– Вот же сука.

– Звони ей, – Рафаэль обращается к Карстену.

– Я заберу её. Я сведу её с ума сам…

– О, нет, – Рафаэль перекрывает путь Карстену, а Курт отпускает меня.

– Ни черта у тебя не выйдет, парень. Она должна выйти отсюда овощем, и я добьюсь этого, даже если мне придётся оттрахать всех вас здесь или выпотрошить ей кишки. Я сам позвоню, – рычит Рафаэль.

– А куда делась твоя любовь, плебей? Какие громкие слова сейчас говоришь! И уж точно не тебе решать, что делать дальше. Я здесь главный, не забывай, где твоё место, или тебя снова выбросить к помойкам, чтобы вспомнил, откуда тебя подобрали, – шипит Карстен, угрожающе приближаясь к Рафаэлю.

– Я об этом и не забывал, урод. Мне, в отличие от вас, терять нечего, а вот вы… Вы все здесь попали в дерьмо из-за тебя, Карстен. Если бы не ты со своим грязным бизнесом и любовью к представлениям, шоумен недоделанный, то никто бы из твоих так называемых друзей не стал бы преступником по собственному желанию. Что, я не прав? Не из-за него ли вы сейчас снова проходите через это? И уж лучше сейчас всё решить и сделать так, как надо, и не оставлять свидетелей. Именно моё прошлое и помогает вам дойти до финала, свалить из этого места и закончить эту историю.

– Слушай, Карстен, он прав. Ты виноват в том, что мы теперь на эту тварь работаем. Она нас за яйца держит из-за тебя. И Рафаэль дело говорит. Пусть она скажет, как быть дальше, и мы закончим это навсегда. Я устал решать твои проблемы, а мне даже ничего не перепало из той ночи, и сейчас ты вряд ли нам что-то дашь за то видео. Так что, звони ей и спрашивай, – Курт толкает в плечо Карстена.

– Ладно, – фыркает он и отходит, скрываясь в темноте.

– Мы могли бы отдать её Карстену, и дело с концом. А теперь ещё и вторая есть. Хоть она и не такая сильная, но её парень…

– С ним кончено всё. Я обколол его, вряд ли он выкарабкается.

– Круто. Жаль, что тебя не было в ту ночь, Кай был бы жив. Неплохой был парень.

Твари.

Белч… Белч… разве стоило предательство всего этого? Я же предупреждала тебя. Я же говорила, а ты?

– Нет! Я сказал – нет! – Громкий голос Карстена привлекает внимание всех парней.

– Да пошла ты, сука, – он появляется и зло бросает мобильный об пол. Топает ногами, и из его горла вырывается жуткий рёв.

– Что случилось опять? – Закатывает глаза Самуэль.

– Как там? Позвонить и узнать, да? Этого хотели? Так получайте. Убрать всех свидетелей. То есть убить их. И убить так, чтобы это походило на самоубийство. Убить, мать вашу. Убить вот её. Наследницу миллиардера Райза и его единственную дочь. Убить. Вы понимаете, что он так просто этого не оставит? Он начнёт копать. Он найдёт каждого из нас, и всё, чем нам сейчас угрожают, покажется сказкой. Это твоя вина, – Карстен подлетает к Рафаэлю и толкает его в грудь.

– Твою ж мать…

– Чёрт.

– А что я? Почему ты меня винишь, идиот? Это не моя проблема, а ваша. Я лишь исполняю приказы, и всё. И раз вы настолько трусливы, то сам всё сделаю. Я знаю слабые стороны принцессы, и я знаю, что добьёт её подданную, – усмехается Рафаэль.

Я молчу. А что я могу? Кричать? У меня нет сил. Ни физических. Ни моральных. Даже желания нет. Если они захотят, то сделают. И я готова была к этому ещё тогда. А сейчас лишь продолжение, от которого никуда не спрятаться. Бороться? Зачем?

– Оденьте другую и посадите напротив. Привяжите и заткните ей рот, – командует Рафаэль.

– Ты рехнулся? Ты работаешь на Райза. Ты первый будешь под подозрением, если учесть всё, что между вами было, – замечает Карстен.

– Именно это и не позволит ему подумать на меня, а вот вы, если хотите, чтобы я сдал вас и получил ещё деньжат, то я не против. Смотрите, – пожимая плечами, Рафаэль направляется к матрасу.

Остальные переглядываются. Первым предаёт Курт, отделяясь от троих. Он тащит стул и ставит напротив меня. Вторым Самуэль, несёт скотч. Карстен бросает взгляд на меня, а я лишь усмехаюсь, обвиняя его в трусости. Ублюдок. Так жалок сейчас.

Сиен заворачивают в какой-то халат и грубо тащат по полу. Бросают на стул, а я ужасаюсь тому, как сильно они избили её. Кровь засохла на губах и носу, размазана по заплаканному лицу.

Пока Курт обматывает тело Сиен скотчем, Рафаэль уходит и возвращается со странным пистолетом в руках. Он его прячет как будто. Кладёт на пол недалеко от меня и подбрасывает в руках нож. Подходит к Сиен и с силой ударяет по лицу, отчего подруга дёргается и распахивает глаза. Мычит. Дёргается. Прыгает на стуле, когда видит меня и Рафаэля, склонившегося над ней.

– Ты будешь смотреть на неё. Ты не отведёшь взгляда, иначе я начну отрезать от твоей подруги по кусочку. Сначала язык, затем уши, пальцы рук и ног. Запомни, чем больше ты сопротивляешься, тем больнее ей, – равнодушно произносит он и поворачивается ко мне.

