографии. Тем не менее компьютер у Никки все же имелся: кошмарного розового цвета ноутбук марки «Старк» лежал на туалетном столике. На стене напротив кровати висел телевизор с плоским экраном все той же марки «Старк». Вот, собственно, и все. Ах да! Еще, конечно, тонны косметики. В каждом ящике, который я зачем-то выдвигала, в неимоверных количествах обнаруживались тушь для ресниц и блеск для губ. Еще бы! Представляю, как часто этой любительнице целоваться приходится заново красить губы.

Вскоре мне стало понятно, что хоть Никки и не увлекалась книгами, зато одеваться она явно любила. Открыв очередную дверь, я увидела ее гардеробную. Перед глазами замельтешили тысячи рубашек, блузок, пиджаков, джинсов, брюк, платьев, юбок всевозможных моделей и цветов. Причем каждая вещь аккуратно висела на отдельной вешалке. Некоторые вещи Никки, видимо, так и не надевала – на них все еще висели ценники. Я нашла несколько пар джинсов по четыреста долларов и невзрачное на первый взгляд платьице, на ценнике которого стояла цифра триста (явно какая-то ошибка). Под рядами вешалок и над ними находились полки, на которых буквально сотнями лежали кошельки, сумочки, большие сумки и всякая обувь: кроссовки, обувь без каблуков и на шпильках, сандалии, лакированные туфли и даже деревянные сабо. Фриде наверняка захотелось бы поселиться в гардеробной Никки. А я, наоборот, была озадачена. Какая, скажите мне, девушка может позволить себе джинсы за четыреста долларов? И зачем они ей? Все это как-то странно. Мне захотелось выбраться наружу, и как можно скорее.

Я вылетела оттуда пулей и, рванув следующую дверь, очутилась в ванной. В отличие от остальных комнат, стены ванной были отделаны темно-серым мрамором, проглядывающим между огромными зеркалами. Между душевой кабиной и джакузи над раковиной висело зеркало, окруженное лампочками, как в настоящей гримерной. Взглянув в зеркало, я увидела насмерть перепуганную девушку. Сложив одежду, которую выдала мне Лулу, я распустила хвост. Как же эти волосы, рассыпавшиеся по плечам, не похожи на мои! Вместо привычных глазу прямых каштановых волос по плечам струились золотистые локоны. А ведь их некоторое время не мыли и не расчесывали! Избавившись наконец от больничной рубашки, я вгляделась в зеркало повнимательнее. Моему взору предстало тело, настолько же отличное от моего собственного, насколько это вообще возможно. Твердая пятерка с плюсом по стандартам «ходячих мертвецов». Я не раз обращала внимание на физическое совершенство Никки Ховард в очередной рекламе нижнего белья «Виктория сикрет». Никаких сюрпризов, даже как-то скучно. Хотя нет! Главный сюрприз заключался в том, что теперь это тело принадлежало мне.

Я стала поспешно одеваться. Надев нижнее белье (розовое, все в кружевах), я натянула на себя обтягивающие джинсы и футболку (увы, с розовой витиеватой надписью «нежная малышка»), слабо прикрывавшую то, что бюстгальтер на косточках как раз подчеркивал. Мои футболки маскировали те части тела, которые Никки Ховард, видимо, предпочитала преподносить как можно в более выгодном свете.

Выбежав из ванной, я прихватила из гардеробной какую-то обувку без каблуков. Проходя через комнату Никки, я подумала, что никогда бы не смогла содержать ее в такой чистоте. А открыв дверь в гостиную, я... снова подверглась нападению.

Глава девятая

В этот раз на меня обрушилась не парочка ИСИ в медицинских масках, а всего-навсего крошечное существо весом не более трех килограммов: белый пушистый шарик с высунутым розовым язычком.