– Ни то, ни другое! – фыркнула она, пытаясь освободить запястье.

– И то и другое, пожалуй. Я знаю Джеймса – и знаю тебя.

Он привлек ее к себе так резко, что платок с ее плеч соскользнул прямо в раскрытый сундук. Губы прижались к ее рту в страстном поцелуе, а руки жадно обнимали ее тело. Помимо собственной воли Морган обвила руками его шею, затем прильнула еще теснее.

– Френсис… – простонала она, чувствуя, как пламя, о котором она пыталась забыть, вновь вспыхнуло в самых потаенных уголках ее тела. – Френсис, мы не должны…

– Ты хочешь меня, – тихо хриплым голосом произнес он. – И Господь свидетель, я хочу тебя.

Морган знала, что не должна слушать его, что должна бороться с желанием, что если их застанут врасплох, сердце Люси будет разбито навеки, а Джеймс убьет их обоих. Но она лишь смотрела на Френсиса с нетерпением и ожиданием.

А Френсис смотрел на кровать. Потом вдруг, ни слова не сказав, отстранил ее:

– О Господи! Я должен разобрать вещи! Займись своими делами, а я буду заниматься моими. И не мешай мне!

Застыв, Морган уставилась в спину Френсиса, который вновь занялся барахлом в сундуке. Довольно долго стояла она так, не двигаясь, пока наконец Френсис не поднял голову.

– Ну? – недовольно спросил он и, поскольку Морган ничего не ответила, вернулся к своему занятию. Затем достал из сундука какую-то вещицу и протянул Морган: – Ваш платок, мадам. Кажется, вы его потеряли. Спокойной ночи.

Слезы блеснули в глазах Морган, дрожащими руками она повязала платок и выбежала из комнаты.

* * *

На второй день путешествия обитатели замка Белфорд остановились в Алнуике, где Перси с супругой и своими людьми присоединился к ним. Мэри Толбот Перси оказалась стройной, чуть угловатой блондинкой с необычными, широко посаженными глазами. Она была бы даже симпатичной, подумала Морган, если бы не затравленное выражение, которое не сходило с ее лица и так напоминало выражение лица ее мужа. Видимо, семейная жизнь Перси Нортумберленда была не слишком радостной.

Мэри села в повозку вместе с Морган, Робби и Агнес, графы ехали рядом верхом, а слуги на мулах замыкали процессию. Весна пришла в Англию. На деревьях появлялись первые листочки, на лужайках кое-где виднелись фиалки. Хотя последние дни шли дожди, дорогу не развезло, и путешественники рассчитывали добраться до Лондона к началу мая.

– Турнир, вот что я хотела бы посмотреть, – говорила Мэри.

Сначала она вела себя робко, застенчиво, но Морган сразу поняла, что при проявлении доброго к ней отношения Мэри расцветает, как подснежник под лучами теплого солнца. Без сомнения, молодая женщина была очень одинока. Понимание этого факта не добавило приязни Морган к графу Перси.

– …Маскарад, где музы и фурии меняются ролями и… – продолжала тарахтеть Мэри, но внимание Морган было поглощено тем, что происходило на дороге. Повозка замедлила движение, и раздался голос Джеймса:

– Люди короля? Ты уверен, Гарри?

Повозка остановилась, и Морган выглянула в окошко:

– Что случилось?

Джеймс махнул рукой куда-то вправо:

– Видишь этот монастырь? Люди короля окружили его.

Морган распахнула дверцу повозки и осторожно спустилась на землю:

– Святые небеса! Это монахи там у ворот?

Джеймс кивнул:

– Надеюсь, они не настолько глупы, чтобы сопротивляться.

Но как только он это произнес, маленький пожилой монах выступил вперед и что-то сказал солдатам. Один из них грубо оттолкнул старика, едва не сбив с ног.

Неподалеку от ворот монастыря собралась группка крестьян с намерением вступиться за монахов, но солдаты были вооружены.

Перси пытался успокоить своего разволновавшегося коня.

– Здесь, в погрязшем в грехах Йоркшире, много монастырей. И все они гнездо порока.

– По крайней мере, в глазах короля… – тихо добавила Морган.

Джеймс и Перси не расслышали ее. Они внимательно наблюдали, как солдаты выходили из ворот монастыря, волоча за собой узлы с церковной утварью, золотые и серебряные чаши, драгоценности, выломанные из украшений статуй. Добычу погрузили на телегу, а солдаты шумно спорили и хвастались, кому удалось добыть наиболее ценные вещи.

Морган и ее спутники медленно приближались к монастырю. Крестьяне с подозрением следили за богато одетыми путешественниками. Морган прижала Робби к груди и тихо шептала молитву.

Но тут в воротах появился здоровяк с инкрустированным рубинами потиром в одной руке и какой-то ветхой тряпкой в другой.

Вздох возмущения вырвался одновременно у крестьян и монахов. Старик, который пытался спорить с солдатами, бросился наперерез с криком:

– Покров святой Марии Магдалины! Нет, нет! – И ухватил солдата за руку с силой, неожиданной в столь хрупком теле.

Тот одним движением стряхнул монаха и, размахнувшись, ударил его потиром. Старик рухнул на землю, обливаясь кровью.

