— Да, — прошептала она, целуя его горячую кожу. — Это все, что мне нужно.

И я смогу тебе это дать. — Зеб протянул руку к краю кровати. Там на тумбочке лежала коробочка с кольцом внутри. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Хочу вместе с тобой воспитывать нашего ребенка. И не хочу, чтобы ты испытала все горести матери-одиночки. Я позабочусь о тебе и о вас.

Кейси смотрела на коробочку не моргая:

— Я не понимаю.

Ему кажется, или Кейси испугалась? Но Рубикон был пройден. Он полюбил ее. И теперь считал правильным войти в ее жизнь и позаботиться о ней и их общем ребенке.

— Конечно, тебе придется уйти с работы, но ты к этому привыкнешь, — продолжал Зеб. — И да, у тебя милая квартира, но она тесновата для нас троих. — Он снова лег рядом с Кейси. — Знаю, я совсем не рассказывал тебе о своем детстве. В нем было много хорошего, но и грустного тоже. Мама постоянно работала, и я практически жил в ее парикмахерской. Там за мной присматривал весь коллектив ее женщин-коллег. Я не хочу, чтобы у нашего ребенка было такое же детство. Его будем воспитывать мы, а не наши коллеги или кто-то еще.

— Но, Зеб… Я хочу работать.

— Нет, Кейси, это не обязательно. Неужели ты не видишь, как все случилось? Мы поженимся, и ты будешь жить здесь. Заботиться о доме, о нашей семье. Мы станем настоящей семьей. После сегодняшнего разговора с Чедвиком я понял, что они не против меня. Мы можем все стать одной большой семьей. Мы все Бомонты. Мне больше не надо доказывать им, что я лучше. Потому что сегодня я понял… — Зеб облегченно вздохнул. — Я понял, что они принимают меня таким, какой я есть.

Он и сам до сих пор не верил, что такое возможно. Никогда в жизни он не чувствовал себя так спокойно и безопасно. Будучи недостаточно белым и не вполне черным, он всегда оставался меж двух берегов — без возможности прибиться к одному из них.

А здесь, в Денвере, он вдруг встретил Чедвика. Который пригласил его в гости, признав членом семьи. Сегодня Зеб сам сказал Кейси, что принимает ее такой, какая она есть. Такого отношения он ждал и к себе от Бомонтов. И сегодня получил его.

А значит, он наконец обрел дом.

Открыв коробочку, Зеб вынул кольцо:

— Кейси, будь моей женой. Понимаю, что это так быстро и неожиданно, но мне кажется это правильным.

Кейси присела на кровати и пристально посмотрела на Зеба:

— Подожди, я… Нет, постой.

Зеб смущенно смотрел на нее в ответ.

— Что?

На лице Кейси неприкрыто читался испуг. Не о такой реакции мечтают мужчины, делая предложение женщине.

— Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж, жила в твоем доме и растила нашего ребенка? — спросила Кейси.

— В общем, да. Я не хочу быть таким отцом, каким был мой. Мне хочется быть частью жизни моего ребенка. И частью твоей жизни тоже. Я не хочу, чтобы ты вечно боролась, как моя мать. Ты уже слишком дорога мне, чтобы я это допустил.

И вдруг Кейси слезла с кровати, собрала вещи с пола и замерла.

— Ты серьезно? — спросила она с нотками паники в голосе. — Я все хотела по-другому.

— В смысле — по-другому? — изумился Зеб. — Я думал, ты согласна, что между нами есть связь. Ты беременна, я отец ребенка. Как может быть по-другому?

— В этом нет смысла, — отрезала Кейси, спешно влезая в джинсы. Я не хочу бросать работу ради того, чтобы сидеть дома и растить ребенка.

— Кейси, постой!

Но Кейси уже вышла за первую дверь, одеваясь на ходу. Сжав в ладони кольцо, Зеб спрыгнул с кровати.

— Кейси! — снова позвал он. — Давай поговорим, черт возьми! Я не понимаю, что происходит! Я хотел как лучше! Ты не можешь просто взять и уйти вот так!

Если только она не…

Зеба посетила внезапная догадка. Кейси всячески давала понять, что хочет этого ребенка — пусть он и не был запланирован. А что, если не хочет?

Что, если в ее планы не входит читать по вечерам сказки, учить кого-то кататься на велосипеде или бросать бейсбольный мяч? Что, если она не готова быть мамой-домохозяйкой, которой рисовал ее себе Зеб? Его собственная мама тоже не видела себя в этой роли.

Может, Кейси хотела стать такой же? Отдаленной, сдержанной матерью. Которая жалеет, что залетела.

Кейси повернулась, и глаза ее горели.

— Ты понятия не имеешь, что предлагаешь мне! — выпалила она. Эти слова пронзили воздух, как пули. И оглушили Зеба, как выстрел. — Я не хочу уходить с работы. И не хочу быть домашней клушей.

— Ты можешь работать, если тебе это так важно, — ответил Зеб, борясь с нарастающей паникой. — Но при этом ты должна…

Это было большой ошибкой. Кейси не дала ему договорить.

— Я никому ничего не должна! — воскликнула она. — Я вольна делать только то, что хочу! Когда ребенок родится, мне нужна будет помощь. Но если ты решил, что я откажусь от любимого дела, чтобы вписаться в твой мир, то ты ошибаешься. То, что ты отец моего ребенка, не дает тебе права распоряжаться моей жизнью.

