Мэри Патни - Истинная леди

 Рука Джулии, держащая чайник, застыла в воздухе:

 – А ты хочешь расторгнуть брак? Это... можно понять при таких обстоятельствах.

 Было бы вполне по-джентльменски подчиниться желанию леди, но, если когда-нибудь и стоило быть до конца честным, то именно сейчас. Сознавая, что слова, которые он собирается произнести, могут изменить всю его жизнь, Рендалл ответил:

 – Я абсолютно уверен, что не хочу расторгать наш брак. Но, если ты не можешь выносить моих прикосновений, вероятно, это единственное решение проблемы.

 Джулия поставила чайник на поднос и прошла через всю комнату, встав перед Рендаллом. Пристально глядя на мужа ищущим взглядом, она дотронулась ладонью до его лица. Он был небрит, и жёсткие щетинки, должно быть, царапали ей ладонь. Джулия выглядела очень серьёзной и невыносимо прекрасной.

 – Прошу прощения за прошлую ночь, Алекс, – тихо произнесла она. – Этого больше не повторится. – Джулия нерешительно подалась вперёд и обняла Рендалла за талию. Она слегка дрожала, придвигаясь к нему всё ближе и ближе: почти неуловимое сокращение расстояния раз за разом. И вот её грудь коснулась его груди, после чего всё тело Джулии нежно прижалось к Рендаллу. Наконец она положила голову ему на плечо.

 Он был так тронут её доверием, что испытал непередаваемое чувство нежности. Ей для этого потребовалась не меньшая отвага, чем солдатам, идущим приступом на окружённый крепостной стеной город. Макушкой Джулия коснулась его подбородка, и когда Рендалл погладил жену по волосам, то почувствовал характерный запах лаванды.

 – Прошлая ночь была даже интересной, в плане приобретения каких-то знаний, – пробормотал он, – но я всё же предпочёл бы её не повторять.

 У Джулии вырвался смешок, тепло её дыхания проникло сквозь ткань широкой свободной рубашки Рендалла, согрев его плечо.

 – Впереди ещё много препятствий. Однако я надеюсь, что это было самым худшим.

 После этого они оба замолчали. Просто стояли и обнимали друг друга. Правой рукой Рендалл нежно гладил Джулию по спине, ощущая под рукой каждое ребро и стальную крепость её позвоночника. Он закрыл глаза, с удовлетворением вдыхая аромат, исходящий от жены. Запах свежести и лаванды.

 Это не та брачная ночь, которую Рендалл мечтал провести с Джулией. И все же начало положено.

Стоя перед Роуз-Коттеджем, Джулия почувствовала некоторое разочарование. Несколько минут она стучала в дверь, но никто не откликался, а попытавшись открыть её, обнаружила, что та заперта. Живя в Хартли, Джулия практически никогда не закрывала дом на ключ.

 – Возможно, Дженни Уотсон ушла по делам, – предположил Рендалл.

 – Надеюсь, ты прав. – Джулия пошарила под подоконником окна гостиной, находящейся с левой стороны. Боже, ключ всё ещё там. Она отперла дверь, зашла внутрь и облегчённо вздохнула:

 – Кажется, все в порядке.

 Дом был прибран, и чувствовалось, что в нём живут. Джулия разглядела тесто для хлеба, поднимающееся в миске в дальнем конце кухни. Она улыбнулась, когда в комнате появилась её пятнистая кошка и вцепилась бывшей хозяйке в лодыжку. Взяв кошку на руки, Джулия спросила:

 – Ну, как ты, Усишка?

 – Не похоже, чтобы её долго не кормили, – заметил Маккензи. Коттедж словно съежился в присутствии двух таких крупных мужчин.

 – Жизнь продолжается, и, судя по всему, Дженни и Усишка свыклись с моим отъездом. – Джулия почувствовала огромное облегчение.

 – Тебе не странно снова оказаться здесь? – спросил Рендалл.

 – Да, странно. – Джулия нахмурилась, подумав о своей реакции. – Здесь ничего не изменилось, в то время как моя жизнь перевернулась с ног на голову. Я столько лет была миссис Бенкрофт, принося пользу и чувствуя себя в безопасности. И вот теперь миссис Бенкрофт исчезла навсегда.

 – В действительности её никогда и не существовало, – тихо заметил Рендалл.

 – Полагаю, ты прав. – Но сама миссис Бенкрофт все эти годы казалась себе вполне реальной.

 – Много ли у тебя займет времени сбор вещёй? – спросил Рендалл Джулию.

 Она отрицательно качнула головой. Лишь очень немногое из прежней жизни акушерки сможет ей пригодиться в её новом качестве.

 – К тому времени, как я закончу, Дженни и Молли должны уже будут вернуться, куда бы они ни ушли, так что я смогу их успокоить и попрощаться.

 – А мне надо бы заглянуть в Хартли-Мэнор. Там будут рады узнать, что с тобой все в порядке, к тому же я хочу удостовериться, что Большого Турка доставили домой в целости и сохранности. Но мне совсем не хочется оставлять тебя одну. – Рендалл заметно колебался.

 Всю дорогу из Карлайла в Хартли они держались настороже. Несмотря на то, что никаких следов Крокетта и его напарников не обнаружилось, Джулия видела, что Рендалл по-прежнему не успокоился.

 – Я останусь с леди Джулией, – предложил Маккензи, – и не спущу с неё глаз.

