Экипаж, запряженный четверкой превосходных лошадей, наконец остановился, и кучер, одетый в расшитую золотыми галунами ливрею, распахнул дверцу.

Когда Арлетта выходила из экипажа, она поймала на себе удивленный взгляд.

На верхней ступеньке у входа возвышалась монументальная фигура мажордома.

— М’мзель Тернер? — спросил человек по-французски.

— Да, это я, — ответила девушка.

— Прошу вас, следуйте за мной, м’мзель.

Они прошли через величественный зал, и Арлетта не могла не обратить внимание, каких гигантских размеров здесь камин. Арлетта подумала, что зимой в него кладут деревья прямо целиком, не распиливая.

По обе стороны от камина висели древние знамена с геральдическими знаками, но она не успела их хорошенько разглядеть, потому что мажордом уже свернул в длинный коридор.

Арлетта гадала, куда ее ведут, но тут путешествие закончилось. Мажордом открыл перед ней дверь, и они оказались в кабинете секретаря герцога.

— М’мзель прибыли, месье! — произнес мажордом и скрылся за дверью.

Арлетта оказалась перед сидящим за массивным резным столом седеющим человеком средних лет, она догадалась, что это месье Бьена, который прислал для Джейн инструкции.

Он поприветствовал ее, но улыбка застыла на его губах, — месье Бьен изумленно уставился на девушку.

— Вы мадемуазель Тернер?

Это был вопрос.

— Я хочу поблагодарить вас, месье, за великолепные наставления, которые вы прислали в своем письме, — сказала Арлетта на прекрасном французском. — Путешествие прошло как нельзя лучше, если не считать того, что пароход прибыл с опозданием. Я опасалась не успеть на назначенный поезд. Но все кончилось благополучно, и я здесь.

— Не присядете ли, мадемуазель Тернер?

Месье Бьен указал на стул напротив, и Арлетта села. Ей пришла в голову мысль, что надо было надеть очки, чтобы выглядеть старше.

Но тут же она поняла, что этот маневр был бы раскрыт буквально на следующий день. У нее было прекрасное зрение, и поскольку очки не были ей нужны, то месье Бьен разоблачил бы ее очень скоро.

Арлетта и так постаралась завуалировать свой возраст и надела накидку своей матери, в которой выглядела старше. Она гладко зачесала волосы назад, что, по ее мнению, ей совсем не шло.

Но ее усилия оказались тщетны, потому что месье Бьен в конце концов сказал:

— Как я понял со слов леди Лэнгли, мадемуазель намного старше!

— Мне казалось, месье, что мужчинам не принято обсуждать вопросы возраста с женщиной, — парировала Арлетта. — Если вы считаете, что я молодо выгляжу, то я позволю себе принять ваши слова как комплимент.

Месье Бьен криво улыбнулся, но улыбка быстро исчезла с его лица.

— Не будем обсуждать это, мадемуазель, — произнес он, — вы должны простить меня. Я действительно не ожидал, что английская гувернантка будет похожа на вас.

— Позвольте вас уверить, месье, что я вполне сведущая учительница английского, в качестве каковой меня и пригласили в этот дом. Не думаю, что моя внешность тем или иным образом может повлиять на знание языка.

— Английский ваш родной язык, — ответил месье Бьен, — но примите мои комплименты по поводу вашего французского.

— Благодарю вас, — сказала Арлетта. — Раз вы признаете, что мой французский хорош, то поверьте, что английский еще лучше.

— Действительно, только это имеет для нас значение, — сказал месье Бьен.

Арлетта заметила, что месье Бьен все еще смотрит на нее недоверчиво. Но он поднялся из-за стола и сказал:

— Уверен, мадемуазель, что вам будет интересно посмотреть ваши комнаты и встретиться с подопечными. Они с нетерпением вас ждут.

Они вышли из кабинета и длинными коридорами обогнули центральную часть замка.

Поднявшись по узкой лестнице, которая явно не была парадной, они оказались на втором этаже. Арлетта подумала, что помещение, в которое они вошли, находится в одной из круглых башен замка.

Это была комната для занятий. Арлетта огляделась. За небольшим столиком, окруженный строем деревянных солдатиков, сидел мальчик. Он рисовал.

Напротив него с куклой в руках сидела маленькая девочка. Она внимательно наблюдала за тем, что делает брат.

Услышав шаги, оба повернули головы. Две пары внимательных детских глаз с интересом изучали Арлетту.

Месье Бьен подошел к детям и сказал:

— Мадемуазель, это Дэвид, и у него, как видите, прекрасная коллекция солдатиков. А это Паулина.

Арлетта помахала им рукой в знак приветствия.

— Очень приятно, Дэвид, — сказала она. — Ты покажешь мне своих солдатиков? У моего отца тоже была коллекция, которой он очень гордился.

Ей захотелось рассказать мальчику, как они с отцом устраивали игрушечную битву при Ватерлоо, но она передумала, решив, что для французов это прозвучит как бестактность.

Девочка продолжала смотреть на Арлетту своими огромными, как два темных озера, глазами. На детские плечики спадали волны каштановых локонов, они обрамляли миловидное бледное личико.

