Минут через десять вернулся Роб, неся поднос с кофейником и двумя чашками. Косматые волосы и грязные лохмотья исчезли, уступив место опрятному, скромному костюму джентльмена среднего достатка. Что являлось таким же маскарадом, как и наряд нищего, но в таком виде Кармайкл мог находиться как среди знати, так и среди бедняков, не привлекая к себе особого внимания. Его худощавое телосложение и каштановые волосы были совершенно обычны и ничем не выделялись, и только холодные голубые глаза заставляли предположить, что Роб не так прост, как хочет казаться.

 Рендалл взял чашку с кофе и добавил сливок. С первого же глотка стало ясно, что напиток настолько горяч и крепок, что мог бы свалить и быка. Рендалл добавил ещё и сахара.

 – Расскажи-ка о моём юном незаконнорожденном кузене. Трудно было его найти?

 – Не особо. – Роб налил себе кофе, ничем не смягчив его вкуса. – Леди Джулия всё очень точно запомнила. Мать мальчика, Салли Томас, работала служанкой в таверне в нескольких милях от Аптона. И ни для кого не было секретом, кто отец ребенка. В течение нескольких лет Бранфорд регулярно навещал Салли, мальчишка же так на него похож, что сомнений в их родстве не возникает.

 Итак, мальчик вылитый Бранфорд, что не сулит ничего хорошего. Однако Рендалл сомневался, что это удержит Джулию. И вряд ли он мог осуждать её за теплоту и доброе сердце, поскольку и сам от этого только выигрывал. Решив, что пора перестать говорить о ребенке просто «мальчик», Рендалл спросил:

 – Как его зовут?

 – Бенджамин Томас. Или Бен, или «этот ублюдок Бенни». – Роб одним глотком отпил полчашки обжигающего напитка, затем вновь долил до краев. – До девяти лет он жил с матерью в таверне. Но при очередных родах Салли умерла, и Бенджамин – единственный из её детей, кто выжил. Мне рассказывали, она была смазливой здоровой девицей и, очевидно, терпеливо сносила все мерзкие повадки Бранфорда. Приехала она откуда-то с запада, но никто не знает, откуда точно. Из какой она семьи неизвестно, так что Бенджамин – один во всем мире.

 – Где он сейчас?

 – Приход содержать его отказался, и мальчишку буквально продали в рабство самому жестокому фермеру округа. – Роб нахмурился. – На Бена всем наплевать. Никому нет дела, жив он или умер.

 Рендалл ощутил неожиданный приступ сочувствия.

 – Кто-нибудь пытался сообщить Давентри, что у него есть внук?

 – Этого я узнать не сумел. Если такая попытка и была, то успеха не имела. – Роб глотнул ещё кофе. – Фермер, Джеб Голт, отвратительнейший тип. Был женат, но жена его бросила. Работники у него не задерживаются, и потому он великодушно согласился взять голодного мальчишку и избавить приход от трат на его содержание.

 – Такого положения не пожелаешь ни одному ребенку. – Рендалл вновь подумал о сходстве мальчика с отцом. – Бенджамин унаследовал жестокость отца?

 – Не знаю, сам я с ним не говорил. – Роб нахмурился. – Но один из местных, с которым я беседовал, сказал, что все считают, рано или поздно либо Голт убьет мальчишку, либо тот убьет Голта.

 Бастард с внешностью Бранфорда, имеющий все шансы стать убийцей. Чудесно. Рендалл вздохнул.

 – Я отправлюсь в Глостершир и заберу его с фермы. Дальнейшее зависит от того, что из себя представляет юный Бенджамин. И всё же обещаю, условия у него будут лучше, чем те, в которых он живет сейчас.

 Роб глотнул ещё немного.

 – Семья может быть настоящим адом.

 Что верно, то верно. Однако они всё ещё его семья.

 ***

 Выслушав новости о Бенджамине, Джулия попросила:

 – Давай завтра же с утра отправимся за ним, Алекс.

 Рендалл рассмеялся.

 – Уверен, после сегодняшнего бала ты будешь слишком измучена. И Мария тоже. Ей захочется провести завтрашний день в спокойной обстановке, подробно обсудить события нынешнего вечера, а ты, как хорошая подруга, должна будешь ей потакать. К тому же не избежать визитов побывавших на балу гостей, желающих выразить своё восхищение. Так что, думаю, завтра уехать не получится.

 Джулия нахмурилась.

 – Полагаю, ты прав. Тогда послезавтра.

 Какая-то часть Рендалла хотела отложить поездку насколько возможно. Но лучшая часть его натуры требовала забрать от жестокого фермера незнакомого незаконнорожденного кузена. Ни один ребенок не должен подвергаться жестокому обращению.

 Рендалл не мог не отметить насмешку судьбы. Ведь его собственная душа огрубела после того, как сам он перенес столько мучений от отца юного Бенджамина.

 ***

 Когда Джулия готовилась к балу, в её гардеробной собрались все, кто был заинтересован в том, чтобы во время дебюта в лондонском обществе она выглядела как можно лучше. Джулия терпеливо стояла, а мадам Эльер со своей помощницей одевали её в бальное платье и делали последнюю подгонку. Модистка не позволила Джулии посмотреться в зеркало до тех пор, пока её внешний вид не был доведен до совершенства.