 Рендалл вздохнул с облегчением.

 – Хорошо. На обратном пути через деревню я сниму для нас комнаты на постоялом дворе. Я скоро вернусь.

 – Со мной ничего не случится, – заверила мужа Джулия, – не стоит так беспокоиться.

 – Возможно, – согласился он, – но Хартли – единственное место, за которым Крокетт может вести наблюдение, рассчитывая, что ты вернёшься.

 Казалось, Маккензи именно на это и надеется:

 – Не стал бы возражать против небольшого развлечения.

 Джулия вздрогнула:

 – А я предпочитаю скуку.

 Рендалл усмехнулся:

 – С моей стороны будут приложены все усилия, чтобы сделать наш брак как можно более скучным.

 Пока Маккензи смеялся, Рендалл запечатлел легкий поцелуй на щеке Джулии и вышел из коттеджа. Когда экипаж с шумом отъехал, Джулия спросила:

 – Не хотите ли чашечку чая или кружку домашнего имбирного пива моего собственного приготовления, мистер Маккензи?

 – Имбирное пиво пришлось бы как нельзя кстати.

 Мак проследовал за Джулией на кухню. Она налила в высокую кружку[30] ароматный, слегка пенящийся напиток. Сделав глоток, Маккензи похвалил:

 – Замечательно. Если вы вдруг решите сбежать от Рендалла и начать новую жизнь, из вас получится отличный пивовар.

 Джулия вздрогнула, наливая себе напиток в небольшой стакан.

 – По правде говоря, я не могу шутить на такую тему.

 – Прошу прощения. На сей раз моё чувство юмора меня подвело, – его голос звучал как никогда серьёзно. – Но уверяю вас, Рендалл не имеет ничего общего с Бранфордом.

 – Вы были знакомы с моим первым мужем?

 – Время от времени в Лондоне наши пути пересекались, – Маккензи поморщился. – Самая памятная встреча произошла в одном из игорных домов, когда я имел несчастье его обыграть. Он тут же заявил, что я жулик, но в том заведении меня хорошо знали, а вот Бранфорд вёл себя так, что навсегда обзавёлся дурной репутацией, и его немедленно вышвырнули вон. Как и следовало ожидать, он обвинил меня ещё и в том, что был вынужден снести подобное унижение. А посему Бранфорд и ещё парочка его приятелей подстерегли меня и напали, как только я вышел из того заведения. Мне просто повезло, что они не забили меня до смерти.

 Это звучало жестоко – вполне в духе Бранфорда.

 – Как же вам удалось спастись?

 – Мимо проезжал Эштон, возвращаясь домой из какого-то более добропорядочного заведения. Завидев драку и узнав меня, он приказал кучеру остановить карету. Бранфорд и его приспешники моментально разбежались.

 Интересно, что именно Эштон всегда оказывался там, где нуждались в его помощи.

 – И вы не стали заявлять о нападении в магистратуру?

 Маккензи покачал головой.

 – Не думаю, что преуспел бы в этом, ведь он – лорд Бранфорд, наследник графского титула, а я – какой-то незаконнорожденный с сомнительной репутацией. К тому же я всё равно собирался уезжать из Лондона, поэтому просто принял случившееся к сведению и решил, что в дальнейшем буду держаться подальше от игроков, которые не любят проигрывать.

 На мгновение Джулия задумалась, а можно ли было приструнить Бранфорда, столкнись он хоть раз с последствиями своего безобразного поведения. Однако состояние и семейные связи надежно защищали виконта от правосудия. Единственным человеком, имевшим на него хоть какое-то влияние, был его отец, но граф всегда считал, что любимый сыночек не может сделать ничего плохого. Джулия допила пиво.

 – Пожалуй, пора собирать вещи.

 Она отставила стакан и прошла в комнату, служившую ей спальней. Ничто не изменилось. Всё выглядело так, словно Дженни надеялась, что хозяйка вернётся. Хотя, возможно, девушке было слишком трудно поверить, что дом и в самом деле перешел к ней. Начиная с сегодняшнего дня, так и будет. Джулия оставила коттедж Дженни в своём поспешно составленном завещании. Но поскольку она осталась жива, то, прежде чем покинуть Хартли, ей необходимо официально оформить передачу прав. Вот тогда Дженни и её дочка действительно обретут собственный дом.

 Большую часть дорогих ей вещёй Джулия держала в нижнем ящике небольшого комода. Несколько украшений её матери, не имеющих значительной ценности, но заботливо хранимых. Книга стихов, оставшаяся от бабушки, – напоминание о такой далекой юности. Прибрежная галька, подаренная ей Молли, когда та весело ползала по берегу моря. И ничего от её первого брака. Воспоминания о нём четко отпечатались на теле Джулии.

 Укладывая дорожную сумку, она размышляла о двух днях, прошедших с момента её впечатляюще мелодраматичной брачной ночи. Путешествие в тесном пространстве кареты – неплохой способ почувствовать себя более свободно в присутствии мужа. Поскольку с ними находился Маккензи, Джулия и Рендалл, беседуя, не затрагивали действительно важные темы, но к тому времени, как они добрались до первого постоялого двора, где им предстояло переночевать, Джулия уже вполне спокойно восприняла тот факт, что ей придётся разделить комнату с мужем. Она была смущена и благодарна, когда Рендалл, ни слова не говоря, устроил себе постель на полу.