Йен рассмеялся и подмигнул Мартисе:

— Да не бойся, не похоже, что она дрожит.

— Никто из нас даже не подозревал о существовании этого места! — вдруг сказал Конар. — Боже правый, Брюс, какие еще секреты может хранить этот замок, столь любимый нами, глупыми?

— Бог знает… думаю, есть и другие камеры…

— Или замурованные девственницы, — вставил Йен!

— Думаю, она была замурована, уже не будучи девственницей, — лукаво заметил Питер.

Даже Брюс улыбнулся, но его улыбка быстро угасла. Он стоял у пролома и смотрел на содержимое камеры с отвращением. Потом его взгляд снова упал на Мартйсу. Он пожал плечами и сказал:

— Мы считаем монголов варварами. Интересно, есть ли в каком-то еще обществе такое пристрастие к пыткам и мукам, как в нашем?

— Брюс, но нельзя же все это просто так замуровать, — сказал Йен. Он сделал широкий жест рукой. — При всей уродливости, это же история.

Брюс немного подумал.

— Возможно, ты прав. Я подарю все это королеве. Говорят, она сейчас собирает самые разные коллекции. Полагаю, у них там найдется место для такой, как эта. — Он вышел через пролом. — Главное, чтобы здесь этого не было.

Вслед за Брюсом все тоже вышли из потайной камеры в склеп. Рабочие, Роберт Макклауд, Трей и Джеми уже ушли, тело бедной девушки унесли. Мартиса посмотрела на то место, где лежало тело, потом на Брюса и увидела, что он опять смотрит на нее.

— Я велел Роберту Макклауду вынести эту несчастную на улицу. Я сам отвезу ее на повозке к доктору Мактигу.

Он смотрел на нее, но, по-видимому, не ждал ответа. Потом повернулся и вышел из склепа. К Мартисе неслышно подошел Питер. Она поняла, что он рядом, только когда он заговорил:

— Мартиса, не обижайтесь на Брюса. Он не хотел, чтобы вы это видели. Особенно если учесть, что приехали из- за почившей сестры и вам пришлось так много перенести.

— Так много? — пробормотала Мартиса.

Ей нравились светлые глаза Питера и его улыбка, порой она спрашивала себя, не является ли он единственным другом, которого она обрела в замке. Но конечно, это не так: Элайна — ее подруга, близкая подруга. Йен и Конар тоже очень милые молодые люди. В действительности с ней груб и негостеприимен только один человек — Брюс Кригэн, сам лэрд.

Но не всегда. Временами, когда он ее обнимал, он вовсе не был грубым.

— А как же, девочка, — сказал Питер. — Вы приехали из-за Мэри, а вскоре произошло кораблекрушение, и умер человек, несмотря на ваши старания его спасти. Потом исчезла девушка из деревни. А сегодня нашли тело этой несчастной. Многовато получается, вам не кажется, миледи? Он обеспокоен, вот и все.

Мартиса улыбнулась:

— А вы его дядя, родная кровь, и вы будете его защищать.

Питер поднял бровь.

— Дядя — да, но неродная кровь. Я и мои мальчики не Кригэны. Мы Стюарты, с дальнего севера, из местечка неподалеку от Джон-о-Гроутс. Я женился на Дженни Кригэн, сестре предыдущего лэрда Кригэна, и мы приехали сюда, где было много земель, чтобы служить лэрду. Я удивлен, что вы не обратили внимания на клетку.

— Простите, не поняла?

— Цвета, девочка, цвета шотландки. Я ношу цвета клана Стюартов. В тот день, когда мы все ездили на лошадях, Брюс надевал шарф Кригэнов. Клетка несколько отличается, в клетке Кригэнов есть немного красного цвета и гораздо больше желтого.

Мартиса улыбнулась с сожалением:

— Прошу прощения, я не обратила на это внимания.

— Ну что вы, не надо извиняться.

К Питеру подошел Йен.

— За что не надо извиняться?

Мартиса улыбнулась и пожала плечами.

— За свое невежество. Может, поднимемся? Хочу посмотреть, как там Элайна.

Йен кивнул и с сожалением оглянулся на пролом в стене.

— Это так интересно. Жалко, что Брюс решительно настроен все убрать.

— Думаю, это больше связано с телом бедной замурованной девушки, — сказал Питер.

Йен пожал плечами.

— Да, отец, но ведь это все случилось очень давно, тебе не кажется? Мне, конечно, жаль девушку, но я думаю, мы впустую тратим на нее жалость. Наверняка она оказалась здесь очень, очень давно, и сейчас для нее ничего нельзя сделать. И все же… ах да, наверх… действительно, давайте поднимемся.

Вечером было сыро, и от земли поднимался холодный туман. Казалось, весь мир стал серым. Мартиса открыла тяжелые двери конюшни, вошла внутрь и на несколько секунд остановилась. У самых дверей горели две лампы, Но в первый момент ей показалось, что их свет не разгоняет темноту. Вскоре ее глаза привыкли к полумраку, и она увидела стойло Дездемоны. Мартина прошла в конюшню, открыла стойло и подошла к лошади. Дездемона переступила с ноги на ногу и ткнулась в Мартису теплой мордой. По-видимому, лошадь учуяла запах яблока. Мартиса заговорила с ней мягким, успокаивающим голосом. Лошадь аккуратно откусила яблоко, расколов его на две половинки, съела одну, потом принялась за другую.

