Приходилось ей читать и о Поле. Он вернулся в Англию и занимался своими административными делами, пока великий Эл Кинг пребывал в изоляции вместе с Даллас.

Ушел ли Эл Кинг со сцены навсегда? Всем хотелось это знать. После чудесного спасения он дал только одну короткую пресс-конференцию по приезде в Рио. Собственно, вся она заключалась в одной фразе: „Хочу поблагодарить всех за заботу…" Так что мир с нетерпением ждал сведений о том, что же на самом деле произошло.

Зря ждал. Никто ничего рассказывать не собирался.

Кристине Марако предлагали огромные деньги за эксклюзивное интервью. Она передала отказ через отца. Она подолгу лежала в больнице, где ей делали пересадку кожи на ее больные руки.

Пол, разумеется, тоже молчал.

А Даллас удалилась вместе с Элом в добровольное заточение. Они ни с кем не общались, за исключением нескольких преданных служащих.

Конечно, то, что Эл и Даллас не желали никого видеть, еще больше подогревало любопытство прессы. Тем более что Даллас теперь тоже была звездой не меньшей, чем сам Эл. Шесть часовых серий сериала „Женщина — творение мужчины" были показаны по ТВ и почти сразу же повторены по настоянию публики. Она стала самой популярной телезвездой, но никто не мог ее заполучить. Лу Марголис с досады рвал волосенки.

На студию ежедневно приносили мешки писем от поклонников. Плакат, изображающий ее в крошечном леопардовом бикини, побил все рекорды по продаже, словно добрая половина американских семей жаждала видеть Даллас у себя на стене.

И вот они согласились устроить пресс-конференцию. Надо же было наконец удовлетворить любопытство публики.

Линда не смогла удержаться — да и почему, собственно? Она — журналист. Имеет полное право услышать, что же они скажут, прервав наконец свое добровольное заточение.


Коди Хиллз прибыл в Бел-Эйр часом раньше, чем все остальные, и подъехал прямо к главному входу. Позвонил у дверей. Ему открыла худенькая девушка в круглых очках и костюме мужского покроя.

— Привет, Тилли, — сказал Коди. — Все готово?

— Почти что все, так я думаю, — коротко ответила Тилли. Ее прислал Элу Пол, со всеми бумагами. Пол больше не заправлял делами Эла. Они пришли к выводу, что ему лучше заняться собственным делом. К тому же Пол хотел остаться с детьми в Англии, да и здоровье у него было не ахти. Врачи предупредили, что тропическая лихорадка может вернуться в любой момент.

Эл поручил Коди представлять его: он нравился Даллас, она ему доверяла, лучшей рекомендации Элу не требовалось. Правда, пока Коди было абсолютно нечего делать — только разрывать контракты и освобождать Эла от всех ранее взятых обязательств.

Коди оказался в ситуации, когда среди его клиентов были два самых желанных в шоу-бизнесе человека, но не было возможности заключить хоть одну сделку!

Ни Эл, ни Даллас не желали делать ровным счетом ничего. Они жаждали только спокойной жизни в собственном огромном доме, когда можно поплавать в бассейне, посидеть у телевизора, поиграть в теннис, почитать, послушать музыку, ну и конечно — посмеяться и позаниматься любовью.

Коди никогда еще не видел двух людей, столь счастливых друг с другом. От них, когда они были вместе, исходило сияние. Им никто не был нужен. Пожалуй, он был единственным человеком, кого они впустили в свою жизнь.

Элу после авиакатастрофы пришлось несладко. Газеты вовсю раздули тот факт, что Эдна продала дом и все его личные вещи и поселилась с другим мужчиной через пару недель после его предполагаемой смерти. Она даже избавилась от его одежды! Это повергло всех в шок. Но он ни разу публично не высказался по данному поводу. Он ненадолго слетал в Лондон поговорить с Эдной об Эване, рассказать, что же на самом деле произошло, и заверить ее, что она может гордиться таким сыном.

Во время встречи она цепко держалась за руку своего приятеля Джона и старалась не встречаться с Элом глазами. Похоже, она предпочла бы, чтобы ее бывший муж действительно умер. Ей не нравилось, что он снова появился в ее жизни. Ей хотелось одного — чтобы Эл и все, кто с ним, оставили ее в покое.

Никакой горечи по этому поводу Эл не испытывал. Он пожелал ей счастья, быстро оформил развод, и вскоре Эдна вышла замуж за Джона.

— Вам что-нибудь дать выпить? — спросила Тилли.

— Еще не время. До темноты я не пью, — улыбнулся Коди.

— Тогда кофе.

— Вот это другое дело.

Тилли пошла за кофе, а Коди направился в большую комфортабельную гостиную.

Пресс-конференция созывалась по его предложению. Ему пришлось несколько недель их уговаривать. Еще дольше ему пришлось уговаривать их сняться в одном фильме.

Лу Марголис и все остальные крупные продюсеры в Голливуде приставали к нему насчет сделки. Предлагали сверхъестественные гонорары. Только пусть согласятся. Даллас и Эл Кинг в паре — полная гарантия успеха.

