– О! Что-то вы тут в одиночестве?
– Да вот так…
– А вы кто?
– Жак Ив Кусто, – отвечает он обреченно.
– Ух ты! Ну и как?
– Что именно?
– Ну, в море там… и вообще?
– В море – просто прекрасно! А вы кто?
– Я? Таня!
– Подруга Лены?
– Можно и так сказать. На самом деле, я – третья жена второго мужа Лены.
– Третья жена…
– Второго мужа. А вы не знали, что Лена два раза была замужем?
– Нет… В общем, я немного про нее знаю…
– Понятно. А где она сама-то?
– Где-то там. Пришла какая-то Лиза…
– Боже мой! Лиза!
– А кто это?
– Это ужас, летящий на крыльях ночи!
Таня убегает в коридор, но вместо нее появляется Владик. Он достает сигареты и пристраивается покурить к окну.
– Куришь?
– Я? – вздрагивает Сева. – Нет, спасибо.
– А вообще ты кто? Кроме того, что Жак Ив Кусто?
– Вообще я инженер.
– Неужто еще есть инженеры?
– Да, не все вымерли.
– И чем ты занимаешься?
– Техникой разной. Компьютеры, принтеры, то-се.
– А-а. А где ты с Ленкой познакомился?
– В больнице.
– В больнице? Ах да, ей там чего-то вырезали! И тебе тоже?
– И мне. Слушай, что ты пристал, в самом деле? Где, кто, что! Тоже мне, следователь.
– Ну, извини, брат! Интересно же!
В коридоре усиливается шум – такое впечатление, что началась драка.
– Что это там? – довольно спокойно спрашивает Владик.
– Да там какая-то Лиза пришла…
– Лиза?! Нет, только не это! – И Владик ловко сигает в окно.
Сева подбегает к окну, выглядывает и качает головой:
– Ты подумай, а! По трубе спустился! Со второго этажа!
Отпусти его, отпусти –
Отпусти, если он не нужен!
В океане его пути –
Не бумажным корабликом в луже.
Он простит тебя – не простит,
Он забудет тебя – не забудет,
Никуда он не улетит,
Пока любит тебя…
Не любит.
Раннее утро следующего дня. Только что проснувшаяся и взлохмаченная Лена, зевая, входит на кухню и оглядывается. В раковине возвышается гора немытой посуды, на столе стоит блюдо с мандаринами и яблоками, рядом лежит мобильник, а на маленьком угловом диванчике кто-то спит, накрывшись с головой клетчатым пледом – видна только пятка в носке ядовито-зеленого цвета, и слышится гулкий храп. Лена некоторое время разглядывает зеленую пятку, потом пожимает плечами и ставит чайник на газ. Появляется Сева. Он при полном параде: в костюме, галстуке, в носках, но без ботинок.
– Доброе утро!
– Привет! – улыбается Лена. – Кофе хочешь?
– Да!
– Сейчас будет.
Спящий всхрапывает особенно выразительно, и Сева, не заметивший было его, испуганно подскакивает:
– Кто это?!
– Понятия не имею. Кто-то из гостей, наверное.
Лена ставит на огонь турку с кофе, а Сева присаживается к столу, опасливо поглядывая на спящего.
– Как ты? – спрашивает Лена, пристально глядя на закипающий кофе.
– Ничего…
Сева несколько мрачен – он сидит, ссутулившись и повесив голову. Лена подходит, обнимает его и что-то шепчет на ухо – ухо немедленно заливается краской.
– Ты правда так думаешь? – взволнованно спрашивает Сева, заглядывая Лене в глаза.
– А то! Ой, кофе!
Лена разливает кофе, ставит на стол сахар и садится. Сева берет ее руку и прижимает к своей щеке, потом целует в ладонь…
– Щекотно, – шепчет Лена.
