Джилли лежала, закрыв глаза. Когда процедура была закончена, она тихо спросила:

— Он далеко?

Медсестра несколько секунд молчала.

— К сожалению, я не могу ответить вам, где он. Она еще немного помолчала и добавила:

— Таково было желание его жены. Но с ним все хорошо. Вам лучше не думать об этом. Вы должны постараться как можно скорее забыть об этой странице вашей жизни.

Джилли снова всхлипнула, почти беззвучно.

Конечно, конечно, она постарается все это забыть, вычеркнуть, сделать вид, что этого никогда не было.

Но в глубине души Джилли знала — это будет невероятно трудно. Сколько раз она уже пыталась сделать это, но ничего никогда не получалось. Джейк всегда незримо присутствовал рядом.

Джилли было бы гораздо легче, если бы кто-нибудь помог ей в этом, но…

— А где мой муж? — спросила она.

На мгновение ей показалось, что лицо медсестры помрачнело.

Холли Плам сделала вид, что не расслышала вопроса.

— Где Уилфред? — повторила Джилли.

Медсестра, которая в этот момент возилась с медикаментами у небольшого столика, наконец, повернулась к ней.

— Послушайте, Джилли, — нерешительно сказала она. — Наверное, то, что я вам скажу, будет тяжело, но вы должны знать и это.

Холли внимательно наблюдала за реакцией пациентки.

— Ваш муж уехал. Здесь, в Мельбурне, мы видели его всего лишь один раз. В тот день, когда вас привезли сюда.

Джилли прервала ее.

— Это было давно?

Медсестра кивнула головой.

— Да. Прошло больше месяца…

— И что, с тех пор его больше здесь не было?

— Нет, — мрачно ответила Холли. — Я думаю, он больше никогда не появится.

— Вам ничего не известно о нем? — спросила Джилли.

— Если быть совершенно откровенной, то ничего. Я спрашивала о нем у главного врача, мистера Донована.

Она снова замолчала.

— И что же, что? — нетерпеливо спросила Джилли.

После некоторой паузы медсестра продолжила:

— Очевидно, он покинул Австралию. Мистер Донован сказал, что Уилфред Мейган уволился с работы. Но куда он уехал никто не знает. Вы должны смириться с этим.

Как ни странно, но это известие не произвело на Джилли ни малейшего впечатления. Во всяком случае дурного.

Вопреки ожиданиям Холли Плам, пациентка не разрыдалась. Она вовсе не проронила ни слезинки.

Несколько минут Джилли лежала молча, глядя в белый потолок неподвижным взглядом.

— Вас это не удивляет? — наконец нерешительно спросила Холли.

— Может быть, так оно и лучше, — прошептала Джилли.

Она немного помолчала, как бы обдумывая то, что собирается сказать.

— Я думаю, что мне было бы гораздо тяжелее, если бы Уилфред сейчас сидел здесь. А раз его нет…

Медсестра облегченно вздохнула.

— Что ж, вам виднее…

Она остановила свой пристальный взгляд на Джилли и через некоторое время сказала:

— Вы молодец, Джилли. После того, что довелось пережить вам, многие наши пациенты бились в истерике, пытались сорвать с себя повязки, снова покончить счеты с жизнью…

Джилли нашла в себе силы улыбнуться.

— Нет, я больше не буду делать этого.

— Обещаете? — спросила медсестра.

— Обещаю, — доверительным тоном произнесла Джилли.

Спустя неделю Джилли уже могла сидеть на кровати. Доктора и медсестры радовались, глядя на нее — еще ни один пациент с такими тяжелыми душевными и физическими ранами так быстро не приходил в себя.

Очевидно, в душе ее произошел какой-то перелом. В ней возродилась тяга к жизни. Хотя рана ее все еще была тяжела, Джилли быстро шла на поправку.

Периоды забытья уже закончились. Она помногу и крепко спала, хорошо ела, а в минуты бодрствования охотно слушала рассказы Холли Плам о случаях из ее медицинской практики.

Не так давно в этой палате лежал больной, которому во время отдыха на большом Барьерном Рифе акула откусила ногу. Это был довольно молодой мужчина, первой фразой которого после периода длительного беспамятства было: «Мою ногу нашли?». Когда ему сообщили, что, к сожалению, акулу настигнуть не удалось, он выругался, а затем твердо сказал: «Когда я выйду отсюда, я найду ее».

Эти рассказы о мужественных людях, которых довелось видеть Холли, вселяли в Джилли надежду. Ведь она, слава Богу, осталась жива, и руки-ноги у нее целы. Значит, еще не все потеряно. Можно считать, что жизнь стоит перед ней — как и двадцать лет назад. Нужно лишь забыть о всех неприятностях и позаботиться о своем здоровье.


Спустя месяц Джилли начала ходить. Рана на груди уже затянулась и боли постепенно проходили.

Поначалу она ходила медленно, опираясь на толстую трость, которую ей принесла Холли. Почувствовав себя уверенней, Джилли перестала пользоваться тростью.

Силы возвращались довольно быстро. Этому помогал особый настрой Джилли на выздоровление, а также усилия врачей и сестер.

