Лина Мур - Империя наших надежд

– Отлично, тогда я отправлюсь на место.

Выхожу из кабинета и скрываюсь в одной из комнат для совещаний. Той самой, где судили Миру. Это своеобразное напоминание о том, что будет с каждым, кто хоть пальцем её тронет. С каждым.

– Она вошла на территорию. Всем приготовиться.

– Позиция три.

Стук моего сердца отдаётся в ушах, и я глубоко вздыхаю. Хоть у меня и достаточно записей её признаний, но всё же лучше именно такое, чтобы поймать с поличным. Мои улики слабые, а вот эта будет бомбой.

Стук каблуков раздаётся по коридору.

Покурить бы… очень хочется курить.

– Месье Леду, что произошло?

– Марджори, я…я не знаю, что мне делать. Эмира Райз… сегодня утром её нашла одна из её сестёр с перерезанными венами в спальне. Она… она… мертва.

– О, Господи. Боже мой, поэтому так тихо? Ты отослал всех?

– Да, я… организовал им задания в главном корпусе, а потом автобусы. Ту девушку мне пришлось ударить… я… взял и ударил её, чтобы она не кричала и не… Я не знаю, что делать дальше. Я не знаю. Эмира Райз мертва. Единственная дочь Эрнеста Райза покончила с собой здесь, и… помоги мне…

Бросаю взгляд на часы и поднимаюсь с пола. Показываю кивком головы офицерам полиции, что я хочу выйти.

Не могу. Я уже больше не могу. Я хочу знать, что слёзное признание Леду – ложь.

Выхожу на улицу и достаю мобильный из кармана джинсов. Набираю Белчу. Он долго не подходит к телефону.

– Да… да. Ты где? У тебя всё хорошо? – Тихо произносит Белч.

– Как она?

– Ну, как тебе сказать. Хреново она. Кажется, немного двинулась головой и не только ей. Она не верит. Ни одному слову не верит, и я бы не поверил. Так что «хреново» – отличный ответ.

– Ясно.

Прикрываю глаза, прислоняясь к стене.

– А что у тебя? Ты… её уже поймали?

– Она здесь. Недалеко от вас. Ей устроили тет-а-тет с Леду, и она должна показать своё истинное лицо. Её посадят, Грог в курсе происходящего, и я уверен, что он не позволит ей снова приблизиться к Мире. Ещё немного, и всё закончится, – сухо отвечаю я.

– Понятно. Значит, ты придёшь сюда? Ты сам поговоришь с Мирой и расскажешь ей всё?

– Я пока не знаю. Я ещё не перестроился, да и рано это делать. Нельзя праздновать победу до тех пор, пока не будет стопроцентного убеждения в этом. Главная ошибка новичков.

– Раф, тебе надо поговорить с ней. Тебе она поверит, а мы хоть на головах будем стоять и ничего не сдвинем с мёртвой точки. И ты ей нужен. Очень нужен…

– Мне нужно идти.

Сбрасываю звонок и убираю телефон.

Стою на холодном ветру один, и мне уже не холодно. Моя жизнь в последнее время часто меняется, и я боюсь думать о чём-то постоянном. Это только начало моего пути, а я уже так устал от него. Так и проверяется желание человека жить дальше и бороться за свои мечты. Можно вернуться обратно или продолжать. Если вернуться, то уже вернёшься не тем человеком, которым был раньше. Всё станет чужим. Если продолжать, то ты будешь дальше меняться и тоже встретишься с тем, что всё чужое. Это даже не риск. Это просто жизнь, которую следует принять или добровольно, или насильно.

За спиной раздаются громкие голоса, и я отталкиваюсь от стены.

Блять, сколько времени я здесь простоял? Придурок.

– Убрать всех с проходной. Очистить дорогу, – отдаётся приказ.

Неужели?

Моё сердце слабо, практически незаметно оживает. В последний раз я чувствовал это едва заметное тепло прошлой ночью.

Я люблю тебя…

Это выглядело очень жалко, но я хотел, чтобы она об этом знала.

Наблюдаю за тем, как пять человек проходят мимо меня быстрым шагом и удаляются, к ним навстречу идут ещё несколько. Они рассредоточиваются по всей дорожке, образуя живой коридор. Некоторые входят в главное ученическое здание, чтобы контролировать ситуацию.

Поворачиваюсь к входу и встречаюсь взглядом с главным офицером. Он кивает мне.

Это правда. Всё получилось.

– Ты не можешь так со мной поступить… ты не можешь, – слабый голос Марджори слышится уже совсем близко.

– Лучше тебе ничего не говорить сейчас. Ты уже достаточно сказала, – резко обрывает её директор.

Они выходят.

Наши глаза с Марджори встречаются. Она бегло осматривает мои руки, затем свои в наручниках. Бледнеет.

– Он был со мной. Он мой сообщник. Этот человек убил Эмиру Райз! Он убил не только её, но ещё и шестерых человек! У меня есть доказательства! – Кричит она, дёргаясь в мою сторону.

– Сочувствую, Марджори, но Эмира Райз жива и в данный момент чувствует себя превосходно, как и все остальные, чего не скажешь о тебе. Интересное было представление, не так ли? – Язвительно усмехаюсь я.

Я ждал только этого момента. Ждал, когда моя кровь забурлит от попавшего в неё адреналина победы. Я предвкушал приближение фееричного конца. А на самом деле ничего. Мне противно. От меня воняет. Я не могу отмыться от Марджори, и меня тошнит от самого себя. Я хоть и улыбаюсь, но это игра, которой я быстро научился за столь короткое время. Всё это игра, и быть собой в ней – непозволительная роскошь. Мне страшно… страшно возненавидеть себя всей душой за то, что было до этой минуты.

