– Ну да!
– А я старая?
– Нет, ты не старая! Ну, ты… такая… взрослая тетенька! Тетеньки не делают татуировки!
– А ты? Ты никогда взрослой тетенькой не будешь? Еще как будешь! Будешь такая тетенька с розочкой, а я – бабушка с Мосечкой.
Лика разинула рот. Судя по всему, эта простая мысль никогда не приходила ей в голову. Они тут же расхохотались, глядя друг на друга.
– Ой, не могу! Бабушка с Мосечкой! – стонала Лика.
– А тетенька – с розочкой!
– Так что же теперь делать?!
– Ну как что? Розочку выращивать. Да не переживай, маленький такой цветочек, очень милый. Только больше не делай ничего, ладно?
– Ладно.
– Что ты там ешь, одна-то? Бутербродами питаешься?
– Нет, ты что! Все нормально!
– Ну да, вон худая какая!
– Я не худая, я стройная и изящная!
– Ладно, иди уже, стройная и изящная! А то нас сейчас ужинать позовут. Иди, детка…
– Пока! Не скучай тут!
Они целуются, и Лика уходит вдаль по коридору, шаркая ботинками и слегка сутулясь, а Лена с нежной улыбкой смотрит ей вслед.
– У-ужина-ать! – раздается вдруг истошный крик санитарки. – У-ужина-ать!
Запотевший шкалик водки
На лимонных корочках,
Серебристый бок селедки
В луковых оборочках,
Розовый кружок салями
Да грибок на вилочке…
Дух шашлычный над углями,
Хванчкара в бутылочке…
А теперь кругом одна строгая диета!
За что же йогуртом травить
русского поэта?!
Пару месяцев спустя Северьян сидит на уличной скамейке и ждет Лену. Рядом лежит букет, стыдливо завернутый в газету. Осенний бульвар весь заметен желтыми и красными листьями лип и кленов. Сева волнуется: он то и дело смотрит на часы, встает, ходит вдоль скамейки, что-то бормоча про себя и размахивая руками – репетирует речь. Заметив развязавшийся шнурок, он садится и наклоняется к ботинку.
– Тебе помочь?
Сева поднимает голову и видит изящные туфельки, стройные ножки в темных чулках, край узкой юбки… Это Лена! Она была необычайно хороша и нарядна, так что Сева смотрит на нее в некотором изумлении.
– Что, не узнал меня без халата? – улыбаясь, говорит Лена. – Это я! Привет!
– Привет…
Лена садится рядом. Некоторое время они молчат – Лена чертит носком туфельки узоры в пыли, а Сева исподтишка на нее косится.
– Ну, как дела? – вдруг спрашивают они одновременно и вразнобой отвечают:
– Нормально!
– Да все хорошо!
– Вот, это – тебе! – торжественно произносит Сева, вручая Лене цветы. Лена разворачивает газету и видит яркие пушистые хризантемы.
– Ой, какие желтенькие! Прелесть!
– У тебя такие тапки были в больнице…
– И правда! Спасибо!
Обсудив хризантемы, похожие на тапки, они снова замолкают. Плавно опадают листья с деревьев, сухо шурша под ногами прохожих. Пробегает собака. Голуби и воробьи суетятся около соседней скамейки – старушка бросает им крошки. Медленно проходит мимо маленький мальчик с игрушечным автобусом на веревочке.
– Всегда мечтал о сыне, – задумчиво говорит Сева.
– Что же помешало?
– Лида не хотела заводить детей. Рано, то-се…
– Понятно. Как она?
– Она-то? Ногу сломала.
– Да ты что!
– Ну да. Только я вышел, через неделю и сломала. Ну, сама понимаешь…
– А сейчас как?
– Сейчас нормально. Ходит, правда с костылем. То есть с тростью. Переживает, конечно. Такая красивая женщина – и хромая. Сложный был перелом. Штифты вставляли.
– Наладится постепенно.
– Да, конечно.
Мальчик с автобусом опять проходит мимо них и садится на скамейку напротив, задвинув автобус под скамейку.
– Что, в парк загнал? – спрашивает Сева.
Мальчик кивает:
– Это автобус с мнимыми пассажирами. Он как будто ходит по кольцу. А сейчас шоферу пора обедать.
– С мнимыми пассажирами! Это надо же! – удивляется Лена.
Мальчик сидит, болтая ногами, и смотрит на них. Лена, улыбнувшись, читает стишок:
Стоит машина на полянке,
Она стоит, шофер ушел.
Шофер пошел искать баранки,
Но он баранок не нашел…
– Это ты сочинила? – смеется Сева.
– Нет, это какие-то детские стихи, не помню чьи. Ты поэтому так долго мне не звонил? Из-за Лиды?
– И поэтому тоже.
– А еще почему?
Мальчик с автобусом уходит, оглядываясь – за ним пришла бабушка. Старушка с соседней скамейки тоже удаляется, и голуби, семеня, перебегают поближе к Лене и Севе. Воробьи рассаживаются неподалеку. Лена роется в сумке, находит печенье и кидает птицам по кусочку.
– Все-таки глупые эти голуби! – восклицает она. – Нет, ты посмотри, посмотри! На воробья наступил!
– Ты понимаешь… – довольно унылым тоном начинает Северьян. – Живешь себе и живешь, ползаешь в привычной колее… Все-таки восемь лет с Лидой прожили. Худо-бедно. А потом, у меня грыжа, у нее – нога… Я и подумал, может, это знак? Ну, чтобы не менять ничего?
– Понятно. Надо бы тебе с парашютом прыгнуть!
– С парашютом? Зачем?!