В Мельбурн пришла весна. В саду, окружавшем клинику, расцвели фруктовые деревья, постоянно пели птицы.

Джилли чувствовала себя все лучше и лучше. Пробуждение природы шло рядом с пробуждением к жизни Джилли Мейган.

Она старалась не думать о прошлом, и, надо сказать, ей это удавалось. Сознание того, что Джейк жив, укрепляло ее уверенность в том, что в ее жизни тоже все будет хорошо.

Джилли была уверена в том, что в один прекрасный день, она снова встретит человека, который полюбит ее и которому она отдаст свое сердце.

Однажды, прогуливаясь по саду, она увидела, как с террасы клиники, опираясь на толстую трость и немного прихрамывая, спустился высокий темноволосый мужчина лет сорока и направился к ней. Джилли окинула его заинтересованным взглядом.

Высокий, худощавый. Немного бледен и небрит, но, очевидно, это после какой-то тяжелой болезни.

Джилли автоматически отметила про себя, что он в ее вкусе.

Мужчина подошел поближе и поздоровался.

— Добрый день.

Джилли широко улыбнулась.

— Надеюсь, что для вас он тоже добрый, — ответила она.

Мужчина провел рукой по волосам, откинув голову назад, и заразительно засмеялся.

«А он ничего», — мысленно сказала себе Джилли: «И улыбка у него приятная».

Обнажив белые ровные зубы, мужчина продолжал смеяться.

— Что вас так насмешило? — удивленно спросила Джилли.

— Для меня сегодня действительно добрый день, — ответил он. — Я впервые за довольно долгое время увидел солнце.

Этот несколько туманный ответ не озадачил Джилли.

— Наверное, вы долго болели? — спросила она.

— Да, — не вдаваясь в подробности, ответил мужчина.

Он перестал смеяться и задумчиво повертел в руках трость. Затем, словно спохватившись о чем-то, он хлопнул себя рукой по лбу и сказал:

— Ох, простите. Я забыл представиться. Меня зовут Рик.

— Джилли… — начала она, намереваясь сказать фамилию, но затем осеклась, вспомнив о муже.

— Просто Джилли, — добавила она. — Вы здесь давно?

Рик неопределенно пожал плечами.

— Да, наверное.

— Что значит — наверное? — удивилась Джилли. — Вы и сами не знаете?

Рик растерянно пожал плечами.

— Я не помню. Наверное, недели две, или три. Но теперь уже все хорошо, скоро я уже выпишусь отсюда.

Наступила небольшая пауза. Рик смотрел по сторонам, Джилли присела на стоящую рядом скамейку.

Наконец она нарушила молчание.

— Вы из Мельбурна?

Рик снова заразительно засмеялся.

— В каком-то смысле, да, — ответил он.

— То есть?..

— То есть… Родился я в Нью-Йорке. Потом жил в Лондоне, Амстердаме, Париже… Теперь вот сюда занесло…

— Да… — улыбнулась Джилли. — Вам повезло, вы повидали мир.

Рик промолчал. Ему не хотелось в первые минуты знакомства с очаровательной женщиной признаваться во всем.

А признаваться было в чем…

Ричард Палмер Данн был мошенником. Точнее, мошенником он начинал, а затем превратился в незаурядного преступника.

Как известно преступники бывают разными. Одних толкает на это нужда и безысходность… Других — страсть к авантюрам… Третьи просто не могут без этого…

Во-первых, он страстно любил бриллианты. Любовь к этим невероятным камням стала для него чем-то вроде наркотика.

Впервые он познакомился с ними двадцать лет назад. Тогда он жил в Нью-Йорке. Рядом с домом, в котором он снимал квартиру, находился небольшой ювелирный магазинчик.

Рик в те времена промышлял шулерством. Собственно говоря, все началось с простой карточной игры. Но со временем Рик понял, что, как и во всякой игре, выигрыши и проигрыши здесь чередуются и обогатиться, честно играя в карты, невозможно. Поскольку еще с детства руки его работали столь же быстро, как и голова, он мгновенно приноровился к передергиванию и подтасовкам. За несколько месяцев он достиг в шулерстве довольно приличных высот.

Когда у него появились первые мало-мальски большие деньги, он тут же отправился в магазин Перельмана и купил своей девушке кольцо с бриллиантом.

Как оказалось, девушка стоила значительно дешевле… В конце концов, она сдала его конкурентам. И Рику пришлось, забыв обо всем, бежать через океан.

В Лондоне он начал с того же. И снова ему сопутствовала удача. В консервативной Англии люди были не менее азартны, чем в Нью-Йорке, этом современном Вавилоне.

Рик начал набивать карманы с головокружительной быстротой. Кроме британцев, в Лондоне хватало желающих расстаться со своими деньгами со всего света. Здесь можно было встретить богатых техасских скотоводов и тихих пенсионеров из Израиля, арабских нефтяных шейхов и французских жуликов, скучающих жен королей зубной пасты и стиральных порошков, австралийских горнодобытчиков и южно-африканских фермеров.