Глава 10

Эмилия всегда любила маскарады. Но в этот вечер она не могла оценить замысловатые костюмы. Ее раздражал смех гостей. Не радовали танцы. В этот вечер она чувствовала что-то неладное. Что-то ее тревожило. Казалось, опасность подстерегает за каждым углом.

Она чувствовала, как его рука обнимала ее за талию. Жар мужской ладони проникал сквозь голубой шелк, когда самозванец вел ее в ритме вальса. Сегодня он дотронулся до нее впервые после того дня в спальне, когда она чуть не позволила ему соблазнить ее.

Блейк был без перчаток и не в смокинге. Черная маска, под стать черному пиджаку и бриджам, скрывала его лицо. Эмилия бросила беглый взгляд на его длинные пальцы, сжимавшие ее ладонь. У нее тоже не было перчаток, так как она одела наряд средневековой женщины. Время от времени, кружась в танце, Эмилия представляла, как его ладонь гладит ее щеки, шею, изгибы плеч и спину. От воспоминаний у девушки стало покалывать кожу. Ее обдало жаром от таких шокирующих, недозволенных мыслей.

Этот человек уже унизил ее однажды. Ничего, на ошибках учатся. Но как ни странно, ей страстно хотелось еще раз почувствовать его прикосновение. И разве плохо, что вальс давал ей такую возможность?

Это были объятия под музыку. Шанс пробудить в женской душе запретные мысли. Вальсировать с негодяем, который своими манерами вызывает самые грешные фантазии. Следовало согласиться с тем, что танцевать с негодяем, который забрался в ее постель, было полнейшим безумием.

— Вы что-то мрачны сегодня. — Саймон вел ее в вальсе, и наряд партнерши касался его ног.

— Это соответствует моему костюму, — она посмотрела на него сквозь золотую маску. — Но как вы догадались, что я хмурюсь?

— Я это почувствовал, — он крепче обнял девушку. — Вы уж очень напряжены и держитесь слишком прямо.

— Это оттого, что я танцую с негодяем, — с любезной улыбкой ответила Эмилия.

Он рассмеялся, словно услышал что-то чрезвычайно приятное. Этот самонадеянный тип шагал по жизни так, будто ее, Эмилии Мейтленд, мнения вовсе не существовало. Она едва не расплакалась, когда вспомнила, как по-хозяйски расположился в ее комнате так называемый «муж».

Каждый вечер перед сном этот человек раздевался, не обращая внимания на хозяйку. Каждую ночь он ложился спать в ее кровать, в то время как ей приходилось ютиться на кушетке. И каждую ночь она ловила себя на том, что смотрит на мужчину, расположившегося в ее постели, и вспоминает его прикосновения, но ничего не могла с собой поделать.

По какой-то странной причине Эмилия была не в состоянии отвести взгляд от его темных волос, разметавшихся по белой наволочке, от его широких плеч, ласкаемых лунным светом, от его длинных ног, едва укрытых тонким покрывалом. О небо! Необходимо избавиться от этого человека.

— Почему вы решили не одевать сегодня костюм? — неожиданно спросила Эмилия, прерывая ход своих мыслей.

— Мне не очень нравятся маскарады. — Саймон пожал плечами.

— Ах, вот как! — она многозначительно посмотрела на своего партнера. — Вы даже не назвали мне вашего имени, а теперь говорите, что вам не по вкусу маскарады.

Он усмехнулся:

— Ну, вот этого маскарада мне вполне хватает.

— Полагаю, что да. Вы так оделись, что, очевидно, всерьез считаете себя джентльменом. Он тихо рассмеялся:

— По вашей одежде можно предположить, что вы королева на рыцарском турнире.

— Я не верю вам, — Эмилия постаралась говорить равнодушно.

— Вы достанете из своих волос золотую ленту и наградите ею победителя, и для него это будет самый дорогой приз.

Эмилия посмотрела в темные глаза, пристально смотревшие на нее из-под маски, и внезапно почувствовала тепло. Жар страсти проник в ее кровь и заставил жаждать чего-то такого, что страшно даже себе представить. Она собралась с духом и выпалила:

— И я буду аплодировать тому, кто привяжет эту ленточку к своему копью, вонзит его в вашу грудь и собьет вас с коня.

Его громкий смех слился со звонкими звуками музыки, лившимися с галереи для оркестра.

— О моя леди, в другом месте и в другое время я был бы готов сразиться, чтобы стать вашим избранником.

Эмилия не отрываясь смотрела в его глаза и вдруг страстно захотела, чтобы они встретились в другом месте и в другое время и получили возможность стать не врагами, а… может быть, друзьями.

— Что может изменить другое время и другое место? Вы все равно останетесь негодяем.

— Разве? У меня что, совсем нет надежды на искупление в ваших глазах?

Каждый раз, глядя на этого мужчину, она хотела, чтобы ее иллюзии стали действительностью. О небо, как же защитить себя от человека, угрожавшего разбить ее сердце!

— Не представляю, как вам это удастся, — ответила Эмилия, чувствуя, что ее глаза говорят совсем другое… — Разве вы сможете все повернуть вспять? Как вы сможете изменить свой образ жизни?

От нее не ускользнуло, что, хотя он по-прежнему улыбался, ее слова не оставили его равнодушным. Тот, кто назвал себя Блейком, вдруг как-то затих и напрягся.

