Элизабет Олдфилд - Интимные отношения

От жалости у нее сжалось сердце.

— О, Гарсон, — прошептала она.

— Мне никогда даже в голову не приходило, что ты принимаешь противозачаточные таблетки, — проговорил Гарсон, пытаясь улыбнуться.

— А почему ты решил, что у тебя не может быть детей?

— Я узнал это от Изабель. — Помолчав, он продолжил:

— Когда мы поженились, то решили пару лет не обзаводиться детьми, хотя Изабель работала над детскими программами и это не помешало бы нам иметь детей. Через два года, по ее словам, она перестала принимать таблетки — и ничего.

— А она тогда все еще продолжала вести детские передачи?

— Да, но я не знал, что она поставила себе целью стать ведущей теленовостей. И она добилась этого.

— Это то, чем она занимается сейчас? — спросила Энни.

— Не совсем. Сначала ведущих было трое, но за несколько лет она смогла разными способами избавиться от двух других.

— Разными способами?

— Стала красивее, решительнее, чем они, иногда шла на обман. Подлизывалась к продюсеру, распространяла слухи, например о том, что одна из ведущих тайно пьет и поэтому на нее нельзя положиться.

— Даже так?

— Да. Спустя шесть месяцев она вдруг забеспокоилась по поводу предохранения и пошла к врачу. Мне она сказала, что врач порекомендовал ей еще некоторое время принимать таблетки. Прошло несколько месяцев. Мы перестали предохраняться, она пошла к врачу еще раз и, по ее словам, сдала все анализы, и доктор якобы сказал ей, что причина не в ней, а стало быть, во мне. При этом она ссылалась на моих родителей, у которых тоже были проблемы до рождения Люка. Она проявила такт и понимание, когда говорила о нашей семейной низкой способности к деторождению.

В его голосе слышалась горечь.

— Она и вправду сдавала анализы? — спросила Энни.

Он покачал головой.

— Изабель, как оказалось, ни разу не была у врача. Она призналась мне в этом сегодня вечером. Она призналась также и в том, что никогда не прекращала принимать таблетки.

— Так она все время обманывала тебя, а потом еще и обвинила? Это жестоко. Гарсон кивнул.

— А ты не думал сам сдать анализы?

— Думал, но Изабель сказала, что не хочет, чтобы я мучился, и очень благородно заявила, что может отказаться от мысли иметь ребенка и заняться только своей карьерой. — Гарсон криво усмехнулся. — Чем она и занялась с большим удовольствием.

— То есть Изабель решила не иметь детей?

— Сегодня вечером она призналась, что никогда и не хотела их иметь. Цель ее жизни — занять видное место на телевидении.

— Но зачем столько лжи? Почему нельзя было сразу сказать, что она не хочет иметь детей?

— Потому что в таком случае у нее не было уверенности, что я на ней женюсь.

— А она любила тебя, — сказала Энни, думая о том, как она сама любит Гарсона.

— Думаю, да. — У него забилась жилка на виске. — Но кроме того, я удачливый бизнесмен, как обо мне пишут в газетах, и она надеялась, что наш брак обеспечит ее нужными для карьеры связями. Но как она ни старалась, я к этому не стремился.

Гарсон сделал глоток из своего стакана.

— Ну и другая моя привлекательная черта — большой счет в банке. Хотя заставить тебя принять от меня подарки практически невозможно. Изабель же без конца намекала то на прекрасный золотой браслет, который она недавно видела, то на платье, а то говорила, что ее автомобилю уже два года. Дело кончалось тем, что я открывал бумажник и выполнял все ее прихоти. Но скоро до меня дошло, что она делает это просто из жадности. А когда мы разводились, она забрала все, что могла, до единого пенни.

— Из-за ее поведения ты решил, что и я охотница за золотом? — предположила Энни. Он сжал губы.

— Может быть, — признался он.

— А ты женился бы на Изабель, если бы знал, что она не хочет иметь детей? — спросила она.

— Да, потому что любил ее. Вернее, я любил Изабель Дьюинг такой, какой ее себе представлял. Но я ошибся в ней так же, как твоя сестра ошиблась в Люке. Со временем я понял, что она вышла за меня замуж ради карьеры, и моя любовь начала угасать. Вот почему я дал уговорить себя отказаться от анализов. Я не был уверен в прочности нашего брака, — объяснил он. — А до Изабель к этому времени дошло, что я не собираюсь брататься с нужными ей людьми, и она тоже любила меня все меньше.

— А сейчас она встречается с режиссером в надежде на то, что он может оказаться полезным? — спросила Энни.

Он кивнул:

— Наверняка.

— А она кажется такой милой.

— Да, внешне. Она нравится всем, кто видит ее в первый раз. Но к сожалению, ее поведением управляют амбиции, и порой она может быть очень жестокой. — Гарсон нахмурился. — Она ведь не стала разубеждать меня в моей неспособности иметь детей даже после развода, а это очень жестоко.

— Но сегодня она призналась?

