Мэри Патни - Истинная леди

 Наличие у неё в настоящее время мужа – мало что значащее препятствие. К тому же он сам устроил всё так, чтобы через год Джулия имела возможность покончить с их браком, если захочет. Да ещё и подписал отказ от своих прав на её наследство. С чего бы Джулии оставаться замужем за столь незначительной персоной, не обладающей ни титулом, ни значительными доходами?

 Да, как любовники они весьма друг другу подходят. Но когда Рендалл смотрел на неё, смеющуюся с Беллардом, то безрадостно признавал, что она легко может найти удовлетворение и в другом месте. К Белларду Рендалл не ревновал – тот никогда не предаст друга, – но в мире так много мужчин, которые с радостью разделят постель с такой прекрасной и чувственной женщиной, как Джулия. Окажется ли их брак долговечным, ведь у них не будет детей, которые могли бы их связать?

 Понимая, что его мысли меланхоличны и он напрасно травит себе душу, Рендалл заставил себя прекратить следить за женой. Отвернувшись от танцующих, он увидел леди Агнес Уэстерфилд, основательницу академии её имени. Высокая и властная, она стояла на краю бального зала, с благодушным весельем наблюдая за другими гостями.

 – Леди Агнес! – Рендалл пересек помещёние по направлению к ней и, подойдя, поклонился. – Эштон говорил, что пригласил вас, но полагал, что вы не сможете прийти.

 Когда майор выпрямился, леди Агнес обняла его.

 – Ты отлично выглядишь, Рендалл. – Она сняла нитку с его алого рукава. – Но как бы роскошно ты ни смотрелся в этой форме, я рада, что ты покинул армию. Я волновалась.

 Леди Агнес была мудрой директрисой и одаренным учителем, но важнее всего для её учеников, часто обозленных и заброшенных, оказывалась та забота, которую она им дарила. Леди Агнес не заменяла своим воспитанникам мать, но из неё выходила замечательная тетушка.

 – Что привело вас в Лондон? – поинтересовался Рендалл. – Только этот бал или есть и другие дела?

 Она рассмеялась.

 – Как я ни люблю своих мальчиков, но общение со взрослыми мне тоже необходимо. Сейчас лето, так что в школе осталась лишь горстка учеников, и я решила наведаться в город. Остановилась в доме брата и развлекаюсь. – её взгляд переместился на его жену. – ещё прошлой весной, когда была здесь, я познакомилась с леди Джулией. Очень благоразумная молодая женщина. А за прошедшие с тех пор месяцы она из скромной гусеницы превратилась в блестящую бабочку. Твоё влияние?

 – Возможно, чуть-чуть. Но в основном Джулия справилась сама. Она была рождена для такой жизни и теперь, наконец, предъявила на неё права. – Рендалл предложил леди Агнес руку. – Могу я сопроводить вас к мороженому?

 Она приняла его предложение.

 – Вот плут! Знаешь ведь, как я люблю мороженое.

 Пока они шли к столу с закусками, Рендалл сказал:

 – У меня, вероятно, появится для вас ученик. Похоже, у моего кузена Бранфорда остался незаконнорожденный сын, о котором семья ничего не знала. Роб Кармайкл считает, что нашел мальчика, Бенджамина Томаса. Мы с Джулией едем в Глостершир, чтобы забрать его.

 – Незаконнорожденный сын первого мужа твоей жены? – Брови леди Агнес выгнулись дугой. Она знала о жестокости Бранфорда из рассказов Рендалла, когда он ещё учился в академии, и вполне могла понять, что это означало для Джулии. – У леди Джулии щедрая душа, если она хочет помочь этому ребенку.

 – Джулия – само великодушие, тем более что, кажется, с мальчиком плохо обращаются.

 Рендалл взял два мороженых и пару ложек, затем повел собеседницу к маленькому столику под высокой пальмой. Когда они сели, он продолжил:

 – Местный приход передал молодого Бенджамина жестокому фермеру в качестве работника. Очень может быть, что у ребенка нет и намека на образование и манеры. Я знаю, что у вас репутация кудесницы, но не всегда и не всем возможно помочь. Согласитесь ли вы взяться за этого мальчика?

 – У матери Бранфорда была дурная наследственность. – Леди Агнес явно заинтересовалась. – Но это совсем не означает, что сын Бранфорда безумен. Ему, должно быть, лет двенадцать-тринадцать?

 – Насколько мы знаем, да.

 – Юный Бенджамин будет представлять собой трудную задачку, но вряд ли неразрешимую, если у него есть желание стать кем-то большим. При необходимости мы можем предоставить ему индивидуальное обучение, – задумчиво произнесла леди Агнес. – Как только мальчик окажется у тебя, приведи его ко мне для беседы. Если у него нет склонности к академическим занятиям, ты, полагаю, мог бы устроить его к какому-нибудь ремесленнику или ещё кому-то подходящему.

 Успокоенный её невозмутимым согласием, Рендалл сказал:

 – Я очень надеялся, что вы захотите взглянуть на него. Долго ли вы пробудете в городе?

 – Думаю, около двух недель. – Она попробовала ложечку лимонного мороженого и блаженно улыбнулась. – Я вернусь в Уэстерфилд-Мэнор, как только начнется осенний триместр.

