– Что касается тебя, мисси, то чья бы корова мычала – заявляешься домой с какой-то шикарной вечеринки и выглядишь так, словно натворила дел, и еще каких. Я предупреждала тебя быть настороже с теми франтами, у которых хорошо подвешен язык, не так ли?

  Стоуни огляделся. Он был единственным франтом, или титулованным джентльменом, из присутствующих. Виконт собрался бежать, но уже было поздно. Вязальная спица, с которой свисала половина незаконченной перчатки, уткнулась ему в живот.

  – А что до вас, Ромео, сдающийся внаем, – спица спустилась на дюйм ниже, – то у нас нет никаких попугаев. – Еще на дюйм. – И у нас здесь не будет и падших голубок тоже. – Еще один дюйм ниже – и его мужское достоинство обзаведется митенкой. – Это понятно?

  Как ему не понять, когда миссис Гудж так убедительно и красноречиво выразилась? Стоуни бросил взгляд на Эллианну, которая, в свою очередь, улыбалась. Он отступил назад, подальше от опасности, поклонился и произнес:

  – Этого больше не повторится.

  – Чертовски хорошо знаю, что не повторится. Нам здесь не нужны такие, как вы. Скажи ему, Эллианна.

  – Я уже сказала, тетя Лалли. Уже сказала.

  Стоуни снова поклонился и вышел, следуя за дворецким, который с грустью качал головой. Стоуни ощутил, что ему нужно что-то сказать. Старик был не просто слугой, а скорее частью семьи.

  – Мне жаль, если я разочаровал и тебя тоже, Тиммс. Я не имел намерения так непочтительно обходиться с мисс Кейн.

  – О, я беспокоюсь вовсе не о своей хозяйке. Она может сама о себе позаботиться. Меня обескуражили слова миссис Гудж. Скажите, милорд, вы тоже думаете, что я слишком стар для физических отношений?

  Он им не нужен, черта с два! Мисс Эллианна Кейн нуждается в защите мужчины больше чем любая другая знакомая ему женщина. Младенец на улицах Лондона будет в большей безопасности, чем наследница – в гостиных светского общества. В самом деле, даже девочки в его Приюте имеют больше здравого смысла, чем эта дурочка. По крайней мере, они умеют распознавать опасность.

  Мисс Кейн с волосами цвета пламени, состоянием в банке и отстраненными манерами, представляла собой дьявольский вызов мужчине с переменчивыми жизненными принципами. Черт побери, его собственные принципы тверды как скала, но и он не смог держать руки подальше от нее.

  Он ей не нужен? Не нужно сопровождение мужчины или его привязанность, не нужен муж, любовник или друг? Что, мисс Кейн думает, что ее бриллианты и дивиденды согреют ее по ночам? Глупая, треклятая женщина!

  Стоуни намеревался посмотреть, что произойдет, если рядом с ней не будет присутствовать заслуживающий доверия джентльмен.

  К несчастью, часть его сознания решала иную проблему. Он не знал, может ли теперь считать себя заслуживающим доверия. Его тревожило то, что попробовав ее губы на вкус, Стоуни уже не сможет жить, не испытывая желания коснуться их снова. Что ему нужно? Холодная ванна.

  Тетя Лалли права. Он им не нужен. Эллианне он не нужен. Всему миру не нужен надменный, самоуверенный, распущенный грубиян. Впрочем, он нужен Гвен, если быть справедливым, и юным девушкам, которых он спас.

  Эллианна определенно не нуждалась в нем. Боу-стрит может расширить поиски Изабеллы. Что касается ее, что в Фэйрвью Эллианну ждет полностью устраивающая ее жизнь, где она – та, кто нужна всем. Никто не сравнивает ее с цирковой свиньей, со статуэткой или армейским офицером. Но никто и не заставляет ее таять от страсти, но так и должно быть.

  К несчастью, если она сейчас отправится домой, то Стоуни может подумать, что она спасается бегством, что не может оставаться в городе без его поддержки. Что еще хуже, он может посчитать, что его поцелуй так напугал ее, что Эллианна решила сбежать, чтобы спасти свою добродетель. Конечно, виконт ошибается. Ей никогда не грозила опасность поддаться его чарам и искусному соблазнению. Нет, никогда.

  Эллианна решила остаться в Лондоне хотя бы для того, чтобы доказать его неправоту. Она пробудет здесь столько времени, сколько захочет, и станет любимицей в высшем обществе, что, по мнению Гвен, ей с легкостью удастся. Каждый вечер ее будет сопровождать другой джентльмен, и да, она может даже испробовать еще несколько поцелуев, только чтобы доказать – в поцелуях Уэллстоуна нет ничего экстраординарного. Да, она будет развлекаться, ей-Богу, даже если это убьет ее.

  Нет, ей не нужен виконт Уэллстоун.

  Ей нужен сухой носовой платок.

 Глава 22

  Состоятельная женщина приятной наружности и удовлетворительного происхождения может ожидать, по крайней мере, умеренно теплого приема в высшем свете. Астрономически богатую леди сногсшибательной внешности и с достаточно хорошими связями с материнской стороны, не говоря уже про одобрение со стороны герцогини Уиллистон, встретили с распростертыми объятиями. Эллианне не требовался нищий пэр, который обеспечит ей приглашения или представления другим членам света. Ей приходилось только выбирать самые лучшие среди разнообразных развлечений.

