Мэри Дехейм - Игрушка судьбы

– Там выше есть еще одна комната, откуда открывается прекрасный вид. Я видела его и видела тебя.

Щеки Морган пылали, она была и рассержена, и смущена.

– Это невозможно! Деревья были в цвету. Ты не могла нас видеть, даже с такой высоты.

Бабушка Изабо вновь рассмеялась:

– Я не говорила, что видела вас вместе, малышка. Я сказала, что видела его – и тебя, позже, когда ты примеряла новое платье. И в тот момент ты уже не была той юной девушкой, которая вышла из дома час назад. И хотя это, должно быть, потрясло тебя, мое бедное дитя, было совершенно очевидно, что на самом деле он не был тебе противен!

– Я… – Морган казалось, что сердце ее готово выскочить из груди. – Неправда! Он был мне противен, он просто животное, я так испугалась, все было просто чудовищно и…

– Необычно, – медленно кивнула бабушка Изабо. – Так и должно было быть, если он вел себя так же, как отдавал распоряжения близнецам Мадденам, и так же, как правил лошадьми. Мне понравилось, как он двигался – не с грацией Сент-Мора, но очень мужественно и уверенно. В какой-то момент мне захотелось, чтобы он увез тебя; до того как Кромвель выберет для тебя мужа.

Она вновь замолчала, глубоко и часто дыша.

Морган слышала, как что-то хрипит в бабушкиной груди.

– Ты узнала его имя, малышка?

Морган видела вопрос в глазах бабушки, чувствовала ее любовь и тревогу. Первой ее реакцией было солгать, но потом она поняла, что правда была бы утешением для бабушки.

– Да. Он брат моего мужа, – тихо проговорила она, не поднимая глаз. – Он – отец Робби.

– Ах, вот как? Тогда ты знаешь, о чем я говорю. Я несколько разочарована тем, что ты пыталась скрыть правду от своей старой бабушки! Ты и… Как его зовут?

– Френсис, – прошептала Морган.

– О, Френсис, прекрасное имя – вполне подходит для короля, как наш французский Франсуа. – Она вновь закашлялась, отпила еще воды. – Ты и Френсис страстно любите друг друга.

– Ради всего святого, между нами вообще нет любви! – возмутилась Морган. – Мы ни разу не были вместе с тех пор, как я вышла замуж за Джеймса. И он очень любит свою жену Люси.

– Хм. Ну разумеется. Хорошо, когда любовник любит свою жену – это свидетельствует о его широкой душе. О, малышка, как бы мне хотелось отложить свою кончину на некоторое время! Чтобы увидеть, насколько сильно вы с Френсисом не любите друг друга!

И старушка весело рассмеялась, что вызвало новый приступ кашля. Морган снова забеспокоилась. Бабушка величественно махнула рукой:

– Если ты нальешь мне еще воды, я отплыву к Господу, как старая дряхлая каравелла. Все у тебя будет хорошо, дитя мое. А я помашу тебе рукой от райских врат.

Бабушка Изабо умерла ночью во сне, получив отпущение грехов от своего духовника – симпатичного молодого священника из Беркемстеда. Сэр Эдмунд рассказал рыдающей Морган, что бабушка умерла с улыбкой на лице.

Почти весь июль и август Морган и Люси провели на террасе Белфорда, занимаясь шитьем детской одежды. Отсюда не только открывался прекрасный вид на море, это было самое прохладное место в доме. Старшие дети Люси играли неподалеку, а малыши лежали в мягких подушках, курлыча что-то на своем младенческом языке.

Люси жадно слушала новости из Лондона. Морган пыталась убедить невестку, что их путешествию не стоит завидовать.

– Бога ради, Люси, – говорила Морган. – Казни, интриги и заговоры, борьба за власть, не говоря уже о тех несчастных монахах, которых мы видели по дороге, – не думаю, что тебе понравилось бы все это.

Люси наклонилась подхватить клубок, который покатился к Робби. Она была уже на шестом месяце беременности, живот стал довольно большим. Доктор Уимбл велел ей как можно меньше двигаться.

– Все, о чем ты рассказываешь, довольно интересно. Но я понимаю, что ты должна чувствовать, – сказала Люси. – И такое печальное событие дома – смерть твоей бабушки.

Морган избегала смотреть Люси в глаза. Слова бабушки Изабо о Френсисе все еще были свежи в ее памяти.

– По правде говоря, я рада, что находилась рядом с бабушкой в это время. Она была удивительной женщиной.

– Француженка, ты сказала? – Люси аккуратно перекусила нитку зубами. – Кажется, ты рассказывала, что она встретилась с твоим дедушкой, когда он… – Люси умолкла и тут же воскликнула: – О, Френсис, ты вернулся! И ждала тебя еще вчера.

Френсис прошел мимо Морган, едва кивнув ей, и наклонился, целуя Люси в губы. Он ездил в Нью-Касл закупать продовольствие у голландских капитанов.

– Чертов Вандерхоф оказался таким упрямцем, – сказал Френсис.

Старшие детишки кинулись к нему с радостным визгом. Он расцеловал обоих, а потом подхватил на руки младшего.

– Или ты вырос, маленький разбойник, или твои одежки стали меньше. Люси! – обернулся он к жене. – Не пора ли тебе отдохнуть? Скоро четыре часа.