— Вы можете делать, что хотите, — уговаривал их Коди. — Скажите лучшему сценаристу, каковы ваши требования. Выбирайте себе любого режиссера по вкусу. Полный контроль остается за вами, плюс главные роли в фильме.

Сначала Эл даже и слушать не хотел. Но Даллас, видя свой феноменальный успех на телевидении, захотела продолжения.

— Но почему нет? — начала она спрашивать Эла. — Мы ведь будем вместе, это так здорово.

— Потому что… — говорил Эл. — Это вонючий бизнес. Все это телевидение — большой мешок дерьма.

— Я понимаю, я же не вчера с ветки спрыгнула, как ты знаешь. Но, Эл… сделать что-то вместе… все, что мы хотим… Это прекрасная возможность.

Как и следовало ожидать, в конце концов она его уговорила. Молодая, взбудораженная своим успехом, она и представления не имела, что такое слава…

Но если ей этого хотелось, Эл не собирался ее разочаровывать, хотя иногда сомневался, понимает ли она, как развращает душу слава. Ты уже не принадлежишь себе, становишься общественной собственностью. Ты много приобретаешь. Но ты лишаешься права на личную жизнь.

Разумеется, он постарается ее защитить. Он уже через все это один раз прошел.

Неохотно он разрешил Коди действовать.

Даллас была в восторге.

— Будет замечательно! — восхищалась она. — Я люблю тебя, Эл! Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!

Он радовался, что она счастлива, но догадывался, что это счастье может им дорого обойтись.

Шесть месяцев вместе, вдалеке от людей, от всякой суеты и прессинга. Самые счастливые месяцы в жизни Эла.

Вскоре после возвращения из Рио он дал Даллас конверт. В нем лежал отчет частного сыщика по поводу ее семьи во Флориде. Ее мать, отец, ее муж… Эл знал, что Даллас больше всего терзало, что семья не искала ее. Она чувствовала себя брошенной и нежеланной. Эл втайне от нее предпринял попытку выяснить, почему они не искали свою дочь, не дали о себе знать даже тогда, когда ее фотография красовалась на обложках всех журналов. Это явно было странно, даже муж не попытался ничего разнюхать.

Причину объясняло содержание конверта.

В тот день, когда Даллас сбежала из зоопарка, там случился пожар. Подозревали поджог, но доказать ничего не удалось. Ее отец, мать, муж… они все погибли. И полиция в то время, как писали в прессе, разыскивала молодую чернокожую пару.

— Похоже, после того как ты сбежала, там все передрались, — объяснил Эл. — Этот черный жеребец, о котором ты рассказывала, вероятно, совершил поджог. Теперь ты знаешь, почему они тебя не искали.

Даллас онемела. Но когда начала приходить в себя, то поняла, что, возможно, ее никто не бросал, будь они живы, родители обязательно бы отыскали ее.

— Ты уже больше не замужняя дама, — позже шутил Эл.

— Да нет, замужняя… Ты забыл про Коди.

Они тайно аннулировали этот брак. Коди был потрясен не меньше нее. Он все еще любил Даллас, но уже как сестру. И еще он не мог выбросить из головы Линду…

Вернулась Тилли с чашкой кофе.

— Прошу вас.

Коди взял чашку.

— Спасибо. Чем они занимаются?

— Даллас возится с волосами, а Эл наблюдает. Разве я вам не рассказывала, как у них заведено? Всегда вместе. Если бы они не были так искренне привязаны друг к другу, от этого бы тошнило.

— Верно, — согласился Коди. Он знал, о чем она говорит. При них каждый находящийся в комнате чувствовал себя посторонним.

Он с удовлетворением вспомнил свой недавний разговор с Лу Марголисом. По городу пошли разные слухи, стоило ему шепнуть, что Эл и Даллас ищут подходящий сценарий фильма, в котором оба могли бы сняться в главных ролях. Лу Марголис позвонил ему.

— Значит, та блядь наконец стала думать по-моему, — похвастался он. — Знал, что так и будет. Да и этот сукин сын, с которым она живет, тоже. Хочешь подойти и обговорить условия? Контракты могут быть готовы уже на этой неделе. Как долго они будут выбирать сценарий? Мне бы хотелось поскорее начать съемки.

Ну еще бы, подумал Коди. Лу недавно снял жуткую дрянь про лесбиянок с женой в главной роли.

— Дорис Эндрюз — лесбиянка, — насмехался один критик. — Да это все равно что снять Уоррена Битти в роли гомика!

— Они уже нашли сценарий, — спокойно сказал Коди.

— Чудно! — восхитился Лу. — Пусть это будет самое большое дерьмо в мире, мне на это плевать, но с ними в главных ролях мы возместим все свои потери! Тащи сюда свою задницу, Коди, послушаем, что эта блядь хочет.

Коди набрал полную грудь воздуха. Не в его интересах наступать на мозоль такому человеку, как Лу Марголис, но, видит Бог, если кто это и заслужил…

— Прости, Лу, — ровно проговорил он, — но „эта блядь" решила обратиться в другое место, к Джордану Минтоффу.

Он не стал слушать дальше, повесил трубку. Хоть пустяк, а приятно.