— Да, когда я прижал ее к стенке. — Он криво ухмыльнулся. — Я побелел от ярости, и она, видимо, решила, что лучше во всем сознаться, а то я мог бы выйти в эфир, и получился бы скандал в национальном масштабе.

— Значит, твои деловые поездки никакой роли в разводе не сыграли? - спросила Энни. Он покачал головой.

— Я знаю, меня считают честолюбивым, но, когда мы только поженились, я взял за правило приходить домой не позже пяти, а за границу вообще редко ездил. Не я, а Изабель занималась только своей карьерой, проводя все время в студии. Это уже потом, когда наш брак затрещал по всем швам, я, чтобы дать выход своей энергии, стал больше заниматься бизнесом. — Гарсон отпил еще из своего стакана. — Из-за всего этого и моя сексуальная активность пострадала.

Энни с удивлением взглянула на него.

— Пострадала? Но мы…

— Не бери нас с тобой. Для Изабель секс мало что значил. Она, конечно, занималась любовью, если мужчина мог оказаться полезным, но она была равнодушна. После того как мы с тобой позанимаемся любовью, мы еще долго лежим вместе, целуемся, ласкаем друг друга, а Изабель сразу шла в ванную. Она не любила беспорядок, который вносил секс.

— Она хотела быть совершенной?

— Да. Хоть я и женился бы на Изабель в любом случае, но я всегда хотел иметь ребенка, — продолжал он после минутной паузы. — Когда я увидел Оливера и узнал, что Люк действительно был его отцом, но не пожелал даже видеть его, я страшно разозлился и — позавидовал. А теперь… — Он неожиданно потерял контроль над собой, и Энни увидела слезы в его глазах. — Энни, у тебя будет ребенок. Наш ребенок, — сказал он и замолчал, чтобы успокоиться. — Это замечательная новость. Я так счастлив!

Она улыбнулась.

— И я.

Он осушил свой стакан.

— Может быть, примем ванну вместе, чтобы достойно завершить этот вечер, а потом пойдем спать?

При этих словах счастливое настроение Энни улетучилось. Для нее было огромным облегчением узнать, что Гарсон не испытывает никаких чувств к Изабель, но трещина в их собственных взаимоотношениях никуда не делась. Он доверяет ей и счастлив иметь от нее ребенка, но он так ни разу и не сказал, что любит ее. Если она оставит все как есть, то это неминуемо приведет к катастрофе.

— Ты боишься, что Оливер может услышать и растрезвонить по всей школе? - спросил Гарсон, заметив ее колебание.

— Дело не в этом. — Энни потянула за свисающую с халата нитку. — Я знаю, ты сдержишь слово и не расторгнешь наш брак. Ты очень добр, и не считай меня неблагодарной. Ты хороший друг, и с тобой очень приятно проводить время и… Она перевела дух. — Но я хочу развода.

Гарсон уставился на нее. — Развода? Но у тебя же наш ребенок!

— Да, и я знаю, что ты будешь прекрасным отцом. Я знаю также, что ты считаешь меня идеалисткой, — сказала Энни. — Может быть, так оно и есть, но…

— Это все из-за Дирка, — сказал он резко.

— Из-за Дирка?

— Ты к нему до сих пор неравнодушна. Энни покачала головой.

— Не думаю, что вообще была к нему неравнодушна.

— А я думаю, что Дирка ты любила по-настоящему, — возразил Гарсон.

— Когда ты говорил, что настоящая любовь не так часто встречается, ты его имел в виду? — спросила Энни.

— Да. И когда я говорил о том, что человека продолжаешь любить, даже если он сделал тебе больно.

— На этот раз ошибся ты, — сказала Энни. Гарсон в замешательстве посмотрел на нее.

— Но ведь ты сама мне рассказывала, что он сделал тебе больно и ты до сих пор не оправилась от этой боли.

— Да, это так. Но больно он мне сделал через Оливера. Своим отношением к нему.

— Что ты имеешь в виду?

— Дирк хотел, чтобы мы отдали Оливера на усыновление.

Гарсон воскликнул:

— О Господи!

— С самого начала Дирк вел себя холодно и официально с Оливером, но я объясняла это тем, что он не умеет обращаться с маленькими детьми, — грустно сказала Энни. — Но даже со временем он не становился дружелюбнее. Он просто игнорировал Оливера. Я надеялась, что все изменится.

— Тебе просто нравился Дирк.

— Он мне очень нравился. Тебе бы он тоже понравился.

— Он такой же приятный, как Изабель?

Энни улыбнулась.

— Да. Но однажды, когда мы заговорили о будущем, он выдвинул эту идею об усыновлении. Когда я не согласилась, Дирк сказал, что Оливер не мой сын и он быстро привыкнет к своей новой семье.

— Оливеру тогда было года три? Энни кивнула.

— Он уже достаточно понимал, чтобы тяжело переживать такую травму.

— Но как же Дирк не вздел, насколько ты привязана к ребенку?

— Сама не знаю. А ведь я считала, что мы с Дирком прекрасно ладим, что у нас родственные души. А тут поняла, что мы ничего друг о друге не знаем. И не любим друг друга.

Его брови поползли вверх.