– Мистер Лоф, вы можете идти. Вы свободны, – произносит мистер Леду.

– Я пройду с вами до выхода. Хочу быть уверен в том, что она сядет в полицейскую машину, – тихо объясняю я своё присутствие.

– Хорошо, а потом зайдём в мой кабинет.

Марджори снова кричит, пытаясь обличить меня. Бросается обвинениями, и ей вновь напоминают, что всё, что она скажет сейчас, будет использовано против неё. Эти слова я заучил с раннего детства. Я бегал от полицейских, а сейчас иду рядом с ними. Это смешно. Я настоящий преступник, а они не поняли ни черта. Идиоты.

Странный топот… да, именно это заставляет меня остановиться. Что-то не так. Угроза. За спиной.

В момент, когда я оборачиваюсь, хватая мистера Леду по инерции за руку, и отталкиваю в сторону, мимо меня проносится вихрь. Самый настоящий вихрь, сопровождающийся с криком.

Одна секунда. Никто не понимает, что происходит.

Марджори падает спиной на землю, а её голова лежит между ног Миры. Её глаза бешеные, полные ненависти и жажды мстить. Мистер Леду дёргается, но я лишь крепче хватаю его за руку, не мешая ей.

– Ни черта! Я не согласна с таким решением! Я! Не! Согласна! – Кричит Мира, её ногти с силой царапают лицо Марджори, она выдирает её волосы и снова проходится по её лицу, снимая чёртову кожу. Красные, кровавые линии и громкий визг. Это занимает всего несколько мгновений, но за них, Марджори превращается в то, что сделала с моим сердцем. Оно разобрано в клочья. Оно изранено. Оно в крови.

– Мисс Райз!

– Уберите девушку!

– Что вы стоите?

Миру пытаются оттащить от Марджори, но она двигает ногами, упираясь в плечи визжащей женщины, и тянет её за волосы. Несколько мужчин отдирают Миру от Марджори, и в её руках оказывается приличный кусок волос. Мира кричит, дёргается в их руках и проклинает её.

А я люблю… вот так просто… беру и люблю. Самая сильная девочка на моей памяти. Самая любимая…

Меня трясёт от адреналина, когда Белч затаскивает меня в дом. Я продолжаю кричать. Открываю рот и кричу. Мне мало боли… мало боли этой суки. Мало!

– Мира… всё успокойся. Она запомнит этот день, – Белч опускает меня на кровать, но я подскакиваю с неё, зло сжимая руки.

У меня всё болит. Всё тело. Я ударилась, наверное, когда налетела на эту гадину. Я ничего не соображала. Я только хотела отомстить ей. Оставить вот такие же грёбаные раны, какие она оставила на мне. Я хотела крови…

Опускаю взгляд на свои руки, и под ногтями вижу грязь её кожи, кровь и волосы. Эти волосы, которые ОН трогал и гладил. Эти волосы, которые ОН целовал. А где ОН? Я его не видела. Ничего не видела… только голова теперь кружится.

Мои ноги отказываются стоять, и я понимаю, что вот-вот упаду. Белч успевает меня подхватить и усадить обратно. Сиен вкладывает в руку бокал воды и помогает сделать глоток. Мои зубы стучат о бокал, но я делаю глоток и дёргаю головой.

– У тебя кровь, Мира. Чёрт, я надеюсь, что швы не разошлись. Я неспециалист в этом, – кривится Белч, смачивая полотенце и вытирая мои руки.

– Надо посмотреть, – кивает Сиен.

А я не двигаюсь, позволяя всё сделать друзьям… да, друзьям. Перевожу взгляд то на Сиен, то на Белча, и осознаю, что это мои друзья. Они меня поддержали, дали мне эту малую возможность свершить правосудие, и только когда полиция оттащила меня, спрятали за собой и утащили оттуда. Друзья.

– Я перевяжу снова. Немного кровит, но это и понятно, так драть другого человека ногтями. Да ты опасна, Эмира Райз, тебе никакое оружие не нужно, чтобы убить человека. Ты его раскромсаешь руками. Я с тобой дружу, – натягивая улыбку, произносит Белч, поднимая на меня взгляд.

– Мира, – Сиен поднимается с пола и садится рядом со мной. Она берёт моё лицо в руки и улыбается. В её глазах блестят слёзы.

– Всё. Ты понимаешь это? Всё закончилось. Кукловода больше нет. Мы свободны, слышишь? Всё получилось. Марджори в тюрьме, Всадники нам не страшны. У тебя это получилось, Мира, – шепчет она, пока Белч протирает мои раны и бинтует снова руки.

Сиен убирает ладони с моего лица.

– Мы должны закатить самую громкую вечеринку в истории, ведь мы победили. Никто не мог, а мы смогли. И плевать на то, как это было сложно и больно. Мы выиграли, Мира. Мы выжили.

– О, да, Сиен, сейчас не самое удачное время для пьянки. Особенно ей. Дай Мире немного прийти в себя и отдохнуть. Да и на себя в зеркало посмотри. У тебя лицо цветёт, – цокает Белч.

– Ну, я имела в виду не прямо сейчас, а ближайшее время, ведь мы это заслужили. К слову, ты, Бернардо, сам виноват в цветении моего лица, и уж кто-кто, но ты не можешь меня осуждать за желание отпраздновать победу, – парирует подруга.