Морган не могла больше сдерживаться. С криком она метнулась к монастырским воротам. Но на полпути ее остановила железная рука Джеймса.

– Дура! С ума сошла?

Она подняла взгляд на него, потом тряхнула головой, словно приходя в себя, и прильнула к мужу, не в силах говорить.

Крестьяне наблюдали за прибывшими аристократами со смешанным чувством – симпатией к Морган и неприязнью к ее спутникам.

Джеймс повернулся к Перси:

– Нам лучше немедленно отправляться в путь.

Тот молча кивнул. Джеймс помог Морган с Робби на руках взобраться обратно в повозку. Мэри, которая на протяжении всего этого времени оставалась внутри, забилась в угол, кутаясь в плащ.

– Какие неприятности! Но зачем вы побежали к монастырю?

– Не знаю, – ответила Морган, все еще не придя в себя.

Повозка двинулась дальше. Морган оглянулась на монастырь. Старый монах неподвижно лежал. Несколько крестьян безуспешно пытались привести его в чувство, остальные мрачно стояли в отдалении. Солдаты теперь возились на крыше, и Морган сначала не поняла, что они там делают, но затем сообразила: «Свинец. Они хотят сорвать даже свинцовые полосы с крыши…»

* * *

После событий у монастыря Перси предложил Джеймсу задержаться в Снейп-Холле, у лорда Латимера. Имя было незнакомо Джеймсу, но Перси пояснил, что Латимер из семейства Невиллов, богатый человек и сторонник старой веры.

За скрипом колес и стуком лошадиных копыт Морган почти не слышала, о чем говорят Джеймс и Перси. Разобрала только вопрос Джеймса, почему им стоит посетить лорда Латимера.

– Я хочу знать причину поведения этих крестьян, – отвечал Перси. – Уверен, лорд Латимер нам ее объяснит.

– Имей они оружие, непременно напали бы на королевских солдат, – задумчиво проговорил Джеймс.

– Да. Вот это-то я и хочу выяснить. Насколько сильно пока еще не вооруженное противодействие королю на севере.

Джеймс воздержался от комментариев, и они ехали дальше в полном молчании. Морган, сидя на заднем сиденье, пыталась расслабиться. Пробыв почти в полной изоляции в Белфорде в течение нескольких месяцев, она понятия не имела о том, что творится в остальной Англии. И пока повозка тихо катилась на юг, у Морган было время подумать. Но то, что она увидела, заставляло всерьез задуматься о последних политических и религиозных событиях.

Какова реальная власть короля в церковных делах? Действительно ли все монастыри и аббатства являются обителью греха и гнездом порока? Что думают простые люди о разрушении основ старой веры? Неужели все это было вызвано лишь романом короля с Анной Болейн и его стремлением иметь законного наследника? Или все же это серьезная, давно назревавшая государственная реформа? Но неужели это дает право на насилие, а то и убийство беззащитного старика, пусть даже во имя короля… или чего угодно? И как часто случаются в Англии такие события?

Морган посмотрела на Робби, который проснулся и таращил глазенки на мать.

Глава 11

Уже в сумерках путники свернули к Снейп-Холлу. Поместье лорда Латимера стояло на вершине холма в окружении дубов и кленов. Навстречу гостям выбежали несколько слуг и громадная овчарка.

Джеймс помог Морган, державшей Робби, выбраться из повозки. Робби проголодался и стал громко плакать, капризно кривя ротик и колотя крошечными кулачками. Морган пыталась успокоить его, но он зашелся криком.

Лорд и леди Латимер появились на пороге, шумно приветствуя Перси. Перси, в свою очередь, представил им Белфордов. Лорд Латимер оказался худощавым высоким джентльменом неопределенного возраста с коротко подстриженной бородой. Его жена, маленькая рыжеволосая толстушка, была намного моложе мужа, примерно одного возраста с Морган.

Морган попросила прощения за шумное поведение сынишки, но леди Латимер лишь рассмеялась:

– Бедный крошка просто умирает от голода! Давайте-ка я его подержу – только минутку. У него ведь есть кормилица?

Все вместе они вошли в дом, где леди Латимер распорядилась насчет легкой закуски для гостей. Робби вверили заботам Агнес, а все остальные отправились ужинать.

Когда с трапезой было покончено, Перси завел разговор о вещах серьезных. Дамы, посчитав свое присутствие неуместным, откланялись и направились в покои леди Латимер, где в камине уже вовсю полыхал огонь.

– Я так давно не видела вас, Мэри, – сказала леди Латимер, усаживаясь в кресло и предлагая гостям занять соседние.

– Я редко покидаю Нортумберленд, – ответила Мэри, мгновенно проникаясь расположением к хозяйке. – В общем, я занята. У нас огромные владения, одних слуг в замке больше сотни. Разумеется, бывают гости, но не слишком часто, ведь мы живем довольно далеко на севере. А вот в хорошую погоду гостей иногда собирается много.

Мэри остановилась перевести дыхание, и леди Латимер с милой улыбкой повернулась к Морган:

– Ваше поместье расположено еще дальше, насколько я слышала.

После событий у монастыря, долгого путешествия и обильного ужина у Морган слипались глаза, но замечание хозяйки заставило ее собраться с мыслями.