 Разумеется, по такому важному случаю в помощь Эльзе Мария прислала свою личную горничную. Сама Мария, совершенно неотразимая в наряде из золотой парчи, также пришла оказать моральную поддержку. Появилась и леди Кири в изумительном алом платье. Поводом послужила необходимость помочь, если что-нибудь понадобится, но на самом деле, по её собственному чистосердечному признанию, она не могла пропустить такое развлечение. И последней в комнату вплыла grandmère, выглядевшая даже более величественно, чем сама королева – в черном атласе, обильно украшенном серебряным кружевом, замечательно гармонирующим с её волосами.

 Пока Эльза с помощью шпилек укладывала локоны хозяйки, Джулия шепнула Марии:

 – Мне кажется, я здесь лишняя. Выскользни я отсюда, никто и не заметит.

 – Ну, в конце-то концов всё же заметят, – со смехом отозвалась Мария и взглянула на часы, стоящие на туалетном столике. – Мне пора спускаться вниз, встречать гостей. А ты задержись тут минут на пятнадцать и появись обязательно под руку с Рендаллом. Вместе вы смотритесь ещё лучше, чем по отдельности.

 Джулия прикрыла глаза.

 – Сбежать уже не удастся?

 – Определенно, нет. – Мария успокаивающе похлопала подругу по руке. – Знаю, ты не любишь быть в центре внимания, но обещаю, что всё пройдет хорошо. Ты уже окружена друзьями, и я уверена, что к концу вечера их станет ещё больше.

 Мария позвала grandmère и леди Кири и вежливо вывела их из спальни. Эльза закончила с прической, а горничная Марии пуховкой из заячьей лапки нанесла легчайший румянец на скулы Джулии. Розовый бальзам придал нежный оттенок её губам.

 – Прекрасно, леди Джулия, – одобрила мадам Эльер. – Вот теперь можете на себя взглянуть. Вы выглядите восхитительно.

 Джулия пересекла комнату и подошла к высокому зеркалу. В нём она увидела незнакомку – потрясающе изысканную незнакомку. Шелк цвета морской волны, выбранный леди Кири, подошел Джулии идеально, подчеркнув нежный цвет лица и каштановый отлив темных волос. Вырез платья спереди был весьма скромен для бального наряда, зато, как и обещала модистка, спина обнажена настолько смело, что понадобилось заказывать специальные корсет и сорочку.

 Линии платья были простыми и строгими, а единственными украшениями, которые надела Джулия, стали жемчужное ожерелье и такие же серьги – подарок grandmère, унаследовавшей их от своей бабушки.

 Волосы Джулии украшала нить более скромных жемчужин, а также мелкие розовые бутончики из того же шелка, что и платье. На плечо дразняще спускался один-единственный локон. её облик получился именно такой, на который и рассчитывала Джулия: скромно и в то же время элегантно; привлекательно, но не вульгарно.

 Обернувшись, Джулия сердечно произнесла:

 – Спасибо вам всем. Я выгляжу лучше, чем когда-либо могла вообразить.

 Мадам Эльер удовлетворенно улыбнулась.

 – Если вы позволите мне одевать вас и в дальнейшем, леди Джулия, вас сочтут одной из первых красавиц света.

 Возможно, платье и отличалось скромностью, но никак не модистка. Подавив улыбку, Джулия отпустила мадам Эльер и горничных. Она нанесла духи леди Кири на ямку в основании шеи и сзади под волосами, после чего собралась отправиться на поиски мужа.

 Выйдя из гардеробной, Джулия сразу же столкнулась с только что вошедшим Рендаллом. При виде мужа у неё перехватило дыхание. Она всегда находила его поразительно красивым, даже в то время, когда они только встретились и он почти постоянно хмурился. Теперь же, вновь научившись улыбаться, он выглядел и того лучше.

 Мария оказалась права. В своей парадной военной форме Рендалл мог заставить потерять голову любую женщину. Приталенный алый китель подчеркивал ширину его плеч, а облегающие рейтузы цвета буйволовой кожи – рельефные мускулы ног; огонь свечей золотил его светлые волосы и скульптурно высвечивал классические черты лица. Настоящий скандинавский бог – и он принадлежит ей.

 Увидев Джулию, Рендалл замер, не сводя с неё глаз.

 – Ты выглядишь... бесподобно. – Он прочистил горло. – Хотя я с самого начала и желал вас, но до сих пор не осознавал, как вы прекрасны, миледи.

 Джулия довольно рассмеялась.

 – Я никогда не была красавицей, но рада, что ты так думаешь. – Подойдя ближе, она взяла его под руку. – А за вами, сэр, по всему бальному залу потянутся очарованные женщины, как утята за уткой. Ну что, спустимся к гостям?

 Не обращая внимания на шутку жены, Рендалл наклонился и прижался губами к её шее, проведя дорожку из поцелуев вниз, к плечу.

 – Ты так вкусно пахнешь. Может, нам стоит немного задержаться?

 Джулию пронзило острое сладкое желание.

 – Ты меня дразнишь, – задохнувшись, произнесла она, – но осторожнее. Я ведь могу поймать тебя на слове.