– Для перемены участи. Тут… один знакомый… прыгнул.
– И что? В смысле участи? Переменил?
– Пока неясно.
Печенье кончилось. Голуби и воробьи некоторое время выжидательно топчутся около скамейки, потом их распугивает пробежавший пес.
– А у нас собака умерла! – вздыхает Лена. – Мосечка бедная. Она уже старенькая была, болела. Так жалко…
– Я представляю! Это очень тяжело. У меня в детстве тоже собака была, кокер. Джимом звали. Его машина сбила…
– Бедный!
– А как твоя Лика?
– Лика? Лика ничего, молодец.
– Суровая девушка.
– И не говори. Строга со мной. Мальчик у нее завелся, ходит за ней хвостом. Называется Дима, то есть… как это… О! Диментор!
– Диментор?!
– Да это из «Гарри Поттера», персонаж какой-то, довольно мрачный. Ну, парнишка соответствует по мере сил. С ним она тоже сурова. Просто в черном теле держит мальчишку. Послушай, а приходи к нам в гости? Я пирог испеку!
– В гости?! А как Лика отнесется?
– Нормально отнесется! Она девушка общительная. И вообще, мы очень любим гостей. Давай, не бойся!
– Ладно… То есть спасибо!
– Вот в субботу и приходи.
– Хорошо. Стихи почитаешь?
– Обязательно!
Смотрю в окно, как облетает сад,
Как листья сухо шелестят,
Как ты идешь, калитку отворив,
По трупикам упавших груш и слив
И, яблоко кусая на ходу,
Ведешь с собой судьбу на поводу…
Сева нажимает на кнопку звонка, тот тренькает. Сева волнуется. У него с собой торт, под мышкой зажат букет, в кармане – бутылка шампанского. Дверь открывает Лика в тельняшке и штанах с множеством карманов в самых неожиданных местах:
– О! Жак Ив Кусто! Здрасте!
– Здравствуй… Почему Жак Ив Кусто?!
– По кочану. Тортик! Ура! Давайте, давайте!
Лика отбирает у Северьяна торт с шампанским и кричит:
– Мать! К тебе Жак Ив Кусто пришел!
Появляется Лена в длинном платье, на голове – кудри.
– Привет!
– Здравствуй! А почему я Жак Ив Кусто?!
– Да не вникай. Это так, шутка. Раздевайся. Пойдем!
Из-за двери доносится взрыв хохота.
– У тебя что… много гостей? – с ужасом в голосе спрашивает Сева.
– Да все свои! Не бойся, не съедят.
– Вот, возьми! – Северьян, вспомнив, вручает Лене букет.
– Как мило! Розочки! Спасибо!
– Ленка! Ну, где ты там! Без тебя не дают пирога! – В коридор выходит высокий светловолосый моложавый мужчина. Увидев Севу, он оглядывает его с высоты своего роста: – О! Еще гость!
– Познакомьтесь! – говорит Лена. – Это Владик, отец Лики, а это Жак Ив Кусто.
– Жак Ив… Кто?! – изумляется Владик.
– Вообще-то я Сева, – растерянно поправляет Северьян.
– Да проходи же ты, не стесняйся, – Лена легонько подталкивает Севу в сторону комнаты.
– Мне бы… руки помыть…
– А! Вот сюда. Полотенчико там такое, желтенькое!
– Спасибо.
Лена уходит на кухню пристраивать цветы, Владик идет следом за ней и закуривает, пуская дым в приоткрытое окно.
– Это кто такой? – спрашивает он Лену.
Она усмехается, коротко взглянув на него:
– Тебе же ясно сказали – Жак Ив Кусто.
– Он что, моряк, что ли?
– Не знаю. Может, и моряк.
– А что ты о нем вообще знаешь?
– Послушай, какое твое дело?
– Я, как отец, озабочен будущим своей дочери. Должен же я знать с кем ты собираешься связать…
– Я тебя умоляю! Ты, как отец! Это просто смешно! И потом, я пока ничего не собираюсь ни с кем связывать. На-ка, отнеси цветы в комнату!
Владик уходит с вазой, а на кухне появляется Сева. Лена в это время режет на куски огромную кулебяку на противне.
– Ты любишь кулебяку с капустой?
– С капустой? Да…
– А мне нельзя с капустой. Но… народ требует! Съешь кусочек?
Лена подает ему кусок пирога на тарелке – Сева жадно откусывает и жмурится от удовольствия.
– Вкусно! Ммм!
– Ты похож сейчас на кота!
Раздается звонок в дверь, в прихожей возникает некоторая суета, потом в кухню заглядывает Лика:
– Мам, там Лизу привели.
– Так пусть проходят.
– Лиза не хочет!
– Ладно, возьми-ка пирог, тащи к народу. Сейчас разберемся. А ты здесь посидишь?
– Посижу, – отвечает Сева, которому совсем не хочется идти «к народу». Он-то думал, что его ждет скромное семейное чаепитие, а тут… Лена выходит в коридор, откуда доносится неразборчивое бурчание и бормотание. Сева сидит и ждет, вздыхая. Потом косится на стол, где стоит противень с остатками кулебяки и тарелки с нарезкой колбасы и рыбы. Он находит вилку, цепляет кусок красной рыбы, запихивает в рот и тут же начинает кашлять, подавившись: на кухне внезапно материализуется молодая женщина – румяная черноглазая брюнетка. Она приносит несколько пустых тарелок и бутылок. Из комнаты тем временем доносится нестройное пение.
"Индейское лето" отзывы
Отзывы читателей о книге "Индейское лето". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Индейское лето" друзьям в соцсетях.