– Не суетись, я в порядке, – ответила Люси. – Я ведь не устаю, когда просто сижу здесь. А от долгого лежания чувствую себя слабой и больной.

Но Френсис продолжал озабоченно хмуриться:

– Доктор Уимбл – прекрасный специалист, и ты должна его слушаться.

Он осторожно опустил малыша на подушки.

– Я должен умыться и переодеться. – И, махнув рукой женщинам, Френсис направился в замок.

– Он так переживает, – заметила Люси. – Говоря по правде, Морган, у меня время от времени сводит ноги. Давай погуляем немножко, а потом я лягу отдыхать, хорошо?

– Может, не стоит?

Но Люси уже вскочила на ноги. Передав детей на попечение Пег, женщины медленно направились к морю.

– Какой чудесный день! – Люси залюбовалась дальними скалами на острове. – Ты ведь еще не была там, Морган?

– Все собираюсь. Джеймс хотел свозить меня туда на прошлой неделе, но свечных дел мастер обжег руку горячим воском.

– Ему уже лучше? – спросила Люси, оборачиваясь, но внезапно лицо ее исказилось. Она вскрикнула и прислонилась к дереву.

– Что случилось? – Морган в тревоге метнулась к невестке. Га почти рухнула наземь, прижимая руки к животу.

– Ребенок! Что-то не так…

Морган в панике озиралась. Поблизости никого нет, а до замка добрых четверть мили.

– Ты можешь идти? – обратилась она к Люси, заранее зная ответ.

– Больно! Господи!

Морган наклонилась, перекрикивая шум ветра и стоны Люси:

– Я побегу за подмогой и быстро вернусь!

Люси едва заметно кивнула.

Морган помчалась к замку, не обращая внимания на камни, о которые спотыкалась, на ветки, которые рвали ее платье. Казалось, почти целый час прошел, прежде чем она добралась наконец до террасы, на которой не было ни души. Пег с малышами ушла в комнаты. Но тут Морган услышала голос Джеймса внизу и, перегнувшись через перила, закричала:

– Джеймс! Немедленно найди Френсиса! Люси рожает!

Джеймс посмотрел наверх:

– Где? Где она?

– На скале у моря! Френсис уже вернулся, он где-то здесь, в замке! Быстрее, Джеймс!

Морган помчалась обратно, но на полпути услышала шаги Френсиса, который несся следом.

– Джеймс поехал за доктором Уимблом, – бросил он на ходу. Морган только кивнула и ответ. Выражение лица Френсиса напугало ее, но она побежала дальше, вознося молитвы Богородице за здравие Люси.

Люси они обнаружили лежащей без сознания среди камней. Огромная лужа крови расплывалась вокруг. У ног Люси лежал хрупкий младенец-мальчик, пуповина все еще соединяла его с матерью. Младенец был мертв.

С диким, животным криком Френсис рухнул на землю. Обнимая Люси и ребенка, он зарыдал. Закрыв руками лицо, Морган отвернулась, не в силах смотреть на эту страшную картину. Отчаяние охватило ее.

Но все же она заставила себя обернуться. Веки Люси дрогнули, она попыталась заговорить, но смогла выдохнуть лишь «Прости…».

Френсис прижался лицом к ее щеке, покрыл поцелуями лоб, подхватил жену на руки.

– Я отнесу ее в замок, – сказал он Морган, – а ты похорони мальчика – прямо здесь.

– Но, Френсис, – робко возразила Морган, – мне нечем копать. Земля такая твердая… я не могу…

– Я хочу, чтобы он был похоронен здесь, над морем! – рявкнул он. – Копай, чем хочешь – руками, камнями, чем угодно! Но сделай это, иначе я тебя высеку!

Морган долго смотрела на хрупкое тельце и, кажется, ни о чем не думала. Просто молилась, затем оторвала подкладку от своего платья, бережно завернула ребенка и нежно поцеловала в лобик:

– Бедное дитя, это все, что я могу для тебя сделать.

Острым камнем она выкопала глубокую яму и похоронила мальчика под старым деревом, тянущим свои корявые ветви в сторону моря.

Целую неделю Люси была на грани жизни и смерти. Френсис почти все время молчал и метался по комнате, как лев в клетке. Он ни разу не спросил Морган, похоронила ли она ребенка: ему и в голову не приходило, что она посмеет ослушаться.

Когда наконец стало ясно, что жизнь Люси вне опасности, доктор Уимбл сообщил Френсису, что ей ни в коем случае нельзя больше рожать. Френсис ничего не ответил, но в тот же вечер отправился в деревню и напился.

Морган не подозревала о диагнозе доктора Уимбла, пока сама Люси не рассказала об этом. Но она знала, что Френсис отсутствовал целую ночь, и, когда Люси к утру позвала его, Морган спустилась вниз, чтобы немедленно провести к жене, как только он вернется.

Он появился около девяти, едва держась па ногах. Когда он подошел ближе, Морган почувствовала запах спиртного, а на его щеке увидела четыре длинные царапины. Морган подумала о Люси, вспомнила ее бледное худенькое личико, утонувшее в подушках, и ярость охватила ее.

– Ты грязная скотина! Пьешь и веселишься, а твоя несчастная жена страдает! Конечно, она нужна тебе только для удовлетворения твоей низкой похоти!

Глаза Френсиса блеснули. Он замахнулся было на Морган, но тут же опустил руку и резко отвернулся.