Она вновь развернулась и вышла в коридор.

— Кейси! — Зеб побежал за ней и мгновенно догнал. Впрочем, только потому, что Кейси запуталась, надевая футболку. — Я лишь хочу, чтобы все было правильно.

Он испугался, увидев слезы, ручьями потекшие по щекам Кейси.

— Я поняла твою тактику, — говорила она. — Когда мы вместе, ты делаешь и говоришь то, что мне приятно. А потом все портишь. Играешь в идеального принца, чтобы потом превратиться в чудовище.

«О чем она вообще говорит?» — думал про себя Зеб.

— Я не пытаюсь быть чудовищем. Я думал, ты будешь рада получить от меня кольцо с предложением о свадьбе. Но вряд ли мы сможем вместе работать. Видеть друг друга и не прикасаться — лично для меня это невозможно. — Щеки Кейси залил гневный бордовый румянец. Злость словно сочилась из каждой клетки ее организма. — Так что это решение очевидно. Но мой ребенок не будет незаконнорожденным, поэтому ты все-таки выйдешь за меня. И мы будем воспитывать его вместе, хочешь ты этого или нет. И, черт возьми, мы будем счастливой семьей! Если ты, конечно… — Зеб тяжело вздохнул. — Если ты, конечно, хочешь быть со мной.

Кейси смотрела на него как на школьника, не выучившего урок. В спешке она даже не надела бюстгальтер, который теперь свисал из ее крепко сжатого кулака. Зеб говорил о счастье, которое в таком положении казалось недосягаемым.

— Ты так сильно боишься быть похожим на отца, — процедила Кейси. — Но ты так же решаешь все за меня. Ты решил, что я должна делать, не спросив мое мнение. Хочешь закрыть меня в этом доме и сделать зависимой от себя. Под видом опеки ты хочешь замаскировать вину, которую, видимо, чувствуешь. А это… — Кейси ткнула пальцем Зебу в грудь, — это именно то, что делал твой отец.

Эти слова ударили Зеба как обухом по голове. Боль от удара была настолько реальной, что он пошатнулся.

— Я ничего не хочу маскировать. Я не стыжусь тебя, чтобы что-то прятать! — Зеб слишком поздно понял, что перешел на крик. Но остановиться уже не мог. — Я лишь хочу, чтобы у моего ребенка было то, чего я был лишен! Это любящие родители, которым не все равно, как он будет жить. И будет ли вообще!

Лицо Кейси как будто смягчилось, но лишь на мгновение. Она по-прежнему была в ярости и говорила необычно низким голосом, отчего ее слова почему-то ранили с двойной силой.

— Я твоя сотрудница и будущая мать твоего ребенка. Которого я уже люблю, и ты мне тоже небезразличен. Но я не хочу прожить жизнь, выполняя твои приказы. Я подчиняюсь тебе на работе, но не в жизни. Если ты чего-то хочешь, это не значит, что я хочу того же. А сейчас я скажу тебе то, чего повторять не буду. Мне жаль, что у тебя было такое детство. Но это никакого отношения не имеет к тому, что происходит между нами. — Она утерла слезы, текшие по щекам. — Глупо вести себя, будто ты единственный, кто рос в неполной семье.

— Я не веду себя так.

Слишком поздно Зеб вспомнил, что мама Кейси погибла в аварии, когда Кейси было два года.

— Неужели? — Кейси подошла к нему ближе, и на секунду Зеб понадеялся, что прощен и что сейчас она поцелует его в щеку. Но Кейси остановилась. — Мне дорога моя жизнь, Зеб. Запомни раз и навсегда, что я не позволю твоим страхам управлять ей.

Она отвернулась и вышла в коридор. И на этот раз Зеб не стал ее останавливать. Потому что в нем поселилась ужасная догадка. Догадка, что Кейси права.

Какое-то время он просто стоял на месте как вкопанный. Будто окаменев, он посмотрел на обручальное кольцо в своей руке. Отец не связал бы свою жизнь с женщиной просто потому, что она беременна от него. Это неоспоримый факт. А в остальном?

Остального он не знал и, скорее всего, не хотел знать. Он даже толком не знал, что произошло между его родителями. Что больше всего обидело его маму — то, что Хардвик Бомонт оставил ее? Или было что-то еще? Может, он также заставил ее уйти с пивоварни?

Поведение Хардвика Бомонта вполне понятно. Он был женат на состоятельной, обеспеченной женщине. Сам Зеб всего на четыре месяца моложе Чедвика Бомонта. Разумеется, Хардвик сделал все от него зависящее, чтобы скрыть от мира Эмили и Зеба.

И Эмили Ричардс, мама Зеба, возненавидела его за это. А сам он, Зеб Ричардс, — живое напоминание своей матери о грехах его отца. Слишком наглядное напоминание, учитывая те же зеленые глаза. Возможно, поэтому она не смогла полюбить Зеба в достаточной степени. Выходит, во всем виноват не один Хардвик Бомонт.

Глава 13

Кейси не могла на это пойти. Более того, она уже не понимала, что значит «это». Сможет ли она быть с Зебом? Могут ли у них быть крепкие отношения, или все изначально обречено на провал? Сможет ли она работать с ним, или эта идея утопична? Если уйти с пивоварни, то что она будет делать?