– Хорошо, я вижу, что вы решительно настроены пойти с ним. В таком случае, какое веселое развлечение запланировал коронер на вечер? – Стоуни подумал, что может встретиться с ними там, для собственного спокойствия.

  – Он ведет меня на обед после еще одной лекции. Эта посвящена ампутации в полевых госпиталях на Полуострове.

  Стоуни переменил свои планы. Он также изменил свое отношение к мисс Кейн. Любая женщина, которая может слушать подобные разговоры, а потом еще и есть после них, не назовешь нормальной. Возможно, она и этот червь из морга все-таки составят хорошую пару. Свадьба может состояться в сумасшедшем доме.

  Эллианна продолжала говорить, словно Стоуни продемонстрировал интерес вместо того, чтобы едва не поперхнуться.

  – Вы знаете, сколько солдат умерло после заражения после того, как их раны начинали загнивать? В самом деле, даже кусочки их собственных мундиров могли убить человека, если оставались погруженными в плоть.

  Стоуни быстро уронил салфетку, чтобы иметь повод опустить голову к коленям перед тем, как упадет в обморок.

  – Я… я уверен, что вы сочтете эту лекцию… познавательной.

  – Возможно, но я иду туда в основном для того, чтобы найти опытного хирурга для больницы, которую я строю.

  – А после лекции? – спросил Стоуни, придя в себя после еще одной чашки горячего чая, которую молча передала ему Эллианна.

  – Обед в отеле Палтни. Я думала пригласить сэра Джона сюда, но передумала из-за враждебности тети Лалли. Она довольно… громко выразила свое мнение о том, чтобы есть баранину в компании мастера похоронных дел. Конечно, сэр Джон таковым не является, – добавила она в защиту Томасфорда. – Он выдающийся исследователь, и я так и заявила своей тете. И Гвен тоже. Леди Уэллстоун отказалась прийти на мой небольшой обед, который я хотела устроить ради такого случая, а леди Валентина и лорд Чарльз заняты. Думаю, что ее светлость тоже вряд ли заинтересовалась бы исследованиями сэра Джона.

  Боже милостивый, герцогиня Уиллинстон обедает рядом со знатоком криминальных трупов?

  – Полагаю, едва ли ее это заинтересует.

  – Я могла бы пригласить лорда и леди Олдершотт, миссис Харкнесс-Смайт и других дам, которые достаточно любезно приглашали меня на свои приемы, но предполагаю, что сэр Джон, в его состоянии, не сможет вытерпеть светскую беседу с незнакомцами. И мне не хочется, чтобы он подумал, будто я устроила интимный ужин для нас двоих. Поэтому, как видите, вам не нужно беспокоиться о том, что я не осознаю всей неловкости этой ситуации.

  Не беспокоиться? Стоуни перестанет беспокоиться, когда она ляжет в постель, одна. А еще лучше – вместе с ним, на тот случай, если охваченный вожделением лунатик заберется к ней в окно. Виконт возблагодарил небеса за то, что эта глупышка продемонстрировала немного здравого смысла и не стала приглашать кровожадного вампира к себе в дом без защиты других гостей. Стоуни слишком хорошо знал, что может произойти здесь, учитывая небрежное отношение миссис Гудж к обязанностям компаньонки. В отеле, даже если Томасфорд снимет отдельную гостиную, они все равно не останутся наедине. Там будет присутствовать ее горничная, служащие отеля будут ходить туда-сюда, и поблизости окажутся другие посетители.

  И Стоуни тоже будет там.

 Глава 27

  У Стоуни было дурное предчувствие по поводу этого вечера. Возможно, у него просто начинается ангина после вчерашнего дождя, или он слишком много выпил прошлым вечером, сидя в одиночестве в библиотеке. Или, может быть, виконт не стал доверять ни одному человеку, который отправился бы на обед с Эллианной. Не важно, по какой причине, но Стоуни ощущал беспокойство.

  Он был настолько взволнован, что отправился на Боу-стрит, чтобы поговорить с Латтимером.

  Сыщик оказался слишком занят, чтобы выслушивать неопределенные, надоедливые подозрения Стоуни.

  – Конечно, этот парень чуточку безумен. С такой работой это неудивительно. Но он – блестящий анатом, вы же знаете. Посвящен в рыцари за успехи на этом поприще и все такое.

  Затем Латтимер сообщил, что всем сыщикам досаждает пресса и те, кому не дают покоя убитые девушки. Все, кто связан с ведомством магистрата, работают без перерывов на сон, ванну или приличную еду, пытаясь поймать «парикмахера», пока тот не нашел новую жертву. Так что неудивительно, что сэр Джон не в лучшей форме. Латтимер с презрением бросил взгляд на безупречный, элегантный наряд Стоуни.

  – Некоторые из нас стараются поймать убийцу, а не привлечь взгляды всех девиц Лондона. Я считаю, сэру Джону повезло составить компанию мисс Кейн сегодня вечером, и эту награду он, безусловно, заслужил.

  Стоуни задался вопросом о том, насколько рвение Латтимера подогревается обещанным денежным вознаграждением. Он прочитал объявление, вывешенное возле двери на Боу-стри, в котором значилась астрономическая сумма за арест убийцы. Виконт знал, что некоторая часть суммы пожертвована Эллианной, но к ней добавились фунты от обеспокоенных граждан, от правительства, от хозяина убитой служанки, от друзей погибшей актрисы. Группа проституток из Ковент-Гардена внесла по несколько пенсов, чтобы улицы снова стали безопасными для их сестер. Теперь вознаграждение составляло громадную сумму. Латтимер может позволить себе еще несколько часов обойтись без сна, чтобы найти владельца кинжала. У него нет времени на то, чтобы охранять мисс Кейн.

