Стоуни вскочил на ноги, но Эллианна схватила его за фалду вечернего фрака.

  – Оставьте. Он просто хочет причинить нам неприятности.

  Стоуни сел, обменявшись взглядами со своим другом Чарли, что обещало возмездие для Бланшара тогда, когда леди будут отсутствовать. Гвен начала оживленно разговаривать с кузенами, пытаясь заглушить неприятную беседу, но у леди Валентины задрожала нижняя губа. Эллианна побледнела, но оставалась спокойной.

  – Он не стоит того, чтобы был испорчен наш чудесный вечер.

  Но Бланшар еще не закончил.

  – Уэллстоун может оставить эту мегеру себе, скатертью дорога. Я готов поклясться, в его карманах пусто, так что где еще он найдет себе более зеленое пастбище. Не знаю, сколько эта сучка Кейн платит ему, но мне она не смогла бы предложить достаточно. Эта женщина так холодна, что это было бы похоже на совокупление с ледяной статуей. Парень рискует отморозить себе член. Полагаю, некоторые за деньги готовы на все.

  Стоуни уже находился на полпути к выходу из ложи, Чарли рядом с ним.

  – Отвезите женщин домой, – велел он Стрикленду и кузену Гвен.

  – Я не поеду, – Эллианна вцепилась в свою сумочку, на этот раз большую.

  – Отвезите их домой, Стрикленд, – снова приказал Стоуни не глядя на нее.

  Женщины в ложе Бланшара с криками сбежали, когда туда ворвался Стоуни, а следом за ним – Чарли. Двое мужчин протиснулись мимо них.

  – Это не наше сражение, знаете ли. – Они видели, как Уэллстоун тренировался в боксерском зале.

  Бланшар ухмыльнулся.

  – Как, вы пришли вызвать меня на дуэль? И какое у вас будет оружие, Уэллстоун, нюхательная соль с двадцати шагов? Или ты, Хэмметт? – Он презрительно скривил губы, уставившись на желтые казацкие брюки лорда Чарльза. – Монокли на рассвете?

  – Нет, – произнес Стоуни. – Дуэли предназначены для джентльменов, а не для таких презренных скотов как вы. – Он бросился вперед с такой скоростью, что бульдог Эллианны мог бы гордиться этим маневром и вцепился в горло Бланшара. Одной рукой виконт ухватился за складки шейного платка, а другую отвел назад. Он не собирался целиться в нос негодяя. Тот уже был сломан. Удар в подбородок грозил различными неприятностями вроде кровоточащей губы и сломанных зубов. Так что Стоуни размахнулся так, как делал это во время тренировки, и ударил Бланшара прямо в живот. Брюхо этого подлеца было не таким твердым, как кожаная боксерская груша, но звук от удара показался намного более приятным.

  Стоуни снова ударил его, чтобы убедиться, что весь воздух вышел из легких этого болтуна. Затем, все еще держа его за шею, он встряхнул негодяя, словно грязную тряпку.

  – Если я когда-нибудь снова увижу вас в городе, Бланшар, или услышу хотя бы одного слово из вашего грязного рта, я покончу с вами раз и навсегда. Вы поняли? – Просто на тот случай, если он не понял, Стоуни подчеркнул свои слова еще одним ударом в живот Бланшара, чуть пониже ребер. Хм, ну может быть не совсем ниже, потому что виконт отчетливо слышал треск, когда его кулак врезался в тело.

  Приятель Бланшара начал тащить его прочь.

  – Он уедет, уедет. Не убивайте его, ради Бога. Он должен мне деньги!

  Чарли крикнул им вслед:

  – А если Уэллстоун не вколотит вас в землю, то я предъявлю вам обвинения в клевете и позабочусь, чтобы ваши кредиторы потребовали оплаты долгов. Я могу даже заявить на Боу-стрит, чтобы они поискали в ваших комнатах кинжал и парочку париков. Кто знает, что они смогут найти там, а? И чьим словам поверят, сына герцога или ублюдка?

  Стоуни быстро обернул носовым платком костяшки пальцев, ободранные о пуговицы и цепочки для часов Бланшара; затем они с Чарли неторопливо направились в собственную ложу, по всех отношениях напоминая джентльменов, выходивших выкурить сигару.

  Эллианна и леди Валентина сидели там одни, держась за руки.

  Стоуни с раздражением посмотрел на Эллианну.

  – Я же велел вам отправляться домой. В чем дело? Вы не поверили, что я смогу заставить этого негодяя замолчать?

  – Конечно, поверила, но кто-то должен быть готов поднести вам нюхательную соль.

 Глава 25

  – Пойдут разговоры.

  – Следует ли мне надеяться на то, что еще одну молодую женщину найдут убитой, и это станет главной темой слухов, а не я с моим сопровождающим?

  Стоуни поморщился, и не только от мази, которую Эллианна втирала ему в костяшки пальцев. Они расположились в буфетной на Слоан-стрит; дворецкий, ее тетя и весь остальной дом лег спать несколько часов назад. Стоуни сидел за внушительным рабочим столом, похожим на тот, за которым он сам полировал фамильное серебро всего несколько дней назад. Эллианна занималась его рукой при свете единственной свечи, которую они принесли с собой, так же, как бутылку вина и два бокала.

