Она кивнула.

— Тогда и вы зовите меня Шарлоттой.

— Я встретил Шарлотту сегодня утром, — сказал Нед, не уверенный в том, зачем вообще об этом заговорил.

— Ты никогда не встречался с сестрой Лидии? — удивленно спросила Белл.

— Конечно, встречался, — ответил он. — Я имел в виду, что наткнулся на нее на прогулке.

— Я подвернула лодыжку, — сказала Шарлотта. — Он очень мне помог.

— А как теперь ваша лодыжка? — спросил Нед. — Вам вообще-то не следовало бы ходить.

— Я и не хожу. Я…

— Хромаете?

Она послала ему извиняющуюся улыбку.

— Да.

— Я увидел ее на прогулке, — сказал Нед, адресуя объяснение сестре, но не глядя на нее. — Я пытался сбежать от толпы.

— Я тоже, — вставила Шарлотта. — Но мне пришлось идти пешком.

— Один из конюхов отдал ее лошадь гостю, — сказал Нед. — Ты можешь в это поверить?

— Но моя мама дала ему на это разрешение, — продолжила Шарлотта, закатив глаза. Она кивнула в подтверждение своих слов. — И тем не менее…

Белл в изумлении уставилась на них.

— Вы хоть понимаете, что заканчиваете предложения друг друга?

— Ничего подобного, — сказала Шарлотта, в то время как Нед небрежно бросил:

— Не будь смешной!

— Мы просто говорили очень быстро, — пояснила Шарлотта.

— И не обращали на тебя внимания, — добавил Нед.

— Но мы не заканчивали фразы друг друга, — закончила Шарлотта.

— Вы только что это делали, — сказала Белл.

Ответом Шарлотты был озадаченный взгляд.

— Я уверена, что вы ошибаетесь, — пробормотала она.

— А я убеждена, что нет, — ответила Белл, — но это вряд ли имеет значение.

Повисла неловкая тишина, затем Шарлотта прочистила горло и сказала:

— Я боюсь, мне надо вас покинуть. Я должна встретиться с Лидией у себя в комнате.

— Передайте ей мои наилучшие пожелания, — мягко произнес Нед, пытаясь понять, почему она вздрогнула, когда упомянула про Лидию.

— Передам, — ответила она, и ее щеки порозовели.

Нед задумчиво нахмурился. Неужели Шарлотта лгала о том, что встречается наверху с Лидией? А если и так, то почему думала, что ему не все равно? Какая ее тайна могла затрагивать и его?

— Будьте поаккуратнее с вашей лодыжкой, — сказал он. — Лучше бы вам, когда доберетесь до комнаты, положить ногу на подушку.

— Отличная мысль, — ответила она кивнув. — Благодарю вас.

С этими словами она, прихрамывая, завернула за угол и исчезла из виду.

— Это было очень интересно, — сказала Белл, как только Шарлотта перестала их слышать.

— Что было интересно? — спросил Нед.

— Это. Она. Шарлотта.

Он непонимающе уставился на нее.

— Белл, я говорю только по-английски.

Она кивнула головой в том направлении, куда ушла Шарлотта.

— Это на ней тебе бы следовало бы жениться.

— О, Боже, Белл, не начинай!

— Я знаю, я говорила…

— Я не знаю, чего ты еще не говорила, — отрезал он.

Она пристально на него посмотрела, затем украдкой обвела глазами комнату.

— Мы не можем здесь разговаривать, — сказала она.

— Мы не будем разговаривать нигде.

— Нет, будем, — возразила она, затаскивая его в соседнюю комнату. Захлопнув дверь, она обрушилась на него со всей силой сестринской заботы.

— Нед, ты должен выслушать меня. Ты не можешь жениться на Лидии Торнтон. Она не подходит тебе.

— Лидия идеально подходит для этого, — отрезал он.

— Ты слышишь, что ты говоришь? — взорвалась она. — Идеально подходит? Ты не хочешь жениться на ком-то подходящем, Нед. Ты хочешь жениться на ком-то, кто заставит твое сердце петь, на ком-то, кто заставит тебя улыбаться каждый раз, когда она будет входить в комнату. Поверь мне. Я это знаю.

Он тоже знал. Белл и ее муж любили друг друга с такой силой, что рядом с ними должно было становиться тошно, но каким-то образом Нед всегда находил это чувство теплым и успокаивающим.

До нынешних пор, когда оно заставило его почувствовать — господь милосердный! — зависть.

Что, безусловно, только способствовало ухудшению его и без того плохого настроения.

— Нед, — настаивала Белл, — ты хоть слушаешь меня?

— Отлично, тогда, — он осекся, пытаясь не сорвать свое плохое настроение на сестре, — скажи мне, как я должен из этого выбираться. Я, что, должен бросить ее за три дня до бракосочетания?

Белл ничего не сказала, но Неда это не обмануло. Мозг его сестры работал с такой скоростью, что он удивился, что у нее из ушей не идет пар. Если существовал хоть какой-то способ разорвать помолвку за три дня до свадьбы, он мог быть уверен, что Белл его найдет.

Она молчала достаточно долго, чтобы Нед решил, что их разговор на этом может быть закончен.

— Если это все, тогда… — произнес он, делая шаг по направлению к двери.

— Подожди!

