За девять недель я довольно хорошо научилась играть в эту игру. Дэнни не оставляет надежд научить меня играть в покер или блэкджек, а может, даже в какую-нибудь онлайн-игру с людьми со всего мира, но не думаю, что настолько крута. Мне нравится играть в одиночку. Просто чтобы хоть чем-то занять свой мозг. К тому же это оказались очень насыщенные каникулы. Я проиграла лишь пятьдесят из четырехсот сыгранных игр, и то только потому, что раскладывала пасьянсы до поздней ночи, пока не умирала батарейка, а меня не морил сон.

Хотя стоит признаться, что чувствую себя невероятно жалкой, когда задумываюсь о том, как провела множество часов этого прекрасного лета. Но затем включаю новый пасьянс, и все плохие мысли вылетают из головы.

Колокольчик на двери вестибюля оповещает о новом клиенте, поэтому я поднимаю глаза и вижу молодого человека в черном пуловере и джинсах, который уверенно шагает к стойке регистрации.

Я слезаю со стула и выпрямляюсь. Мне всегда не по себе, когда к нам так поздно заселяются клиенты. Мотель расположен на старом шоссе, где нет фонарей и не так много работающих магазинчиков в это время. А большинство людей ездит по федеральной трассе, особенно по ночам, поэтому меня и удивляют такие постояльцы.

Но что поделать, работа есть работа.

– Здравствуйте. – Я расплываюсь в улыбке. – Добро пожаловать в «Голубые пальмы».

Он подходит к стойке, и моя улыбка слегка увядает, когда я замечаю огромное вытатуированное крыло на его шее со словами «Дьявол не спит». В этой местности живут довольно консервативные люди, значит, он явно приезжий.

– Привет. – Он встречается со мной взглядом, но через секунду отводит глаза. – Сколько у вас свободных комнат?

– Хм… – Я заглядываю под стойку, чтобы пересчитать ключи. – Шесть, – говорю ему я.

Он кивает, а затем лезет в карман за бумажником.

– Я сниму пять. На одну ночь, пожалуйста.

Пять? Не думаю, что у нас хоть раз оставалась всего одна свободная комната за все мое время работы здесь. Зачем ему столько комнат?

Нет, я не жалуюсь. Нам нужны постояльцы.

«Голубыми пальмами» владеют моя подруга Дэнни и ее семья. Мотель расположен на шоссе, которое опустело двадцать лет назад после появления федеральной трассы, так что дела идут не очень. Единственные люди, которые, кажется, знают, что мы здесь, – это жители близлежащего города и их родственники, изредка приезжающие в гости, а еще байкеры, которые ищут настоящих впечатлений от поездок по старым шоссе.

Хотя я рада, что приехала сюда. Дэнни уже много лет звала меня в гости, так что я решила воспользоваться возможностью и провести еще одно лето с ней. Мы с ней познакомились в детском лагере, куда выиграли путевки, когда нам было по двенадцать лет, и с тех пор поддерживали связь. Я всегда хотела побывать в месте, где произошло множество причудливых и пошлых историй, которые она мне рассказывала.

Мужчина протягивает мне свое удостоверение.

– Спасибо, – говорю я и ставлю его на клавиатуру, чтобы внести данные в базу.

Внезапно входная дверь распахивается, отчего вновь звенит колокольчик, а затем раздается требовательный голос:

– Мы хотим есть!

Я поднимаю голову и вижу у открытой двери трех девушек, и столько же толпится снаружи. Но больше нет ни одного мужчины. Зато наряды на них такие, что костюм Кэм для выступления в «Крюке» покажется чопорным. Добавьте к этому прически, макияж, туфли на каблуках…

Кошусь на парня и вижу, как он зажмуривает глаза на несколько мгновений, стараясь подавить раздражение. Затем принимается перебирать меню от ресторанов, разложенных в специальные кармашки на стене, и достает несколько из них.

– У этих ресторанов есть доставка? – положив меню на стол, спрашивает мужчина, после чего достает пачку купюр из бумажника.

– Да, у всех.

Он протягивает меню с деньгами девушкам, и одна из них тут же выхватывает все у него из рук.

– Принесешь потом чеки и сдачу, – приказывает он, не глядя на нее.

Скорчив рожу у него за спиной, она исчезает вместе с остальными.

Думаю, стоит рассказать ему о наших правилах. В этом городке есть неофициальный кодекс поведения, и Дэнни довольно строго относится к тем, кто его нарушает. Мотель уже давно здесь, но у властей есть свои планы на эту землю. Так что подруга не хочет давать им повода закрыть их.

– Наш мотель – довольно тихое место, в котором останавливаются семьи, – говорю я, медленно вбивая его данные в компьютер. – Имейте в виду, что здесь не разрешено проводить вечеринки…

Он смотрит на меня, и в его темных глазах цвета сандала плещется веселье.

– Это мои сестры, – отвечает мужчина.

Ну конечно. Если это его сестры, то я – его мама.

Хотя, судя по всему, они его раздражают, что бывает с настоящими братьями.

Кладу ключи со старомодными округлыми брелоками на стойку, затем распечатываю договор.

– Бассейн закрывается в десять, – уведомляю я. – Автоматы для льда и со снеками стоят между зданиями, а через дорогу есть прачечная. – Посмотрев на него, указываю ему за спину. – Стойка регистрации работает круглосуточно. Обращайтесь, если вам что-то понадобится. С вас двести восемь долларов сорок два цента, пожалуйста.

