– Поддерживает свою репутацию? Ты об этом? И тебе напомнить, что он сделал с хрупкой статуэткой за одну ночь? Он её разбил, Сиен, именно из-за того, что боялся всего. Каждый из нас меняется, и лучше пусть он меня трахает взглядом, чем его не будет вовсе. Ты несёшь такую ахинею, уж прости. Но твои подозрения насчёт него беспочвенны. Это наш план, и мы придерживаемся его. А как иначе? Как ещё разозлить кукловода? Никак. Мне ничего не будет за то, что я сделала. Рафаэлю этого делать нельзя, потому что Карстен всё поймёт. Да и Рафаэлю запрещено сближаться со мной и с Белчем. Это может снова поставить под угрозу и Белча, и тебя. Если ты не умеешь думать, то оставь это мне. Не напрягайся. Уходи, сейчас ты меня бесишь, – огрызаюсь я, бросая на Сиен злобный взгляд.

– Мира, не обижайся. Для меня ты намного важнее, чем он, понимаешь? Но Рафаэль, по словам Белча, заигрывает с другими. И это было не раз, а происходит постоянно, когда ты этого не видишь. В большинстве случаев он находится в окружении новых сокурсниц, поощряя их, в то время как ты ждёшь его здесь. Я не хотела этого говорить, но после сегодняшних событий думаю, что тебе следует поговорить с ним начистоту и убедиться в том, что его чувства к тебе не стали слабее. Он вкусил славу и власть, Мира. А это ломает намного сильнее, чем страх. Мне кажется, что Рафаэль любит тебя меньше, чем ты его, – поднимаясь, говорит она.

Мне и так неприятен тот факт, что мы не можем смотреть друг на друга открыто и показать всем, что мы вместе. Это удручает постоянно, но я стараюсь не думать об этом, ведь сейчас не то время, чтобы сомневаться. А Сиен словно вбивает в мой гроб острый гроздь, вынуждая беспокоиться сильнее, подтверждая, и без того постоянно крутящийся в сердце страх потерять Рафаэля.

– Перекрестись, вдруг поможет. Ты ни черта не знаешь. И Рафаэль ведёт себя так, чтобы никто ничего не заподозрил. А что же твой Белч ухлёстывал за всеми девочками из сестринства, когда ты пыталась обратить на себя его внимание? Забыла об этом? Подумай, может быть, и любовь Белча не так сильна, раз он даже защитить тебя перед своими родителями не может, как и найти вариант совместного будущего. А мы с Рафаэлем ищем каждый день. Не лезь в моё сердце, и я не буду разрывать твоё. Вон отсюда, – цежу я сквозь зубы. Сиен бледнеет из-за боли, которую я причиняю ей, но ведь и она мне тоже. Ревность моя безумна. И я в курсе того, что делает Рафаэль. Он говорил, что будет вести себя, как свободный парень, и чтобы я не обращала на это внимания, но то, что Белч и Сиен обсуждают это за моей спиной, не зная ничего, меня страшно оскорбляет. Даже хуже. Это приводит меня в бешенство.

Дверь за спиной закрывается, и я оборачиваюсь, зло сжимая кулаки. Это всё идиотизм. Никто не может угадать, что происходит на самом деле. Невозможно знать мысли другого человека, поэтому и сомневаться в Рафаэле я не имею права. Мы столько вместе прошли, столько боли пережили, и остался последний рывок до победы. Я ни за что не упущу этот шанс. Нет. Никто не вынудит меня подозревать Рафаэля. Никто.

Набираю ванну и опускаюсь в неё, мысленно обвиняя Сиен в том, что теперь не могу сконцентрироваться на происходящем. Как она, вообще, могла сказать подобное мне, когда ещё недавно подталкивала меня в спину и убеждала в том, насколько сильно мне нужен Рафаэль? Это просто нонсенс. Или же она не хочет, чтобы и я была любима кем-то. Эгоистка. А я столько всего сделала для неё. Я даже готова была отдать свои деньги, чтобы она была счастлива с Белчем, и их история завершилась звоном свадебных колоколов. А в итоге я получила такой ядовитый укол. Мне так неприятно внутри. Неужели я должна постоянно терять людей, которых считала близкими? Почему? Это Белч. Наверное, он наплёл Сиен обо всём из-за того, что Рафаэль стал Карателем. Чтобы и Сиен держалась подальше от Рафаэля, а она высказала всё мне, потому что язык за зубами не умеет держать. Дура. Идиотка полнейшая.

Переодеваюсь и смотрю на часы. До встречи с Рафаэлем в библиотеке ещё много времени. Проверяю телефон: ни новых сообщений, ни писем. Вспоминаю, что Грог должен прислать мне чек, достав его своим способом.

Прокручивая события дня в голове, осознаю, что я сейчас не в самом выгодном положении. Да, я подставила себя, но это ради дела. Не жалею ни о чём.

В кабинете месье Леду нет камер. Если бы они были, то вряд ли бы он говорил со мной столь открыто. Да, открыто, и он так делал всегда. Если бы камеры были установлены, то много тайн месье Леду всплыло бы наружу, раз под него копает кукловод. И был ли Рафаэль, действительно, ночью там? Он бы сказал мне. Да, сказал. Это ложь. Всё ложь, и раз камер не было, то и никто не мог узнать, что случилось в ту ночь. Когда я говорила об этом, были только я и Рафаэль. А Карстен упоминал именно камеры, благодаря которым он и знает всё. Но это не так. Ему кто-то рассказал. Кто? Я не верю в то, что Рафаэль мог подставить самого себя таким образом. И этот разговор, как и мои пожелания его наказания, происходили в один день. Я кричала. Громко кричала, а на записях камер подобное не слышно, но если кто-то был рядом, то мог разобрать мои слова. А единственный, кто был там, Марджори. Она могла уйти, как это было сегодня, когда я пришла к месье Леду, и в это время кто-то подошёл и подслушал. Я должна проверить.