Раздается отдаленный грохот, он приближается, и в кухне возникает сонная Лика. Она падает на стул и облокачивается на стол, тараща бессмысленные глаза:
– Коофе хоочуу…
– О! Ребенок приполз! Сейчас, детка, будет тебе кофе, будет и свисток!
Спящий громко всхрапывает и поворачивается на другой бок. Теперь из-под пледа видны обе ноги – второй носок оказывается неожиданно красным.
– Это кто?! – восклицает Лика.
– А кто его знает! – равнодушно отвечает мать.
– А-а…
И они принимаются за кофе. Лена и Сева все время поглядывают друг на друга: Лена строит Севе нежные гримаски, и он начинает улыбаться. Лика постепенно просыпается и с интересом смотрит на разыгрывающуюся перед ней пантомиму. Внезапно раздается резкое верещание – это ожил мобильник: он вибрирует и скачет по столу.
– Чей это? Сейчас упадет! – кричит Лика.
– Не мой – это точно, – отвечает Лена, наливая вторую чашку кофе Севе.
– Ой, падает!
Тут из-под пледа высовывается рука, шлепает по столу, находит мобильник и утаскивает его под плед, откуда слышится неразборчивое бормотание. Потом рука высовывается обратно и кладет мобильник на стол. Фигура в пледе поднимается и сидит, раскачиваясь, потом из пледа показывается бледное лицо с роскошным фингалом под глазом. Это Владик.
– Па-а-па! – изумляется Лика.
– Боже мой, Владик! Кто это тебя так? – говорит Лена, доставая еще одну чашку.
– Откуда он взялся-то?! Он же по трубе слез! – удивляется Сева.
– Я… пп… ппотом… оппятть… ппп… при… прилез… пришел…
– Кофе будешь?
– Ко…ко-оффе… ко-оффе… а этого… нету… как его…
Лена со вздохом достает из холодильника банку с огурцами и наливает Владику полную чашку рассолу:
– Вот!
Владик с наслаждением пьет, крякает и блаженно улыбается:
– Хорошо…
– Где ты синяк-то заработал?! – спрашивает дочь.
– Синяк?
– Вон, у тебя под глазом!
Владик сосредоточенно ощупывает лицо.
– Может… я… того… упал?
– Опять, что ли, с парашютом прыгал?
– Не помню…
Снова звонит мобильник, на этот раз в кармане у Севы:
– Да? Лида?! Что случилось? Со мной – ничего… А что ты… Нет, послушай! Лида… Ну хорошо, хорошо! Сейчас я приеду… Боже мой!
– Что-то случилось? – спрашивает Лена.
– Да-а… Там… В общем… Надо бежать.
Лена с Севой выходят в коридор. Лика наливает отцу кофе, тот, морщась, глотает и спрашивает у дочери:
– Ну и как он тебе?
– Кто?
– Да этот… Жак Ив Кусто.
– Ничего.
– Что значит «ничего»?!
– Вполне.
– Нет, что значит «вполне»?! Вот так прямо и готова променять родного отца на… на… на аквалангиста какого-то!
– Па-апа! Никакой он не аквалангист! Он инженер!
– Инженер! Какие сейчас инженеры?
– И потом, что значит «променять»?!
– То и значит!
– Ну ты ващще!
Возвращается грустная Лена, направляется к раковине и начинает мыть посуду.
– Ушел Кусто-то твой? – спрашивает, закуривая, Владик. Лика пихает отца ногой.
– Ушел, – отвечает, не оборачиваясь, Лена. – У него там… авария какая-то. Дома.
– А у него и дом есть?
– Ну па-ап! Прекрати! – шипит Лика.
– Есть.
– Так чего он тут ночует?! – возмущается Владик.
– Пап, хватит скандалить!
– А ты чего тут ночуешь? – мрачно спрашивает Лена. – У тебя тоже дом есть.
– Ах, ты меня выгоняешь?!
