— Возможно, кто-то пытается замести свои следы, — предположил Саймон.

— Вы нашли что-нибудь еще?

Саймон смотрел сквозь пар и думал о другом письме, которое он обнаружил в столе Мейтленда. Это было послание Райндольфа Сент-Джеймса, и он вел речь в нем о свинцовых рудниках. По мнению Райндольфа, банкротство этих предприятий было вызвано тем, что десять месяцев назад Мейтленд прекратил их финансовую поддержку. Отец Саймона вообще любил обличать кого-то. Чаще всего поступки других людей вызывали у него раздражение. И вообще, раздражение и гнев были самыми сильными эмоциями этого мстительного человека.

Конечно, имелась определенная ирония в том, что отец Саймона связан с Хью Мейтлендом, но удивляться этому не приходилось. И тот и другой гордились тем, что создали солидные финансовые империи. Саймон надеялся лишь на то, что Мейтленд не станет заниматься контрабандой, чтобы увеличить свое состояние.

— Я не нашел ничего важного, — наконец сказал он.

— Однако если связать эти письма с тем, что нам уже известно, то они станут очень серьезной уликой против Мейтленда, — Дигби вздохнул. — Что вы собираетесь делать?

Саймон не желал верить в виновность Хью Мейтленда. По крайней мере, до тех пор, пока не использует все шансы, чтобы доказать непричастность этого человека к контрабандной торговле.

— Я вернусь завтра в офис и посмотрю, смогу ли я найти другие доказательства.

— Остается надеяться, что вы найдете доказательства невиновности Мейтленда. Пусть мы его сейчас и подозреваем.

— Постараюсь, Дигби.

Как только сержант вышел, Саймон закрыл глаза и помассировал плечи, стараясь ослабить напряжение, которое не проходило вот уже несколько дней. Надо доказать непричастность Мейтленда к торговле оружием.

Саймон хорошо представлял себе, что произойдет в семье, если Мейтленда приговорят к смертной казни за предательство. Он мог представить ненависть, которую будет испытывать к нему Эмилия, когда поймет, что именно он отдал ее отца в руки палачей. О небо! Сделай так, чтобы Мейтленд оказался не виновен!

Дверь в купальню открылась и вновь закрылась. Затем кто-то запер ее на задвижку, и металлический скрежет эхом отозвался в помещении. Еще до того как Саймон открыл глаза, он догадался, кто это. Он почувствовал ее присутствие. Однако он оказался не готов к сладостному томлению желания, пробудившегося в нем, когда он увидел Эмилию.

Она уронила голубое шелковое платье на мраморную скамью и направилась к нему. Пар клубился вокруг нее, превращая белый муслин пеньюара в прозрачную пелену, сквозь которую виднелись очертания нежных округлых холмиков с розовыми маленькими бутонами сосков.

А ниже влажный муслин обнимал ее бедра, оттенял треугольник волос внизу живота. Кровь резко зашумела в его ушах.

Эмилия задержалась перед бассейном, улыбаясь Саймону, и в ее глазах отразилось все тепло жаркого лета.

— Я снова проснулась и не нашла тебя в комнате.

— Я захотел искупаться.

Солнечный свет струился из стеклянного купола прямо на нее, сверкая в поднимающемся вверх тумане, и у Саймона возникло странное ощущение, будто эта молодая, красивая женщина пришла из другого времени и из другого мира. Богиня света и тепла, спустившаяся с небес, чтобы очаровать простого смертного.

Эмилия развязала ленточку на талии.

— Уверена, ты забыл, что хотел найти себе компанию во время купания.

— Разве?

Белый муслин распахнулся, обнажая соблазнительную грудь.

— Кого я имел в виду?

— Скажи мне сам. — С медленной грацией кошки, нежащейся на солнце, Эмилия сбросила белые одежды и опустилась на пол рядом с бассейном. Пар окутал ее длинные ноги и руки, устремленные к небу. У него перехватило дыхание.

— Ну, так скажи мне, — она улыбалась, как языческая жрица, уверенная в своей магической силе. — Кого бы ты хотел видеть в бассейне рядом с собой?

Не следовало этого допускать, так как он знал, что почти обманул ее. Однако Саймон не мог попросить ее уйти, как не мог остановить свое сердце. Он протянул к ней свои руки.

— Только тебя.

Она вздохнула, будто до этого не дышала, ожидая его ответа. Она вошла в воду, мягко ступая по широким мраморным ступеням, соблазнительно покачивая бедрами, пока вода не скрыла их. Затем Эмилия остановилась и улыбнулась ему, с уверенностью женщины, которая знает о том, какую бурю чувств вызывает в мужчине.

— А теперь скажи, не мог бы ты потереть мне спину?

— Если хотите, я вымою каждый кусочек вашего восхитительного тела, — он провел пальцами по ее бедру… — своими руками, губами, языком.

— О! — Она стала на нижнюю ступень, поскользнулась, упала назад, разбрызгав воду во всех направлениях, и как камень погрузилась на дно.

Саймон вздрогнул, когда капли попали ему на лицо, а в следующую секунду Эмилия вынырнула, кашляя и хлопая руками по воде. Пожалуй, не очень солидно для жрицы. Саймон расхохотался.

Эмилия убрала с лица вымокшие волосы, нахмурилась и сердито посмотрела на него:

— Ты считаешь это смешным?