Поднимаюсь с кровати и, набрасывая на себя пальто, хватаю мобильный и карточку.

Единственный способ узнать, кто подслушивает, посмотреть записи, если они ещё целы. Хотя это вряд ли.

Направляюсь в сторону комнаты охраны и без стука вхожу туда.

– Мисс Райз, нам запрещено…

– Мне плевать. Открывай. Вы мне должны. Все записи, сделанные в рабочее время, с камер, направленных на кабинет месье Леду. Живее, я сказала. Не злите меня, а то плохо будет. Уже слышали, насколько меня взбесил ваш работодатель? Нет, вы даже видели это, когда здесь был Рафаэль. И если не хотите, чтобы вас вышвырнули отсюда, то будете делать всё быстро, – жёстко произношу я, опускаясь на стул.

Мужчины переглядываются и тяжело вздыхают.

– Это в последний раз, мисс Райз. Всадники нам угрожают, – тихо произносит один из них.

– Карстен? – Уточняю я, пока второй охранник ищет для меня записи.

– Теперь они все едины. Последний из них, мистер Лоф. Он запретил нам брать подарки от студентов в виде денег, особенно, от вас, мисс Райз, – в груди отчего-то всё холодеет.

Что?

– Но я это делаю, мы это делаем сейчас, потому что знаем вас дольше, чем его или других. И мы уже написали заявление на увольнение. Надеюсь, что вы поддержите легенду о том, что мы разговаривали с вами, потому что вы нас шантажировали, и у нас не осталось выхода, – продолжает он, а я машинально киваю.

– Да… да, конечно. Спасибо.

Зачем Рафаэль это сделал? Приказ Карстена? Или кукловода, отданного Карстену? И почему особенно от меня? Значит, на видео есть что-то такое, что должно открыть мне правду, и Карстен этого боится или же кукловод. Да вряд ли Рафаэль это сказал бы по собственной воле.

– Что конкретно вы хотите найти, мисс Райз? – Поднимаю голову, не сразу понимая суть вопроса.

– Раз уж мы уходим, то можем вам помочь в последний раз, – с улыбкой добавляет второй.

– То есть вы готовы сказать мне правду? – Уточняю я.

Два подтверждающих мои слова кивка.

– Кто запретил вам в прошлый раз предоставлять видео?

– Месье Леду.

– Есть ли у него в кабинете камера?

– Нет, мисс Райз. Изначально он запретил там её устанавливать, даже после того, как его кабинет взломали в первый раз.

– Это было несколько раз? – Хмурюсь я.

– Да, в нашу смену это было. В прошлом году, шестнадцатого февраля.

Отвожу взгляд, перебирая в памяти все события того дня, когда мы вернулись.

– И вы видели, кто это сделал?

– Нет. Человек был в чёрном, в костюме Всадника. Высокий.

– А последний раз. Он сказал, что Рафаэль вскрыл замок на двери его кабинета вчера? Вы это видели?

– Вчера мы не работали. Сегодня и завтра наша смена. Но такого видео нет, мы всегда просматриваем отчётность о происшествиях, да и, вообще, камеры за то время, пока нас не было. Это…

– Хороший способ заработать. Можете говорить прямо, я вас не сужу за это. Каждый выживает, как умеет. Так, значит, подтверждения тому, что Рафаэль мог взломать замок, нет?

– Не совсем, – мнётся второй.

– Это как?

– Видео не повреждено, как другие, но висит на одном и том же моменте около трёх часов. То есть, его подменили на предыдущее, чтобы никто не смог увидеть, что на самом деле происходило прошлой ночью. Так что… – мужчина разводит руками.

Получается, что только со слов другой смены месье Леду сделал тот вывод, о котором говорил мне. Фактов нет, и Рафаэля хотели подставить, а заодно и меня. Или же только меня, ведь Рафаэль, по идее, состоит на попечении моего отца, и должен выполнять все мои желания. Кто-то хочет убрать меня… подставить раньше, чем Кровавый Валентин заберёт свою жертву.

– На чей счёт я переводила деньги? – Интересуюсь я.

– Мы не знаем. Этот счёт нам дали ребята из другой смены. Сказали, что он защищён, и нас не смогут поймать.

Вот оно как.

– Мне нужна запись сегодняшнего дня. Тот момент, когда я вошла в кабинет месье Леду. Она же цела? – Медленно произношу я.

– Да. Мистер Лоф пришёл сюда и смотрел, как вы кричите, а затем за ссорой месье Леду и Марджори.

– А ещё что-то он просматривал?

– Тот момент, о котором вы только что упомянули. И к сожалению, он заставил нас удалить его, – сглатываю неприятный горький ком в горле.

– Но вы должны были видеть, что там такого, не так ли?

– Видели.

– Там был кто-то, кто подслушивал, правда?

Мужчины переглядываются и кивают. Вот оно. И в прошлый раз подслушивали, иначе бы никто и никогда не узнал о том, что я говорила. Но почему Рафаэль стёр это? Зачем?

– Кто? Скажите, и я обещаю, что не забуду о том, что вы сделали для меня. Это очень важно. Кто это был? – Шепчу я.