– Ну всё! Начинается! – И Лика, схватив с блюда мандаринку, резво убегает из кухни. Лена и Владик сразу замолкают. Лена моет посуду, а он разглядывает свою чашку из-под кофе.
– Я вспомнил, откуда у меня синяк может быть, – вдруг произносит Владик совершенно нормальным тоном.
– И откуда?
– Да это Лиза мне съездила.
– Лиза?!
– Нечаянно.
– Ужас какой-то, а не девка!
– И не говори…
Из комнаты раздается вопль Лики:
– Ма-ам! А где мой шарфик полосатый?!
– Понятия не имею! Возьми другой!
– Какой другой?!
– Ну, мой возьми!
– Ага, твой…
Владик задумчиво рассматривает кофейную гущу в своей чашке, потом протягивает ее Лене:
– Посмотри, что у меня тут, а?
Лена берет чашку:
– Та-ак, что тут у тебя… Смотри-ка, дорога дальняя! Тебе что, вызов пришел?!
– Пришел.
– И что?!
– Да ничего. Куда мне!
– Ты что, передумал?!
– Я не знаю…
– Нет, зачем ты тогда затевал-то это все, а?! Зачем?
– Ну, затевал… Я и не надеялся, что получится! Что я с матерью буду делать? На целый год – как я ее оставлю?
– А мы с Ликой на что? Я же тебе сто раз говорила – о матери не беспокойся!
– Да мне как-то неудобно на тебя это вешать…
– Неудобно ему, а! Ты подумай! До сих пор было удобно, а теперь неудобно!
– А Лиза?
– А что Лиза? Вот уж кто-кто, а Лиза не пропадет!
– И этот у тебя еще… завелся… Жак Ив Кусто!
– Господи, а он-то тут при чем?!
Появляется Лика в полосатом шарфике и с рюкзаком, к которому привешано множество всяких висюлек:
– Всё скандалите?
– Ты представляешь? – восклицает Лена. – Ему вызов пришел! Контракт на год! В Японию! А он кочевряжится!
– Пришел! Ура! Пап, ты чего кочевряжишься? С ума сошел?
– Да я не кочевряжусь…
– Ой, здорово как! В Японию! На год! А я смогу туда к тебе приехать? А на каком языке ты там будешь говорить? На английском? Ты же не знаешь японского! Или знаешь? Слушай, ты давай начинай палочками есть – тренируйся! А ты в кимоно будешь ходить? А ты мне привезешь… А что ты мне привезешь? Я хочу кимоно! И сандалии такие японские, а еще у них есть такие носочки, как перчатки, с пальчиками… Или с одним только пальчиком, что ли….
– ЛИКА! – хором восклицают Лена с Владиком.
– А?
– Ты вроде куда-то собралась? – строго говорит Лена.
– Ну да… вообще-то…
– Вот и иди себе!
Не стоит больше говорить
И клеить на конверты марки –
Слова нанизаны на нить
С веретена угрюмой Парки.
Перебирая бисер слов
И смыслы снов перевирая,
Ты, словно пионер, готов
Исчезнуть в закоулках Мая.
Под грохот маршей и речей,
Среди флажков и транспарантов
Идешь – спокойный и ничей –
В колонне дружных демонстрантов.
А я машу цветком бумажным
Под лозунгом многоэтажным…
На столе, покрытом скатертью в веселенькую разноцветную клетку, стоит странное многоэтажное металлическое устройство на ножках, напоминающее кастрюльку. В кухне у Лены никого, но из прихожей доносятся неразборчивые голоса. Наконец появляется Таня, а за ней высокий худой молодой человек – на нем кроссовки громадного размера, брюки с множеством карманов и черная куртка с капюшоном, надвинутом так глубоко, что лица и не видно. В общем, вылитый дементор. За спиной рюкзак.
"Индейское лето" отзывы
Отзывы читателей о книге "Индейское лето". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Индейское лето" друзьям в соцсетях.