— Ты разрешишь попросить у тебя воды? Можно войти?

Томми оставил свой велосипед и пошел в дом, Джилли последовала за ним.

Он привел ее на кухню. Джилли взяла стакан, налила воды.

— Я выпью, — сказала она. — А ты хочешь?

Томми покачал головой.

— Нет.

— Не хочешь пить? — Джилли огляделась вокруг.

Белые шкафчики, белый умывальник, белая плита… Все аккуратно и просто…

— Прекрасный дом, — сказала она. — Красивая кухня. А можно посмотреть твою спальню? Проводи меня.

Маленький Томми скучал и был рад неожиданной и странной гостье. Он побежал вперед, она поднималась за ним.

— Какая красивая.

Томми стал показывать игрушки, что-то усердно рассказывая о них, но Джилли не интересовала его комната.

Она украдкой открыла соседнюю дверь. Здесь спал ее возлюбленный со своей женой.

Джилли обвела взглядом спальню: мебель красного дерева, бордовые ночные шторы. В целом ничего особенного. Ее спальня гораздо романтичней.

В комнате царил беспорядок. На полу валялась разобранная постель, розовая ночная рубашка, халат, пижама… Как после бурной любовной ночи…

Сердце Джилли заныло. Она поняла, что была в этом доме абсолютно лишней. Здесь была своя жизнь и никто не собирался менять ее.

— Что ты там делаешь? — она услышала голос Томми и поспешно вышла…

На стенах у лестницы висели картины.

Ее взгляд упал на рисунок, изображающий плачущего птенца. Отличный рисунок! Что это?

Томми остановился рядом с ней.

— Он плачет, — ответил мальчик. — От горя.

Джилли грустно посмотрела в глаза ребенку. Милое, беззащитное, доверчивое детское личико. Не успев родиться, он уже знал, что такое горе…


В тот день в летнем кафе теннисного клуба было особенно оживленно.

За одним из столиков сидела Джилли в элегантном белом костюме и изящной белой шляпке. Вишневая помада придавала ее лицу особый шарм.

Ее окружали репортеры. Недавно состоялась презентация ее книги, которая, надо сказать, имела успех и очень быстро сделала Джилли знаменитой.

Целыми днями телефон в доме разрывался. Звонили поклонники, знакомые, журналисты, просили о встрече.

В прекрасный летний день в кафе она устроила маленькую пресс-конференцию. Собралась толпа зевак, щелкали фотоаппараты.

— Я давно фотографирую, но книгу выпустила только сейчас.

— Это ваш дебют?

— Да.

— Вы делали все снимки сама?

— Да, конечно.

— Фотографии — профессиональны…

— Я не предполагала этого.

— У вас оригинальное видение мира. Вы очень талантливы.

— Спасибо.

— Надеемся, что мы скоро снова увидим ваше творчество.

— Возможно.

Подошла Лори.

— Подпиши одну для меня, — она протянула книгу.

Джилли поставила свою размашистую подпись.

Вдруг она услышала запах гари. Джилли вскочила, тревожно оглядываясь по сторонам.

Что это? Что-то горит на кухне? Увидев клубы дыма, она побежала туда.

Миссис Паркинсон снимала со стены огнетушитель, задыхаясь от дыма. Джилли вырвала его из ее рук, поспешно нажала на рычаг, полился фонтан жидкой пены.

— О, Боже! Что творится! Настоящий пожар, — воскликнула миссис Паркинсон. — Джилли, нажимайте сильнее.

Спустя несколько секунд все было закончено.

— Ну, кажется, все, — облегченно вздохнула миссис Паркинсон.

— Испугались? — спросила Джилли.

— Не очень.

Их лица покрылись сажей. Белый наряд Джилли стал черным. В горле першило, чувствовалась горечь.

— Ой, вы вся черная! — воскликнула миссис Паркинсон.

Джилли поспешила в ванную. Стоя перед зеркалом, она тщательно протирала лицо.

Вошли двое незнакомцев. Они мыли виноград.

— Ты не слышал ту историю с Майком? — спросил один.

— Нет, я уже целый месяц его не видел.

— А он тебе никогда не рассказывал о блондинке, которая живет в его доме?

Джилли внимательно прислушалась.

— А, да, да, да! — воскликнул один из них. — Кажется, у них был роман. По-моему, они прекрасно ладили и все шло очень хорошо.

— Но теперь все плохо, — сообщил его собеседник. — Он не может избавиться от нее. Каждый день она подкарауливает его на лестнице, и он переезжает. Теперь-то он понял, что самое опасное в этой жизни — роман с соседкой.

Они расхохотались. Эта история показалась им даже забавной.

Зато Джилли как будто кто-то хлестнул по лицу. Ей показалось, что говорили о ней. Ей показалось, что говорили о ней, и не о ком ином, о ее чувствах. Они вызывали только иронию и смех у окружающих.

Джейк тоже избегает ее. Окружающие смеются за ее спиной, а она ничего не замечает.