Мартиса услышала какой-то тихий треск, вздрогнула и огляделась. Никого не было видно, но неприятный холодок, пробежавший по спине, подсказал, что в конюшне кто-то есть.

— Кто здесь? — крикнула она.

Ответа не последовало, но снова послышался шорох. Внезапно Мартисе вспомнилось не что иное, как труп замурованной в стене девушки. Ее охватила паника. Она пожалела, что пришла в конюшню. Темнеет очень быстро, а в Кригэне происходят странные вещи. Она попыталась побороть панику и еще раз громко крикнула:

— Кто здесь?

И вдруг над самым краем деревянной стены, ограничивающей стойло Дездемоны, показался чей-то лоб и два широко раскрытых и очень испуганных глаза.

— Это я, — произнес голос. Потом, словно после раздумья, добавил: — Джеми, миледи. Джеми Макпитерс.

— Джеми! — Мартиса чуть не расхохоталась от облегчения. — Ох, Джеми! Почему ты от меня прятался? — Она вышла из стойла и, поддавшись импульсу, погладила мальчика по голове, не обращая внимания на грязь. — Ты меня испугал своими прятками, — призналась она.

Джеми густо покраснел.

— Ох, миледи, простите, очень извиняюсь. Я сам не знал, кто это в конюшне. Я не мог…

Он явно хотел сказать что-то еще, но почему-то не стал. Мартиса улыбнулась Джеми, думая, что мальчик просто заторможенный, медленно соображает и ему нужна помощь.

— Все в порядке, я понимаю. Выходит, я тоже тебя испугала?

Он энергично закивал. Глаза его были все еще расширены.

— Это из-за девушки, которую нашли в стене?

Джеми снова энергично закивал. Но было не похоже, чтобы Мартиса его успокоила, напротив, он казался чуть ли не еще более испуганным.

— Тебе не стоит пугаться. Это случилось очень давно.

Он посмотрел на нее с сомнением и открыл рот, пытаясь что-то сказать:

— Не, не, миледи…

Потом вдруг возбужденно схватил ее за руку выше локтя.

— Вам надо остеречься, вам надо бежать. Это все хозяева. Они боги моря и боги земли. Мама сказала, мы никогда, никогда не должны идти против них, а то не будет ни еды, ни земли, ни приюта. Но вы не одна из нас, нельзя, чтобы вы пропали, вам надо поберечься, вы… вы добрая леди. А он постоянно следит за вами. У него глаза дьявола. Леди, он хочет вас удержать, точно.

Мартиса перехватила руку Джеми и попыталась улыбнуться. Попытка не удалась. Она опустила руку и сказала:

— Джеми, тебе не следует говорить такие вещи, право, не следует.

А потом она повернулась и бросилась прочь. Только вернувшись во внутренний двор, она ненадолго остановилась. Вокруг ее ног клубился туман, внезапно наступила ночь. Здесь, во тьме, Мартйсу охватил самый настоящий ужас. Она подхватила юбки и бросилась к двери, уверенная, что за ней гонятся все демоны ада.

У дверей Мартиса остановилась и резко повернулась. Позади нее никого не было, лишь туман бесшумно клубился в темноте. Она была одна. Совершенно одна. Ужасающе одна.

Мартиса открыла двери и вошла в замок. Ей хотелось как можно скорее оказаться в своей комнате. Но в большом зале было людно. Еще от дверей она услышала голоса. Мартиса замерла, затаив дыхание, и прислушалась. Брюс вернулся. Мартиса вошла в зал и увидела, что Брюс стоит возле камина и беседует с дядей Питером. Точнее, они спорят.

— Брюс, ты изменился, и я не побоюсь это сказать. Ты стал жестким, несговорчивым, упрямым, тебя стало невозможно убедить.

— Убеждать не в чем…

Брюс не договорил и направился к парадной двери. Он посмотрел на Мартису, и она почувствовала себя школьницей, которую застали за подслушиванием разговоров взрослых. Она покраснела.

— Прошу прощения, я не хотела прерывать ваш разговор. С вашего разрешения…

— Миледи, вам не за что извиняться! — быстро сказал Питер, наклоняя голову в ее сторону. — Мы уже закончили. С вашего позволения, я удаляюсь.

Питер кивнул обоим и ушел. Брюс не проводил его взглядом — его глаза были обращены к Мартисе.

— Проходите, садитесь, погрейтесь у огня, — мягко произнес он.

— Вообще-то я собиралась просто подняться к себе, — возразила она.

— Напрасно.

Брюс улыбнулся, взял ее за руку и подвел к одному из кресел возле камина. Мартиса села. Он поставил ногу на каменный выступ перед огнем, оперся локтем о каминную полку и с улыбкой посмотрел на нее.

— Кажется, мы очень мало времени проводим вдвоем, — сказал он.

— Или слишком много, — пробормотала Мартиса.

Он рассмеялся, отойдя от камина, подошел к ее креслу и встал со стороны спинки. Мартиса чуть не подпрыгнула, когда он мягко положил руки на ее плечи. Затем он стал гладить большим пальцем ее щеку. От его прикосновения ее словно пламя охватило. Она с трудом заставляла себя оставаться неподвижной. Было кое-что, что ей хотелось бы ему сказать, а о чем-то ей хотелось не просто сказать, а кричать. В ее душе накопились обвинения, которые рвались наружу.