– Всё просто. Несколько надрезов на запястьях. Эмира Райз из тех людей, которые любят пугать своей смертью. Они грозятся, но боятся её. Но приходит время, и всё становится на свои места. Они умирают оттого, что так любят, – усмехаясь, говорит он, крутя в руке нож.

– Это долго, – замечает Самуэль.

– Не сказал бы. Нам хватит времени, чтобы прибраться здесь, замести следы, и чтобы вот эта, – указывает на Сиен, – полностью свихнулась от ужаса, пока будет наблюдать, как её подруга умирает.

– Принцессу найдут в своей спальне уже мёртвой. Главное правило преступления – убедиться, что труп – это труп, а не потенциальный зомби, как было у вас с Каем. Учитесь, придурки, – Рафаэль приближается ко мне.

– Я сам, – ему перекрывает путь Карстен и забирает нож.

Парни отходят, я слышу, как Сиен воет и пытается хоть что-то сделать. Смотрю в глаза Карстена. Он не хочет этого. Надо же, я ему нравилась. Действительно, нравилась, и каким бы уродом он ни был, но у него не поднимется рука. Я знаю. Я вижу это в его глазах. Он тянет время, стараясь что-то придумать. Вряд ли он убивал лично, только доводил до смерти, а вот сам никогда. Настроиться на убийство не так сложно, как ему кажется. Надо просто возненавидеть кого-то так сильно, чтобы забыть обо всём и увидеть цель, которая позволит тебе жить. Это плохо, но убийство – очень лёгкое занятие. Оно смертельное для самого исполнителя. Каждая жертва – его шаг, приближающий к смерти.

– Такими темпами мы и через месяц не управимся. Отойди и дай сделать всё мне, – Рафаэль толкает Карстена и перехватывает нож.

– Не хотите участвовать, да? Но вы уже участники. Можете отвернуться или заткнуть её.

Говорила же, для тех, кто ненавидит, это очень просто. А Рафаэль меня так глубоко презирает и ненавидит, и я впервые отчётливо понимаю, вспоминая все наши встречи, что он планировал это очень долго и тщательно. Он готовился, как и я в ту ночь. И он, действительно, знает меня лучше остальных.

– Тебе будет больно. Очень больно, – ножом резко проводит по моей коже, обжигая её, отчего мой желудок сжимается, как и лёгкие.

Я не покажу ему, как это неприятно. Я помню этот звук и этот запах. Словно пакет разрывается.

– Одного достаточно…

– Заткнись уже, Карстен. Надо было думать раньше, и если ты так сильно волнуешься за неё, то мог бы уже давно забрать её, а сейчас заткнись, – перебивает его Курт.

Второй порез, и я жмурюсь, а потом шумно выдыхаю. Это не больно. Нет… это неприятно, это отвратительно, потому что сейчас по-настоящему. Не моя игра… не моя боль… не мои ошибки… я расплачиваюсь за любовь. За чёртову любовь, теряя последнее воспоминание.

– А теперь подождём. Уберите пока всё, – Рафаэль выпрямляется и отходит в сторону.

Мы с Сиен сидим друг напротив друга. По её щекам текут слёзы. Она дёргается, мотает головой. Указывает на Рафаэля и снова мотает головой.

– Всё хорошо, – одними губами говорю я.

Замирает. Слёзы так быстро текут из её глаз, смешиваясь с кровью, и капают на халат.

Я улыбаюсь. Умирать тоже нужно уметь красиво. С достоинством. Как учил папа. Если ты наверняка знаешь, что твоя смерть близко, улыбайся ей, и она влюбится в твою улыбку. Она тебя пригреет.

– Я люблю тебя, – мои губы дрожат… я боюсь расплакаться. Боюсь, потому что вижу такой же ответ в глазах Сиен.

Кровь быстро течёт из моих вен, капая на пол. Она так противна… а я любила и его. Любила вот этой каждой каплей крови. Любила каждой слезой. Любила каждым своим вздохом. Любила… я не виню его в том, что так всё случилось. Это моя ошибка. Я знала, что доверять никому нельзя, но я стала мягче, и мне не стыдно за это. Я познакомилась со многими, до этого неизвестными мне, вещами. Например, такими, как дружба и доверие. Сколько бы раз я ни оскорбляла Сиен, или же она мне говорила неприятные вещи в лицо, которые мне не нравилось слышать, но я любила её, и она меня тоже. Мы боролись достойно. Мы выиграли… да, я считаю, что мы выиграли. Мы сохранили самих себя до конца. Это важно. Я стала другой, благодаря ей. Мужчины всегда пытаются нас, девушек, развести по разным углам, заставляя ненавидеть друг друга и завидовать. Но вот мне сейчас никто не позавидует, потому что принцесса пала уже очень давно, когда влюбилась во врага собственной истории. И в этой истории она была одна, ведь второй участник никогда не любил её.

Я чувствую, как силы покидают меня. Мой разум плывёт, но я смотрю на Сиен. Я не вижу больше ничего и никого. Мы встретимся в аду. Все вместе там будем, и тогда я уже не буду связана, я буду свободна. Так какая разница, что будет дальше, когда всё, о чём я мечтала, уже очень близко. Свобода…

Тёплые пальцы касаются моей вены на шее.

– Осталось немного. Скоро она отключится. Пришло время сделать последний рывок. Ещё час, и конец, – громко произносит Рафаэль.

Он закрывает собой Сиен и склоняется надо мной.

– Не хочешь сказать мне своё последнее слово? Обычно это бывает что-то очень неприятное. Так я бы послушал, как ты начнёшь врать. Ты же всегда мне врала, да, Мира? А я так устал быть далеко от своей девочки. От своей любимой девочки, которая ждёт меня, – едко растягивая слова, говорит он.