Как жестоко! Жестоко, подло и бестактно… Судорожный комок опять сдавил ее горло, слезы наворачивались на глаза. Только бы ее никто не увидел… Уйти, уйти подальше от всех…

Она выскочила на улицу, тревожно оглядываясь по сторонам. Куда, куда ей убежать?

Вдруг ее остановил пожилой англичанин.

— Извините, вы автор этого альбома? — протягивая ей ручку, спросил он.

Она остановилась.

— Да.

— Вы не могли бы подписать мне его? — просящим тоном произнес англичанин.

Джилли нетерпеливо махнула рукой.

— Попозже.

Она побежала по аллее. Слезы текли по ее щекам. Джилли нервно глотала их и бежала все дальше.

Обессиленная, она упала на траву рядом с густыми зарослями шиповника. Нервы сдали окончательно, и больше она не могла контролировать себя. Она долго рыдала, громко всхлипывая и задыхаясь от собственных слез. В истерике она кусала губы, рвала на себе волосы, разрывала ногтями траву.

Ей хотелось умереть. Только смерть могла решить все проблемы и подарить покой, вечный покой… Жизнь слишком несправедлива и жестока. Одним она дарит счастье, а других обрекает на вечное страдание и муки.

Она больше не хотела жить.


Джилли не было больше часа, и Уилфред начал серьезно беспокоиться.

— Где же она? — спросил он кузину.

— Да, странно, — сказала Лори. — На кортах я ее тоже не видела.

— Она сегодня не собиралась играть, — сказал Уилфред. — Она даже не одета для этого.

Он ходил возле соседних столиков, расспрашивая, не видел ли кто-нибудь его жену. Но все присутствующие только недоуменно пожимали плечами.

— В доме ее нет, — сказал Джозеф. — Пойдемте поищем в парке.

По дороге они встретили миссис Паркинсон.

— Я ищу Джилли, — сказала Мейган.

— Джилли! Джилли!

Все четверо испуганно и встревоженно искали ее.

— Что же могло случиться? — спросила обеспокоенная миссис Паркинсон.

— Не знаю, — ответил Уилфред. — Она была в отличном настроении…

Они нашли ее в кустах шиповника, истерично рыдающую, с опухшим от слез лицом.

Уилфред попытался поднять ее.

— Джилли, что с тобой? — растерянно бормотал он. — Ну, успокойся, пожалуйста… Да что же это?

Он гладил ее по голове, крепко держа в объятиях. Лори и миссис Паркинсон молча стояли рядом, с ужасом наблюдая эту грустную картину.

Все было очень серьезно. В этой семье происходило что-то страшное, болезненное.

Миссис Паркинсон только молча кивала головой. Она поняла все и предчувствовала недоброе.

Глава 13

Психиатрическая клиника доктора Каммингза. Воскресный день в теннисном клубе. Встреча с миссис Паркинсон. Уилфред Мейган выясняет отношения.


Джилли очнулась уже в больнице. Она помнила только, как приехала машина «скорой помощи». Ей сделали укол и положили на носилки.

Джилли дали большую дозу успокоительного, которое сразу же подействовало на ее обессиленный, нервно истощенный организм.

Она открыла глаза. Белый потолок, белые стены, белая кровать, белые тумбочки… Даже шторы были белыми. Обычная больничная атмосфера. Джилли чувствовала слабость и торможение в мозгах. Она не понимала, зачем она находится здесь, но думать об этом была не в состоянии, как будто кто-то ударил ее по голове чем-то тяжелым.

Подошла медсестра — молоденькая девушка в белом халате.

— Ваш муж скоро придет, — сказала она.

— Нет, нет…

Джилли никого не хотела видеть. Ей уже никто не в силах помочь.

— Это больше не может продолжаться, — произнесла Джилли слабым голосом.

Медсестра улыбнулась.

— Конечно, не может. Сначала вам обязательно нужно поесть. Вы сильно похудели.

Есть… Она не помнила, когда ела в последний раз, но при напоминании об этом почувствовала отвращение и тошноту.

— Мне надо умереть, — прошептала она. — Я — такая дрянь… Да, умереть…

Слезы катились по щекам. Она вновь пришла в себя и вновь вспомнила о своем несчастье.

Нет, уже никто не мог спасти ее. Она не может измениться, она безнадежна. Врачи не в силах сделать ее счастливой, а, значит, все бесполезно и ненужно.

— Боже мой… Мне так плохо… — снова прошептала она, словно в бреду.

Медсестра наклонилась над ней.

— Вы увидите мужа, и вам станет легче, — успокаивающе произнесла она.

Голос медсестры был мягкий и тихий. А Джилли все плакала и плакала. Она вытирала слезы, пыталась успокоиться, но не могла.

— Нет… Что же со мной… Я хочу понять…

Двадцатидвухлетняя Мадлен Сноу совсем недавно закончила учебу и работала в клинике только месяц. Она не имела опыта и еще не приобрела той душевной твердости, этакой непробиваемости, свойственной обычно медикам, особенно тем, кто работает в психиатрических заведениях.