  Ее зеленый плащ покоился на спинке стула, а сама она наклонилась вперед, достаточно для того, чтобы Стоуни мог заглянуть в вырез ее серого шелкового платья и увидеть ложбинку между ее грудей. Тот факт, что он обратил на это внимание, и что у него в горле снова пересохло несмотря на вино, вот пара причин, почему им не следует находиться здесь одним. Еще одна причина – это мельница слухов, которая скоро будет перемалывать им кости сверхурочно.

  Если кто-то увидит, как Уэллстоун привез мисс Кейн домой без компаньонки, языки начнут работать еще усерднее. Если один из соседей заметил, что он сопроводил Эллианну до двери – и зашел в дом – то утром им мало не покажется.

  Благодаря Бланшару, респектабельность репутации Эллианны уже висит на волоске. Может быть, этот волосок позолочен, но все равно он остается очень тонким.

  – Прекратите беспокоиться о том, что скажут в обществе, – заявила ему мисс Кейн, когда он во второй раз поведал ей о своих опасениях. – Я не беспокоюсь. И у меня нет других родственников, кроме Изабеллы, которых опозорит пятно на фамильном имени. Семья моей матери уже стыдится связи с Кейнами, поэтому что бы я ни сделала, их это не затронет. Я уеду домой, вот и все. Я вовсе не собиралась так долго оставаться в Лондоне, и мне никогда не потребуется приезжать сюда снова.

  – Но что насчет меня? – Стоуни отвел взгляд, пока она бинтовала его руку полоской полотна. – Моя честь тоже под угрозой, и мне придется остаться здесь. Так же, как и Гвен, которая очень сильно расстроится, если ее подругу отправят в ссылку. Что до меня, то репутация имеет значение, особенно тогда, когда никто не хочет доверять моей заботе своих сестер или дочерей после недавних грубых промахов.

  – Вам это необходимо? Работать в качестве сопровождающего?

  – Какую еще профессию может освоить джентльмен, не приученный пачкать руки? Я пытался стать игроком, но я не умею так же хорошо считать в уме, как вы, а мои земли еще не приносят достаточно дохода, чтобы быть самоокупаемыми, даже если у меня достаточно опыта, чтобы правильно управлять ими. Вопрос с армией, очевидно, даже не обсуждается, так чем же, по-вашему, мне заниматься, стать разбойником на большой дороге?

  Эллианна не принадлежала к тем, кто считал романтичным профессию сухопутного пирата. И она не могла представить, что лучезарная улыбка виконта скроется за маской, а сам он будет угрожать прохожим: «жизнь или кошелек». Господи, что если он подстрелит кого-нибудь? Экипаж жертвы без сомнения переедет его, пока Стоуни будет лежать на земле.

  – Нет, не думаю, что вам подойдет криминальная жизнь.

  – В любом случае, мне осталось работать не так уж долго. Вскоре долги моего отца будут выплачены, а Уэллстоун-парк начнет приносить доход вместо того, чтобы выкачивать из меня каждый фартинг.

  – Кроме тех средств, что вы отдаете в приют для девочек. – Эллианна кивнула в знак понимания и одобрения. – Что мы должны сделать, чтобы восстановить ваше доброе имя? Пожениться? Леди Вал намекала на подобное развитие событий, пока мы ждали экипажи, чтобы поехать домой. Конечно, это будет пустой разговор, потому что брак со мной немедленно положит конец вашим финансовым трудностям. Вам не нужно будет обладать безупречным именем, чтобы найти работу, так как у вас не будет необходимости искать ее.

  – Мужчина всегда хочет гордиться своим именем. Он – ничто, если его не считают благородным джентльменом. – Стоуни попытался заглянуть ей в лицо, но Эллианна отвернулась, чтобы заново смотать перевязочный материал. – Неужели это будет настолько плохой идеей?

  – Что именно – конец вашей карьеры или наш брак?

  – Брак, конечно же. По большей части мы неплохо ладим друг с другом.

  – Когда вы не пытаетесь высокомерно вести себя.

  – И когда вы не пытаетесь всем распоряжаться.

  Она улыбкой признала их сражение за власть.

  – Но вы же не хотите жениться. Вы говорили так много раз.

  Стоуни сказал себе, что он не настолько консервативен, чтобы не поразмыслить над другой должностью.

  – И вы говорили, что не хотите выходить замуж. Так же часто.

  Эллианна начала думать, что сможет изменить свое мнение – при нужных условиях. Однако брак, заключенный ради спасения ее репутации и его гордости, – не одно из них. Она отодвинула свечу в сторону, ведь теперь ей не нужен свет, чтобы видеть его раненую руку. И ей не хотелось, чтобы виконт увидел разочарование на ее лице.

  – Но все еще остается вопрос денег.

  Стоуни не стал притворяться, что не понял ее.

  – Конечно. Деньги. Вы всегда будете беспокоиться, что я женился на вас ради вашего состояния.

  – А вы всегда будете переживать, что я вышла за вас замуж потому, что отчаянно хотела обзавестись титулом. Кроме того, вы станете возмущаться, что большинство моих средств находится в трастах, и не окажутся под вашим контролем.

  – Это продемонстрирует недостаток доверия, не так ли?

  – Скорее осторожность.

  – Или мудрость, если вспомнить историю моего отца. Но это не имеет значения. Я никогда не считал, что мужчине следует жить за счет доходов жены.