Он кивнул. Его громкий смех гулко отразился от мраморных стен. О Господи, она могла заставить его смеяться! Это было чудо — он чувствовал себя так, словно попал в волшебный мир, теплый и радушный. Он не мог припомнить такого ощущения, до того как повстречался с ней.

— Ах, так! — Эмилия зачерпнула воды в ладонь и брызнула в лицо Саймону.

От неожиданности он поперхнулся, закашлялся и стал вытираться. И тут же раздался смех Эмилии — чистый и звонкий, как летний дождь. Она стояла в нескольких футах от него — русалка-обманщица, — вода едва скрывала ее груди, капельки сверкали в волосах и на розовых сосках, соблазнительно глядевших на него.

Саймон оперся на стенку бассейна и с нарочитой серьезностью произнес:

— Боюсь, что вы совершили опрометчивый поступок, леди.

— А что я такого сделала?

— В этих водах живет дракон и, похоже, вы разбудили его.

Она подняла голову и одарила его хитрой усмешкой:

— Правда? Саймон кивнул.

— В настоящий момент вы в большой опасности. Он может проглотить вас. Конечно, вы можете попробовать с ним договориться.

— Договориться? — Эмилия подошла поближе. — А как ты думаешь, что чудовище хочет от меня?

Саймон схватил ее за руки, и его пальцы скользнули по влажной коже девушки.

— Все, что вы можете ему дать!

Он рывком притянул ее к себе. Ее испуганный крик тут же превратился в горячий вздох, едва он уперся своей затвердевшей плотью в ее живот.

Эмилия с трудом перевела дыхание и прошептала:

— Похоже, что дракон действительно голоден.

— Очень голоден. — Саймон скользнул кончиком языка по нежной щеке и нежно зажал в зубах мочку ее уха.

Эмилия ахнула, вцепившись ему в плечи.

— Остается только одно. Саймон пощекотал языком теплую мокрую кожу за ухом девушки.

— Что же именно?

Она прижалась к нему так, словно боялась растаять в горячей воде бассейна.

— Остается только сдаться.

Саймон с усилием выдохнул. Он опустил руки ей на спину, и, добравшись до ее бедер, поднял Эмилию вверх. Она подплыла к нему, как ангел в потоках летнего ветра. Ее гладкая кожа коснулась его тела, и тогда Эмилия стала на колени на маленькой мраморной скамейке, так, что конец его затвердевшей плоти уткнулся в самый низ ее живота. Однако едва Саймон попытался проникнуть в нее, страстно желая почувствовать, как ее плоть сомкнется вокруг него, девушка неожиданно приподнялась, явно подразнивая своего любимого.

Она обняла его за шею и, улыбаясь, заглянула ему в глаза:

— Сдавайся, мой прекрасный дракон, и я буду насыщать тебя до конца твоих дней.

Вместо ответа он поднял руку и прикоснулся к розовому соску девушки. Эмилия закусила губу от пронзившего ее острого желания и едва услышала его хриплый шепот:

— Ты хочешь посадить меня в клетку, любимая?

— Нет, я только хочу приручить дракона. Я хочу, чтобы он все время был рядом со мной.

— Все время. — Саймон закрыл глаза, прижавшись к ее мягкой груди. Его охватил страх. Страх, которого он не знал раньше, — острое нежелание терять эту женщину. О небо! Должен ведь быть путь, чтобы остаться с ней навсегда!

Эмилия придвинулась еще ближе, коснувшись волосками его возбужденной плоти. Саймон застонал от сладостной муки.

— Что скажет мой дракон: будет, он моим союзником, моим защитником, моим любовником на всю жизнь?

— Я никогда тебя не покину, — он посмотрел в ее глаза, умоляя, чтобы она никогда не отвернулась от него. — Мою душу, мое сердце, мое тело — все, что есть у меня, — я отдаю тебе, любимая.

В ее глазах появились слезы.

— Навсегда? — прошептала она, склоняясь к его губам.

— Навсегда! — Он обнял ее, прижал крепче, когда она опустилась, принимая его в святилище своего тела. И в это мгновение восхитительного слияния с любимой женщиной Саймон впервые до конца понял, что означает выражение «рай на земле». К сожалению, ему слишком хорошо было известно, что совсем рядом, в мрачной тени, прячется ад.

Эмилия облизала липкие пальцы, на которых остались следы сахара и корицы от булочки, съеденной ею за завтраком. До сегодняшнего дня ей еще никогда не приходилось завтракать на природе. Она посмотрела на мужчину, лежавшего рядом с ней на стеганом одеяле, и улыбнулась, подумав о многом другом, чего она никогда не делала до этой ночи.

Саймон понимающе улыбнулся в ответ: — Ты похожа сейчас на котенка, который только что вылизал целую миску сметаны.

Она протянула руки навстречу солнцу, словно желая достать до белых облаков, проплывавших над замком Равенвуд. Да, она действительно чувствовала себя котенком. Ей было очень хорошо. Казалось, еще немного — и она вправду замурлыкает.

— Мои отец и мать встретились здесь, в Равенвуде.

— Правда? Это довольно необычное место для встречи.

— Я всегда думала, что это судьба.

— Коварная штука, судьба. Расскажи мне, как они познакомились.