Он тяжко застонал. Надежды было мало.

— Ты понял, что ты только что сказал? — спросила она, положив руку ему на рукав.

— Нет, — дерзко ответил он, надеясь, что это положит конец их разговору.

— Ты попросил меня сказать тебе, как отвязаться от этого брака. Ты знаешь, что это означает? Это значит, что ты хочешь из него выбраться, — закончила она самодовольно.

— Ничего подобного это не означает, — резко ответил он. — Не все настолько везучи, чтобы вступить в брак по любви, Белл. Мне почти тридцать. Если этого до сих пор не произошло, то и не произойдет. А я не становлюсь моложе.

— Ты вряд ли стоишь одной ногой в могиле, — усмехнулась она.

— Я женюсь через три дня, — твердо сказал он. — Ты должна свыкнуться с этой мыслью.

— Неужели эта земля действительно того стоит? — спросила Белл, ее тихий голос убеждал гораздо сильнее, чем любой крик. — Двадцать акров, Нед. Двадцать акров за твою жизнь.

— Я сделаю вид, что ты этого не говорила, — тихо сказал он.

— Не обманывай себя, считая, что это нечто большее, чем самая корыстная из сделок, — сказала Белл.

— Даже если и так, — возразил Нед, — разве я так уж отличаюсь от большей части нашего сословия?

— Нет, — признала она, — ты не похож сам на себя. Это неправильно, Нед. Только не для тебя.

Он вызывающе посмотрел на нее.

— Теперь я могу уйти? Наша беседа окончена?

— Ты же выше этого, Нед, — прошептала она. — Может, ты сам так не думаешь, но я это знаю.

Он сглотнул, его горло внезапно сжалось и пересохло. Он знал, что она права, и ненавидел это чувство.

— Я женюсь на Лидии Торнтон, — сказал он, едва узнав свой собственный голос. — Я принял это решение несколько месяцев назад, и не отступлюсь от него.

Она на мгновение закрыла глаза. Когда она вновь их открыла, они были печальными и блестели от непролитых слез.

— Ты разрушаешь свою жизнь.

— Нет, — коротко ответил он, не в силах больше терпеть этот разговор. — Я просто ухожу из комнаты.

Но когда он вышел в коридор, он не знал, куда ему идти.

Похоже, это ощущение пришло к нему слишком поздно.

* * *

— Ты чего так долго?

Шарлотта застыла в удивлении, войдя в комнату. Лидия уже была там, расхаживая, как тигр в клетке.

— Вообще-то, — ответила Шарлотта, — я утром подвернула лодыжку, поэтому не могу ходить слишком быстро. А еще… — Она оборвала себя. Лучше не говорить Лидии, что она остановилась поболтать с виконтом и его сестрой. Потому что она случайно упомянула, что идет на встречу с Лидией, а Лидия очень ясно велела ей никому не говорить об этом.

Сама Шарлотта не видела в этом никакого вреда. Но Лидия явно была не в лучшем расположении духа. Шарлотта не хотела расстраивать ее еще больше.

— Насколько все плохо? — спросила Лидия.

— Что плохо?

— Твоя лодыжка.

Шарлотта посмотрела вниз, словно вовсе забыла о ней.

— Я полагаю, что не так все ужасно. Не думаю, что в ближайшее время мне удастся выиграть какой-нибудь забег, но трость мне не требуется.

— Это хорошо, — Лидия сделала шаг к ней, ее серые глаза — так похожие на глаза самой Шарлотты — блестели от возбуждения. — Потому что мне нужна твоя помощь, а хромота может помешать.

— О чем ты говоришь?

Голос Лидии понизился до шепота.

— Я решила сбежать.

— С виконтом?

— Нет, не с виконтом, дурочка. С Рупертом.

— С Рупертом? — почти закричала Шарлотта.

— Говори тише, — зашипела Лидия.

— Лидия, ты сошла с ума?

— Я безумно влюблена.

— В Руперта? — переспросила Шарлотта, не в силах сдержать недоверие в голосе.

Лидия посмотрела на нее с вызовом во взгляде.

— Он определенно больше этого достоин, нежели виконт.

Шарлотта подумала о Руперте Марчбэнксе, златокудром самовлюбленном ученом, который уже давно проживал по соседству с Торнтонами. Ничего плохого в нем по сути не было, думала Шарлотта, если кому-то нравились мечтатели.

Мечтатели, которые слишком много говорили, если такое сочетание могло существовать.

Шарлотта скривилась. Такое сочетание определенно существовало, и имя ему было Руперт. В последний свой визит, Шарлотте пришлось выдумать головную боль, чтобы только избежать нескончаемой бубнежки о его новом сборнике стихов.

Шарлотта как-то попыталась прочесть его произведения. Это казалось данью вежливости, учитывая, что они были соседями. Но через какое-то время она была вынуждена бросить это занятие. «Любка» все время рифмовалась с «голубкой» (где, недоумевала она, можно найти столько голубей в Дербишире?), а «ты» так часто рифмовалось с «чисты», что Шарлотте хотелось схватить Руперта за плечи и закричать: «Просты, цветы, юнцы, мольбы, мосты!» Боже милостивый, даже «телки» было бы предпочтительнее. В поэзии Руперта определенно не хватало одной или даже двух коров.