  Сначала была опера, в ложе ее светлости. На этот раз Эллианна надела свой жемчуг, великолепную нитку, которая оканчивалась бесценной, идеальной жемчужиной громадного размера. Еще одна нитка жемчуга украшала ее замысловато заплетенные волосы, и это заставило одного чересчур галантного франта в партере прокричать, что она похожа на русалку.

  – Это не дочь Нептуна, – ответил его приятель, стоя на кресле и изучая Эллианну через театральный бинокль. – Это дочь набоба, мисс Койн.

  – Не обращайте на них внимания, моя дорогая, – посоветовала ее светлость, потрепав Эллианну по дрожащей руке. – Вы же хотели стать заметной, не так ли?

  После этого вечера никто в Лондоне не сможет остаться в неведении относительно присутствия Эллианны в городе. Если кто-то не побывал в опере, то ему достаточно будет всего лишь прочитать колонку сплетен за утренним шоколадом. Газеты дадут оценку ее жемчугам, ее платью и ее приданому.

  – И хорошо, что вас видят без сопровождения виконта Уэллстоуна. Вы ведь не хотите, чтобы вас считали одним из его благотворительных проектов. Или подумали, что он для вас просто развлечение, – вежливо добавила она.

  В газетах также появилась масса предположений о брачных перспективах Эллианны, и все отметили, что ее обычный сопровождающий отсутствовал в опере. К тому же они вспомнили про историю со смертью тети Августы, произошедшей почти два месяца назад, отмечая, что младшая племянница леди была последней, кто видел ее живой. И где же теперь мисс Изабелла Кейн?

  Эллианна тоже отчаянно хотела узнать это, так как сыщики сообщили, что Изабелла не уехала на север с останками тети Августы, или куда-то еще, где они могли бы обнаружить ее. Никто другой не появился с информацией или расспросами, несмотря на почти скандальную известность Эллианны.

  Так как ее цель стать заметной увенчалась таким успехом и доставила столько неприятностей, учитывая все те глаза, устремленные на нее, и постоянно болтающие языки, то Эллианна взяла выходной. Вместе с тетей Лалли и Тиммсом, они отправились в театр Сэдлерс-Уэллс12 , чтобы посмотреть на клоунов. Эллианна пригласила и мистера Латтимера сопровождать их – в качестве награды за усилия сыщика, несмотря на отсутствие прогресса. Вопреки мнению некого джентльмена, Эллианна знала, как хорошо проводить время. Она не проводила все часы за банковскими гроссбухами и учетными книгами, только то время, которое требовалось.

  Тиммс наслаждался пантомимой. Тетя Лалли, чей непостоянный обет молчания постепенно исчез, как и память о ее покойном супруге, громкими возгласами сопровождала фарс. Эллианна была рада тому, что все внимание было обращено на представление, а не на нее. Здесь только мистер Латтимер не сводил с нее глаз, не обращая внимания на сцену.

  Эллианна подумывала о том, чтобы начать свой эксперимент, поцеловав сыщика, но решила, что это будет достойно презрения. Она боялась, что молодой человек уже сверх меры поощрен ее приглашением на комедию. Одному Богу известно, что может вообразить себе этот олух после поцелуя. Определенно не те желания, которые она готова исполнить.

  Мистер Латтимер – достаточно приятный молодой человек, хотя и не сравнится с улыбающимся, энергичным, начитанным предыдущим компаньоном. И сыщик выглядел вполне привлекательно – если не обращать внимания на его слоноподобные уши. Эллианна никогда относилась с предубеждением к чьей-то профессии, даже к занятиям покойного дядюшки Гуджа, хотя и опасалась контрабанды. Леди из высшего общества не сочли бы сыщика, как и любого офицера с Боу-стрит, подходящим холостяком, но Эллианна не искала мужа, а только джентльмена, чьи поцелуи она могла бы сравнить с поцелуями Уэллстоуна. С мистером Латтимером все в порядке, за исключением того факта, что она не находит привлекательным ни его, ни идею сближения с ним.

  Эллианна не изменила своего мнения по поводу брака, хотя и обрела понимание, что в некоторых аспектах эта сделка вовсе не является неприятной. То есть – что она никогда не произнесет вслух, конечно же, – девушка поняла, что объятия лорда Уэллстоуна заставили ее желать большего. Но не с мистером Латтимером.

  И не с сэром Джоном Томасфордом. Преданность этого человека избранной им карьере достойна восхищения, но слегка жутковата для спокойствия Эллианны. Она не считала его настолько же мерзким, как относился к нему Уэллстоун, но увлечение сэра Джона раскрытием преступлений с помощью науки казалось слегка фанатичным. А его наружность, судя по всему, портилась с каждым следующим убийством, которое он не мог раскрыть.

  Еще одна молодая женщина была обнаружена убитой, раздетой и обритой наголо. У этой жертвы оказались карие глаза, невысокий рост и плотное телосложение. Кто-то опознал ее по объявлению Эллианны как хористку из оперы, так что друзья и коллеги ее тело забрали для похорон. По крайней мере, эта женщина не ушла неоплаканной, и кто-то кроме Эллианны положит цветы на ее могилу. Эллианна не могла не думать, что могла присутствовать на последнем представлении с участием этой молодой женщины, когда сидела в ложе герцогини и выглядывала, есть ли в зале Стоуни вместо того, чтобы наблюдать за спектаклем.