– Мам, это я, Ханна. Мама сказала, что я могу прийти и встретиться с тобой.

Кейн застряла где-то в густом тумане, но голоса она слышала. Она запаниковала, потому что у нее никак не получаюсь открыть глаза. Что-то случилось. Она не могла пошевелиться. И никак не могла вспомнить. Легкий шлепок по губам заставил ее веки дернуться.

И мать, и дочь вздрогнули, когда неожиданно синие глаза открылись. Кейн резко вдохнула, пытаясь понять, кто держит ее за губу. Боль остановила ее от движений и не позволила глубоко дышать. То, что она ничего контролирует, пугаю ее.

– Не пытайся двигаться, малыш. Ты ранена.

Неужели. Сама бы я и не догадалась. Кейн пару раз моргнула и поняла, что Эмма ее не услышала. Она могла бы поклясться, что она на самом деле сказала это. Она осторожно повернула голову и увидела нечто восхитительное – маленькую девочку с фермы. Это была ее дочь. Ее и Эммы.

Ханна, это твоя мама Кейн, она очень хотела тебя увидеть. Только не надо дергать ее так за губы. – Эмма услышала, как дрожит ее собственный голос, и пожалела о том, что этот момент совсем не такой, каким она его себе представляла – Кейн обнимает девочку и целует ее. Но синие глаза сказали ей, что Кейн сделала бы именно это, если бы могла. – Милая, это твоя дочь, Ханна Мари Кэйси.

– Люблю тебя, – Кейн прошептала эти слова, но они значили столько же, сколько значили бы, если бы она прокричала их.

– Мэм, пустите нас к пациентке, медсестра была не одна, и кто-то уже вызывал врача. Кейн не должна была просыпаться в то время, когда в ее крови было столько медикаментов.

Когда Эмма взяла Ханну и начала отходить. Кейн стала говорить немного громче: – Нет.

– Мы будем рядом, Кейн. Не беспокойся. Я никуда ее не заберу. – Эмма отошла и стала наблюдать за медиками, одни проверяли рану Кейн, другие показания мониторов.

Когда главная медсестра вынула фонарик и посветила Кейн в глаз, чтобы проверить реакцию, Кейн прохрипела:

– Уберите это.

– Что убрать, мисс Кэйси? Кейн с трудом поднесла руку ко рту.

– Это. Уберите это. – Она положила пальцы на трубочку на горле.

– Простите, мэм, но у меня нет права это сделать.

– Уберите, или я сделаю это сама. – Голос был слабым, но жестким, как всегда.

– Мэм. пожалуйста, перестаньте, иначе нам придется вколоть Вам успокоительное.

– Только попробуйте подойти к ней с иглой, и Вам придется иметь дело со мной, – пригрозила Эмма. Кейн только что вернулась к ней, и она не собиралась отпускать ее обратно так быстро. – С ней сейчас все в порядке?

– Да, но… – сказала женщина средних лет.

– Тогда отойдите, и мы подождем врача.

– Мы просто пытаемся выполнять свою работу. Если Вы этого не понимаете, Вам придется выйти из палаты.

Вошел хирург Кейн и начал изучать показания мониторов, отправив всех медицинских работников за дверь

– Неудивительно, что Вы проснулись, здесь стойко шума, – пошутил он, начиная осмотр. Он объяснил, что Кейн для него – медицинская загадка. Он не ожидал, что увидит ее в таком состоянии, как сейчас, раньше чем через пару недель если она вообще выживет. Но у нее все, казалось, было в норме.

– Уберите это. Сейчас. – Кейн говорила тоном человека, который не привык, чтобы ему отказывали.

– Кейн, я хочу, чтобы Вы кое-что поняли, так что послушайте меня, хорошо?

Его пациентка быстро сглотнула, и это явно было трудно из-за трубки, на которую она жаловалась, но кивнула.

– Вас пытались убить, и у Вас огромная рана. Я очень рад, что Вы в сознании, но здесь главный я, а не Вы. Мы постараемся сделать так, чтобы Вам было удобно, но придется подождать.

Кейн подозвала его поближе и сказала: – Ко мне итак приделано достаточно проводов, и это пугает моего ребенка, так что уберите это. Она видит меня в первый раз, и я не хочу, чтобы она запомнила этот день таким.

– Миссис Кэйси. Вы с девочкой не могли бы дать нам примерно двадцать минут? Мы просто приведем Кейн в порядок и сделаем так, чтобы ей было удобно.

– Вы больше не будете давать ей лекарства?

– Нет, если она не попросит. Пока Эмма и Ханна ждали, стрелки часов, казалось, будто завязли в песке. По прошествии сорока минут. Эмма не выдержала и собиралась вернуться, как в дверях ее встретил врач.

– Я не понимаю, как такое возможно, но мы сможем выписать ее уже через неделю.

Она заулыбалась, представив, что Кейн придется лежать на спине целую неделю.

– Если Вы выдержите ее так долго. Эта неделя будет сложной, Кейн не лучший пациент.

– Вы не понимаете. Я думал, что ей придется пробыть здесь месяц или даже два.

– Нет, доктор Элтон. Это Вы не понимаете. Кейн сильный человек, и она привыкла делать удивительные вещи. Сейчас ей некогда болеть, и она приказала себе излечиться.