— Вы хотели бы стать другой? — ответил он вопросом на вопрос.

— Да, конечно. Время от времени мы все хотим изменить себя. — Эмилия снова посмотрела в его глаза, словно стараясь проникнуть в его тайны. — Да, на самом деле, если у меня хватит сил и риску.

— Это оттого, что вы, Эмили, переполнены надеждами и мечтами и хотите, чтобы они стали явью.

— А вы? — ей так захотелось сорвать с него эту дурацкую маску. — Вы что, оставили свои мечты и надежды?

Музыка закончилась, но Эмилии страшно не хотелось отстраняться от своего партнера. Она только сейчас начала понимать, насколько привязалась к этому человеку. В нем была какая-то тайна, сумрачная и беспросветная. Эмилии страстно захотелось проникнуть в его душу, разыскать, узнать его сокровенные желания. У нее появилось странное ощущение, что его разбитые мечты смогут дополнить ее собственные грезы.

— Улыбнитесь, моя госпожа, — Саймон коснулся своим пальцем кончика ее носа. — Нет причин печалиться. Я вряд ли похож на несчастного козленка, нуждающегося в вашем сочувствии.

— Да, вы не такой, — девушка резко отшатнулась, понимая, что надо быть на расстоянии, пока не станет поздно. Затем она повернулась и пошла прочь. Нельзя, ни в коем случае нельзя думать о нем с жалостью! Он — враг и влюбиться в него, значит, обречь себя на муки.

Избегая гостей, Эмилия вышла на террасу, где веселый шум бала слышался не так сильно. Доносившаяся сюда музыка, приятная мелодия деревенского танца, не поднимала настроения. Прохладный ветерок слегка шевелил складки сапфирового платья девушки. Эмилия глубоко вздохнула, с наслаждением освобождаясь от спертого запаха духов и десятков человеческих тел. Нужно прекратить думать об опасной привлекательности этот человека. Если она не сделает этого, то натворит глупостей.

Эмилия рассеянно потерла шею. Неделя, проведенная на узкой кушетке, оказалась серьезным испытанием для ее тела и нервов. Так называемый «Шеридан Блейк» взламывал ее оборону, даже не пытаясь делать этого напролом.

Луна улыбнулась Эмилии, серебристый диск словно посмеивался над ней и ее страстным желанием, которого она не могла подавить. Неужели придется всю свою жизнь искать того, кто мог бы полюбить ее искренне и навсегда? Неужели ей предначертано отдать сердце человеку, который разрушил ее жизнь?

Всевышний, помоги мне! Она обязана выйти из-под притягательного влияния этого человека. И все же вряд ли ей удастся выполнить свое обещание и отдалиться от него.

Эмилия закрыла глаза и представила, как «муж» обнимает ее. Она прижмется к его сильной груди. Именно так она и представляла себе когда-то встречу с Шериданом Блейком под луной. И вот он появился, совсем такой, как в мечтах, но по-прежнему остается не более реальным, чем иллюзия.

Если бы это был ее сон, то Шеридан последовал бы за ней, подхватил ее на руки и вальсировал бы с ней под лунным светом. Он бы целовал ее и говорил, как сильно ее любит.

Внезапно девушка услышала шаги на террасе. Ее сердце подпрыгнуло от радости, дыхание замерло, и она вдруг поняла, как ей хотелось, чтобы «Блейк» действительно последовал за ней. Эмилия повернулась и разочарованно поникла — к ней приближался Лоренс Стенбери.

— Стало немного жарко. — Лоренс стащил с головы тюрбан и стал обмахиваться им как веером. Он был в платье турецкого паши: черная с позолотой рубаха, подвязанная на талии, и черные брюки, заправленные в высокие, до колен, черные сапоги. — Надеюсь, вы не возражаете, если я присоединюсь к вам? Эмилия выдавила улыбку: — Конечно, нет.

— Этот наряд очень идет тебе, Эмили. — Лоренс провел рукой по волосам, приглаживая непослушные пряди. — Если не ошибаюсь, ты в Детстве любила времена рыцарей.

— Да, боюсь, моя голова всегда была чересчур забита всякими романтическими бреднями.

— А я вот всегда был слишком практичным, — Лоренс еще раз взмахнул тюрбаном. — Полагаю, ты правильно сделала, отвергнув мое предложение.

Эмилия бросила на собеседника успокаивающий взгляд.

— Лоренс, тебе не хуже моего известно, что я стала бы ужасной женой для тебя.

Стенбери облегченно кивнул.

Хотя Лоренс и просил ее руки два года тому назад, Эмилия не верила, что он любил ее. Она подозревала, что ему просто хотелось через женитьбу прибрать к рукам дело Мейтлендов.

А ее собеседник, глядя куда-то в сторону, продолжал:

— Я утешаюсь тем, что ты нашла в своем майоре то, что искала.

— В Шеридане Блейке есть все, о чем может мечтать женщина. — Эмилии стоило большого труда мысленно добавить, что она не верит в сказанное.

— Я так и думал. — Лоренс провел пальцем по алому шелку тюрбана, который он держал в руке. — Я видел, как вы танцевали с мужем. Похоже, он тебе очень дорог.

Эмилия сжалась: «О небеса, неужели ее увлеченность этим человеком так заметна?»

— Хочешь я тебя позабавлю? — неожиданно Стенбери в упор посмотрел на нее. Эмилия удивленно взглянула на него в ответ.