  Стоуни не обнадежило мнение сыщика о сэре Джоне Томасфорде. Он все еще ощущал, что у него, как и у тети Лалли, по спине пробегает холодок – и вовсе не из-за сырой, моросящей погоды. Его друг капитан Брисбен всегда говорил, что лучшая защита солдата – это внутренний голос инстинкта. Интуиция Стоуни кричала ему в ухо: «Опасность! Опасность!».

  Поэтому пораньше этим же вечером он отправился верхом на Слоан-стрит и поджидал в седле, в тени и под дождем, закутавшись в плащ с пелериной для верховой езды. В это время года сумерки наступали поздно, но в этот вечер на небе оказалось достаточно облаков, а между домами – много деревьев, которые могли предложить укрытие, хотя и плохо защищали от холодных капель, стекавших по касторовой шляпе и шее виконта. И с каждой каплей он спрашивал себя: какого дьявола я тут делаю.

  Ему просто нужно удостовериться, отвечал сам себе Стоуни, что сэр Джон не придумает никакой причины оставить горничную Эллианны дома. Кто знает, что беспринципный человек может сделать в движущемся экипаже? Стоуни знал это, и намеревался сделать все, что в его силах, чтобы Эллианна не узнала об этом, по крайней мере, не с этой черной вороной.

  Через некоторое время, горничная в сером плаще уселась в скромный экипаж, как и положено. Затем вышла мисс Кейн, в зеленом плаще и черной шляпке, отделанной рюшами и шелковыми побегами зеленого плюща, которую Стоуни прежде не видел. В тот момент, когда она поднималась в экипаж, продемонстрировав стройные лодыжки, виконт заметил, что Эллианна надела крепкие полуботинки. Перед тем, как занять свое место, она передала зонт сэру Джону, чтобы тот сложил его.

  Из своего укрытия Стоуни мог видеть, что она улыбается, и почувствовал себя дураком. Ревнивым дураком, к тому же. Он отправится домой, примет горячую ванну, затем отвезет Гвен на приятный обед в Палтни, как запланировано. Вероятно, это станет еще одним напрасно потраченным усилием, но, по крайней мере, там хорошо кормят.

  Проблема состояла в том, что карета сэра Джона направилась на восток по Слоан-стрит. Зал, где должна была состояться лекция, располагался к западу по Слоан-стрит. Виконт смотрел вслед черному экипажу, ощущая, как холодок вдоль его спины превращается в острую боль, словно кто-то приставил к ней нож. Или он просто слишком много времени провел под дождем, слишком долго просидел в седле, не двигаясь с места.

  Дом, горячая ванна и хорошая еда… или унылая погоня под дождем за экипажем, еще одна пустая затея? Хмм.

  Эллианна тоже удивилась, что карета не развернулась.

  Когда она спросила, не перепутал ли кучер адрес, сэр Джон потянулся через экипаж и положил обтянутую перчаткой ладонь на ее руки.

  – Моя дорогая мисс Кейн, боюсь, у меня для вас плохие новости. Я хотел подождать и сказать вам, когда мы подъедем к месту назначения, чтобы вы меньше волновались.

  – О Боже, моя сестра?

  – Конечно, я не могу быть уверенным, без вашего опознания. Но у этой последней жертвы зеленые глаза и светлые ресницы, как и у вас. Я знал, что вы не захотите ждать до завтра, и не мог позволить вам прочитать об этом в газетах, или сидеть на лекции в неведении.

  – Конечно, нет. Благодарю вас. Очень любезно с вашей стороны.

  Эллианна задалась вопросом, почему мистер Латтимер или другой подручный с Боу-стри не пришли, чтобы сообщить ей об этом. Она также удивилась тому, что не чувствует себя слишком сильно расстроенной, словно уже приняла тот факт, что Изабелла потеряна навсегда. Мисс Кейн жалела только о том, что рядом с ней сидит не Стоуни, а другой джентльмен, которого, кажется, больше чем когда-либо взволновала эта новость о последнем убийстве.

  Сэр Джон принял ванну, побрился и нарядился, как положено, в вечерний костюм, но одежда мешком висела на его быстро похудевшей фигуре. Его шейный платок был ужасно измят, а волосы после дождя свисали сальными и влажными прядями. Губы коронера стали тоньше, морщины на лбу – глубже, но карие глаза все равно блестели, каким-то лихорадочным блеском. Очевидно, бедняга расстроен тем, что не смог предотвратить еще одно убийство. Эллианна позволила своей руке остаться под его ладонью чуть дольше, а потом отняла ее.

  На пути в морг Эллианна не пыталась завести вежливый разговор, а сэр Джон уважал ее молчание. Она пыталась не думать о последней жертве убийцы, но обнаружила, что вспоминает время, когда Изабелла только начинала ходить, рыжие волосы создавали нимб вокруг ее головы, когда малютка протягивала руки к старшей сестре, чтобы та подняла ее. Нет, это слишком болезненно. У нее впереди еще много лет, чтобы оплакивать сестру, чтобы доставать одно драгоценное воспоминание за другим. Она не станет думать про Изабеллу, и эта погибшая девушка не окажется Изабеллой.