– Тогда пусть ваши дети унаследуют это от нее, миссис Кэйси. Идите к ней, она звала Вас. – Доктор Элтон похлопал ее по руке и ушел.

Идите к ней, она звала Вас. Слова врача эхом отдавались в голове Эммы, и у нее закружилась голова. До последнего момента ей везло, и ей никогда не приходилось терпеть ярость Кэйси на полную катушку.

За это время многое изменилось. Кейн выглядела почти здоровым человеком, теперь только из ее носа торчала кислородная трубка. Той, что больше всего ее раздражала, не было, и Эмма могла только надеяться, что это персонал клиники убрал ее.

Мне слишком больно кусаться, так что иди сюда. – Голос Кейн был все еще хриплым, но звучал чудесно. Эта реплика была первыми словами, которые Кейн сказала ей без гнева.

– Кейн, мне так жаль. Прости меня за все. Я очень благодарна тебе за то, что ты спасла меня.

Она перестала извиняться, когда Кейн протестующе подняла руку и прошептала:

– Она такая красивая, Эмма.

– Она Кэйси, Кейн. Разве она могла стать некрасивой? Я знаю, что одно только это не исправит всего между нами, но я научила ее любить тебя и Хэйдена. – Эмма села на стул рядом с кроватью и положила руки рядом с телом Кейн. – Она так много спрашивала о тебе. Я рада, что ты о ней узнала.

У Кейн ужасно болел бок, и она не была расположена к ссоре.

– Ты планировала отправить меня в тюрьму и забрать себе Хэйдена, так что извини, мне кажется, что твои слова не слишком искренни. – Самое грустное для Кейн во всей этой ситуации было то, что она пропустила вторую беременность Эммы. Она живо вспомнила первую.


Двенадцать лет назад в спальне в доме Кэйси в Новом Орлеане.

– Не напрягайся сегодня, ясно? Кейн сплела на краешке кровати и надевала носки, параллельно читая нотацию женщине, лежащей на кровати. Седьмой месяц беременности начал утомлять ее.

– Когда ты вернешься домой?

Раздраженный тон не рассердил Кейн. Это все гормоны, настоящая Эмма вернется после рождения ребенка.

– Постараюсь придти пораньше. Я уже сказала Винни, что не могу остаться надолго, но сегодня важная встреча, которую я никак не могу пропустить.

Эмма наблюдала, как Кейн одевается. Страсть ушла. Теперь она понимала то, что знает каждая беременная женщина – теперь, когда она ощущала себя выброшенным на сушу китом, она не могла винить Кейн в том, что она больше не считает ее привлекательной.

– Может быль, тебе стоит погулять вместе с Кармен. Погода сегодня хорошая.

– Я не домашнее животное, Кейн, не надо вести себя так снисходительно. Иди. Ты наверняка уже опаздываешь.

Если Эмма ждала, что Кейн разозлится и дело дойдет до ссоры, на которую она набивалась, случилось противоположное. Кейн присела с ней рядом и взяла ее лицо в свои ладони.

Я знаю, что ты устала, милая. Я люблю тебя. Отдыхай, а я обещаю, что приду домой рано.

Эмма кивнула и опустила голову, чтобы Кейн не видела слез. Это неправильно – постоянно выплескивать свое плохое настроение на человека, который любит ее больше жизни. Кейн нежно поцеловала ее в лоб. Ей никогда так сильно не хотелось попросить ее остаться, как в тот момент. Но это были просто скачки настроения. Весь этот трагизм покажется ей глупым через час, поэтому Эмма промолчала.

Пытаясь расслабиться. Эмма разделась и пошла в душ. Вспоминая свои действия, она прислонилась к стене и заплакала. Ей бы хотелось начать утро заново, чтобы взять назад свои жестокие слова, но Кейн ушла.

– Эмма, ты идиотка. Если ты будешь продолжать в том же духе, она найдет кого-нибудь, кто не будет все время пререкаться. Она заплакала, когда ей никто не ответил. Во время беременности она начала разговаривать сама с собой.

И вдруг оказалось, что она была не одна. Она еще громче зарыдала, когда услышала тихий голос у уха:

– Но ей нравятся дерзкие женщины. Ей нужна партнерша, а не комнатная собачка.

Стройное обнаженное тело Кейн прижималось к ней сзади. Эмма повернулась и прижалась щекой к плечу Кейн.

Не надо слез, любимая. Они испортят нам утро. Кейн провела пальцами по мокрым светлым волосам. После того, как она увидела грусть на лице Эммы, она не смогла уйти.

– Что ты тут делаешь? – Эмма поцеловала Кейн в ключицу.

Я здесь живу, любимая. Я тот человек, о которого ты по ночам греешь ноги. Кейн провела пальцами по шее Эммы и укусила ее кожу рядом с ухом. Эмма задрожала.

– Я знаю это, дурочка. Я хотела сказать – разве тебе не нужно быть на встрече?

– У меня был выбор – провести день с жирными мужиками, или с тобой. Выбрать было не сложно, поэтому я здесь. Я хочу провести день, показывая тебе, как я тебя люблю, и доказать, что я считаю, что ты очень красивая.

– Ты знаешь, как я тебя люблю? – Эмма притяну Кейн к себе, чтобы та ее поцеловала. Вся неуверенность исчезла, когда язык ее любимой нежно коснулся ее языка. Кейн обняла и крепче прижала ее к себе.