— Вы будете давать нам много уроков, мадемуазель? — спросила Паулина.

— Надеюсь, что немного, — ответила Арлетта. — Но я хочу попросить вас рассказать мне побольше об этом замечательном замке. Это будет уроком для меня.

Дети изумленно уставились на Арлетту, а месье Бьен сказал:

— Ваша комната, мадемуазель, находится этажом выше, над детскими. Как только вы захотите подняться, Паулина покажет вам дорогу.

— Благодарю вас, месье, — ответила Арлетта.

Он снова внимательно посмотрел на девушку, и ей показалось, что в его глазах все еще витает тень беспокойства. Затем он вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Арлетта наконец-то смогла снять теплую дорожную накидку. Ей было очень жарко, и она мучилась добрую половину пути. Развязав ленты на капоре, она сняла его и положила на стул возле входа.

— Вы, наверное, знаете, что я приехала учить вас английскому. Скажите мне, как вам удобнее учиться. Особенно это важно для тебя, Дэвид, потому что до школы осталось мало времени.

Дэвид опустил голову, словно разглядывая своих солдатиков, и тихо сказал:

— Я очень хочу знать английский. Тогда я уеду в Англию и больше никогда не вернусь!

Он говорил негромко, с опаской поглядывая на дверь. В голосе мальчика было столько злости, что Арлетта была поражена.

— Ты хочешь сказать, что тебе не нравится жить в этом замке? — спросила она.

Дэвид немного помолчал, словно прикидывая, можно ли быть откровенным, но решил, что нет причин говорить неправду.

— Я ненавижу замок! Я — англичанин! Я не француз! Они наши враги!

Пока он говорил, то бросал быстрые взгляды на строй солдатиков.

— Теперь они уже не враги, Дэвид, — мягко сказала Арлетта. — Мы заключили перемирие. Англия и Франция друзья. Но ты, конечно, англичанин. Был ли ты когда-нибудь в Англии?

Дэвид покачал головой.

— Нет. Мой папа рассказывал мне про Англию, и сказал, что когда-нибудь я буду там жить. Только дядя Этьен не хочет, — пожаловался Дэвид.

Понизив голос, он продолжал:

— Он надеется, что меня сразу выгонят из Итона. Но я не хочу оставаться здесь! Я убегу в Англию и спрячусь там, и никто не сможет вернуть меня во Францию!

Арлетта поняла, что столкнулась с неожиданными трудностями.

Но ей не пришлось придумывать, как поступить, потому что раздался стук в дверь и на пороге появился слуга с подносом в руках.

— Мадемуазель, шеф-повар приветствует вас. У нас в замке не принято пить английский чай, но этот был приготовлен специально для вас.

— О, спасибо! — воскликнула Арлетта. — Нет ничего приятнее чашечки чая после долгой дороги.

Слуга поставил поднос на столик. На нем был чайник и два старинных блюда. На одном из них высилась горка аппетитных сандвичей, а на другом были красиво уложены крохотные эклеры с заварным кремом, которые умеют делать только французы.

Как только слуга вышел, дети бросились к столу и удивленно уставились на чайник.

— Я помню, мой папа тоже пил такой чай, — сказал Дэвид. — Но нам нельзя. Мы можем пить только кофе и вино, как настоящие французы.

— Хотите, выпьем чаю вместе, — предложила Арлетта. — Наверное, вы оба не против сандвичей?

Дети с аппетитом съели большую часть сандвичей и пирожных. Паулина почти все время молчала.

— Возьмите меня с собой, когда Дэвид поедет в Англию, — попросила девочка, слизывая с пальчиков остатки крема.

— Когда Дэвид будет учиться, ты будешь жить у своей тети. Она будет очень рада.

— Дядя Этьен ее ненавидит! — бросил Дэвид. — Поэтому, когда я поеду в Англию, мне придется где-нибудь спрятаться, чтобы никто не смог меня найти.

Арлетта не нашлась, что ответить. Помолчав, она сказала:

— Ты должен рассказать мне, Дэвид, почему дядя Этьен не любит англичан?

— Он всех ненавидит! Но мы боимся сказать ему об этом.

— Это было бы очень грубо и неприлично, потому что вы живете в его доме.

— Он и нас ненавидит! — прошептал мальчик. — Он нас никуда не отпустит, а возьмет и застрелит где-нибудь в подземелье!

Арлетту рассмешил его тон, но она попыталась его успокоить.

— В наше время никто не стреляет людей в подземельях.

— Нет, дядя Этьен обязательно воспользовался бы темницей, если бы захотел. Я покажу вам подземелье, и вы увидите черепа и кости узников, которых там замучили.

Арлетта содрогнулась.

— Я не хочу, спасибо. Надеюсь, вы покажете, где моя спальня?

Поднявшись по винтовой лесенке, они оказались двумя этажами выше. Лесенка была настолько узкой, что Арлетта подумала, как трудно было слугам нести в ее комнату багаж.

Комната находилась в круглой башне, почти на самом верху. Здесь было ощущение полной удаленности от мира. Арлетта почувствовала, как высоко они находятся.