 – Тогда я привезу мальчика к вам сюда, а не в Кент.

 Уладив это, Рендалл попробовал сосредоточиться на своём мороженом. Однако его взгляд продолжал выискивать среди танцующих Джулию. Что делать благородному рыцарю, когда принцесса в нём больше не нуждается?

Джулия не пропустила ни одного танца, однако за одну ночь невозможно наверстать упущенное за годы. Она стояла в сторонке, с сожалением рассматривая подол своей юбки, когда к ней подошел Рендалл с двумя бокалами с шампанского. Судя по женским взглядам, не отпускавшим его ни на минуту, Мария была права, утверждая, что в своей форме он выглядит великолепно. Один его вид вызывал прилив жара в местах, о которых не принято упоминать.

 Рендалл протянул ей бокал.

 – Что-то случилось с платьем?

 – Последний партнер наступил на оборку, и та оторвалась. – Джулия взяла бокал и с удовольствием испробовала пенного напитка. – Пойду-ка в дамскую комнату. Там Эльза, она сможет подколоть кружева.

 – Пойдем лучше наверх в наши апартаменты, – предложил Рендалл. – С этим и я могу справиться, если ты дашь мне булавки. Заодно хоть немного передохну от столь многочисленного общества.

 Взглянув ему в глаза, Джулия почувствовала ещё больший жар. Одним глотком она осушила бокал и поставила его на ближайший столик.

 – Замечательная идея. – Джулия взяла мужа под руку, и они направились через бальный зал к личным апартаментам. – Я заметила, что ты не пропустил почти ни одного танца. Наслаждался или просто играл роль учтивого гостя?

 – Перед балом Мария дала мне строгие наставления, – объяснил Рендалл, – и я пригласил каждую даму, оставшуюся без кавалера, и каждую вдову, посетившую Эштон-Хаус.

 – Надеюсь, не все они в тебя влюбились. – её тон оставался вполне легкомысленным, но на самом деле Джулия невольно следила, с кем же он танцует. Хотя Рендалл и утверждал, что просто выполнял свой долг, некоторые из этих «желтофиолей»[56] были молоды и гораздо красивее, чем она даже в годы своей юности.

 – Если их и привлекла форма, уверен, строгое выражение моего лица охладило любые романтические фантазии. Я испытывал больше радости от того обстоятельства, что ты вылечила мне ногу, и теперь она почти не болит, – он тепло улыбнулся жене. – Ты проделала отличную работу.

 – Гувернантка, что была у меня в детстве, наверняка заметила бы, что уроки рукоделия – прекрасная основа для хирургии, – ответила Джулия. – Она изо всех сил старалась привить мне любовь к женским занятиям.

 Прохладный воздух вне стен бального зала принес облегчение. Когда они начали подниматься по ступенькам, Джулия подхватила юбку с болтающимися кружевами.

 – Всё же жить в доме, где устраивается бал, очень удобно. Есть куда сбежать от шума и болтовни.

 – Случалось, что на полях сражений, было гораздо тише, чем на лондонском балу в полном разгаре, – согласился Рендалл.

 Наверху они повернули направо к своим комнатам. Рендалл открыл дверь, и, войдя в гостиную, Джулия поняла, что они находятся прямо над бальным залом. Явственно слышалась музыка, а перекрытия заметно вибрировали под ногами.

 Закрывая дверь, Рендалл произнес:

 – Я мечтал об этом моменте всю ночь, – он развернулся и привлек жену в свои объятия.

 – О да! – Джулия потянулась, чтобы обхватить его за шею, между ними мгновенно, подобно молнии, вспыхнула страсть. Весь вечер она ощущала Рендалла: не только то, где он находится в бальном зале и как роскошно выглядит, но помнила его вкус, его прикосновения, его способность заставить её таять от желания.

 Рендалл упивался ею, словно она была фонтаном, а он – умирающим от жажды путником. Джулия же смутно осознавала, что прижимается спиной к двери, а их губы и языки сплавились в нечто единое, неразделимое.

 её бедра качнулись ему навстречу. Рендалл немного отступил, и Джулия почувствовала легкое разочарование, но тут же поняла, что он поднимает ей юбки. Прохладный воздух коснулся разгоряченной кожи, в то время как муж нашел самую чувствительную часть её тела. Какими бы изысканными ни были ощущения, Джулии хотелось большего. Она вслепую возилась с его бриджами, неуклюжими пальцами расправляясь с пуговицами, пока не высвободила в свою ладонь твердую пульсирующую плоть.

 Рендалл застонал. Джулия думала, что, целуясь, они проложат себе путь в спальню, но вместо этого муж обхватил её за талию и высоко поднял. Затем мягко скользнул в её гладкие жаркие глубины, и Джулия, зажатая между дверью и его твердым телом, потеряла разум от потрясающего наслаждения. На мгновение оба замерли, приспосабливаясь друг к другу.

 Затем она обвила ногами его бедра и рывком опустилась на него. её ногти впились ему в руки, зубы погрузились в красно-алую шерсть парадного сюртука. В ушах пульсировало его хриплое дыхание. ещё, ещё, ещё...