Но когда кладу на стойку договор и поднимаю глаза в ожидании его ответа, то вижу, что он даже не слушает меня. А смотрит на неоновую вывеску справа на стене в виде цитаты, написанной от руки: «Ну, они ничтожества по сравнению со мной и Билли…»

Строгое выражение его лица внезапно сменяется легкой улыбкой и удивлением вперемешку с замешательством, будто в его голове всплыло приятное воспоминание. Я перевожу взгляд на вывеску. Одержимость Дэнни музыкой девяностых годов – настоящее проклятие для меня на протяжении всего лета. Это цитата из песни Шерил Кроу, но я никогда не спрашивала подругу, что она означает, потому что знаю: она тут же врубит песню, заставляя меня страдать.

– Сэр! – зову я.

Мужчина моргает и поворачивается ко мне, медленно возвращаясь к реальности.

– Вы в порядке?

Он трясет головой и снова открывает бумажник.

– Сколько я должен?

– Двести восемь долларов сорок два цента, – повторяю я.

Он протягивает мне трехсотдолларовую купюру, и, хотя мы не принимаем купюры больше пятидесяти долларов, меня так нервирует огромная пачка в его бумажнике, что я решаю не возмущаться, молча забираю деньги и отсчитываю сдачу.

В ожидании документов мужчина барабанит пальцами по стойке, и через мгновение я понимаю, что он отбивает ритм песни The Distance группы Cake, которую включила Дэнни в вестибюле.

– О, не делайте этого, – протягивая сдачу, шучу я. – Этим вы поощрите владелицу. А я так стараюсь убедить ее, что этот плей-лист отпугивает клиентов.

Он забирает деньги и смотрит на меня.

– Музыка девяностых – лучшая. Это было время, когда люди говорили правду.

Я хмурюсь, но решаю не спорить. Он явно курил ту же гадость, что и она.

– Спасибо, – хватая ключи, благодарит он.

Я возвращаю ему удостоверение и провожаю взглядом, пока он не скрывается за дверью.

Выйдя на улицу, он раздает ключи от номеров всем дамам, и через мгновение они расходятся по комнатам. Меня так и подмывает подойти к окну и посмотреть, отправится ли в его номер какая-то из них. Или сразу все пятеро. Очень любопытно.

– У нас новый постоялец? – спрашивает Дэнни у меня за спиной.

Я оглядываюсь и вижу, как она входит в вестибюль. Ее квартира, в которой они живут вместе с бабушкой, находится по соседству с вестибюлем, поэтому она может легко выглянуть и проверить, как идет работа, при необходимости.

– Да, – отвечаю я. – Он снял пять номеров на одну ночь и путешествует как минимум с шестью девушками, так что твоя ночная смена будет веселой.

Она фыркает, подходит ко мне и поднимает договор.

– Тайлер Дерден? – читает она имя мужчины, щурясь сквозь свои очки.

Я киваю, убирая с ее фланелевой рубашки упавший волос. Дэнни даже одевается в стиле девяностых.

– Ты проверила его удостоверение? – Она корчит рожу. – Это же фальшивое имя.

– В его удостоверении написано Тайлер Дерден, – отвечаю я. – С чего ты решила, что это имя фальшивое?

– Так звали главного героя в фильме «Бойцовский клуб», – вскрикивает она, словно я идиотка. – Это же самый крутой фильм девяностых годов и одна из лучших книг того времени. Меня пугает, что ты этого не знаешь, Джордан.

Я смеюсь и качаю головой. Она всего на год старше меня, но наши интересы разнятся на целое десятилетие.

«Бойцовский клуб».

Улыбка тут же исчезает с моего лица, и я отворачиваюсь к компьютеру. Я видела этот фильм, но не запомнила имя. Потому что смотрела фильм с Пайком…

Я сглатываю, а в груди все сжимается. Проклятие. Последние несколько недель мне удавалось переключаться на что-то другое и не думать о нем. Поначалу было тяжело, но из-за того, что мы не виделись каждый день, стало легче. Я правильно поступила, что уехала.

Но время от времени воспоминания о нем всплывают в голове, когда я делаю тако для Дэнни во время длинной субботней смены или слышу знакомую песню, или когда замечаю на дождевике капли грязи и тут же вспоминаю, как мы катались по размытой дороге на его пикапе. Я даже не зажигала свечек с тех пор, потому что не знала, чего пожелать, когда буду их задувать.

Если я загадаю вновь испытать то, что чувствовала с Пайком, это снова даст ему власть надо мной, но если честно, это единственное, чего мне действительно хочется.

Хочется вновь чувствовать себя так хорошо.

Но теперь уже с кем-то другим.

– Слушай… – Дэнни пододвигает еще один стул, – а разве у тебя скоро не начнутся занятия в универе?

Я выключаю пасьянс на сотовом и старательно отвожу взгляд.

– Начнутся.

Она ждет продолжения, но я не знаю, что еще сказать. Мне перечислили деньги по новом студенческому кредиту, так что есть на что оплатить учебу. Да и я скопила достаточно денег, чтобы снять себе квартиру, но возвращение обратно кажется мне шагом назад. Пайк звонил после моего отъезда несколько дней подряд, но потом перестал, и с тех пор от него не было ни звоночка.