Вот еще. Ее волосы потрескивали и приставали к новому атласному халату, а Уэллстоун все еще не покидал ее мыслей. Он беспокоился, что Эллианна может страдать от ночных кошмаров после визита в морг. Ночные кошмары? Если бы Стоуни только знал, что ей снится, то она никогда не смогла бы снова взглянуть ему в лицо. Он предложил ей выпить перед сном бокал бренди. Однако этим она только заработает себе наутро головную боль, после того, как проведет еще одну ночь, путаясь в простынях.

  Конечно же, она думала не об одном только Уэллстоуне. Эллианна никогда не забывала про Изабеллу. Что ж, возможно, за исключением тех редких моментов, когда она представляла себя в объятиях виконта. Во время вальса, конечно же. Эллианна не так уж хорошо танцевала, не желая показаться нескладной рядом с партнерами, которые обычно были ниже ее. Уэллстоун же как раз нужного роста.

  Она предположила, что Стоуни – превосходный танцор, грациозный и гибкий, ведет женщину с мягким нажимом. Он много чего делает превосходно – за исключением падения в обморок. Эллианна громко рассмеялась и забралась в кровать.

  Образы с участием Уэллстоуна продолжали мелькать в ее сознании. К несчастью, ей самой никогда не удастся оценить его таланты, потому что она не собирается посещать бальный зал во время короткого пребывания в Лондоне. Эллианна все еще носила траур по тетушке, и все еще опасалась привлекать к себе внимание поклонников и авантюристов. Однако она должна побывать и тут, и там, призналась себе девушка, чтобы ее видели и узнавали в ней сестру Изабеллы. Кто-то должен знать, куда она уехала. Кто-то предоставил ей где-то убежище. Кем бы ни был этот кто-то, мужчина или женщина, но он скорее доверится сестре Изабеллы, чем детективу, которого наняла Эллианна.

  Званый обед у леди Уэллстоун, который состоится через три дня, станет началом. Там не будет никаких танцев, только еда и вежливые разговоры, а после этого – карты, или, может быть, музыка. Приглашения получила небольшая, избранная группа друзей Гвен – и Стрикленд, черт бы его побрал. Эллианне придется выставить себя напоказ, чтобы эти люди пригласили ее на их собственные приемы. Тогда ей придется наносить обязательные визиты, чтобы поблагодарить их, и, в конечном счете, ответить взаимностью, выступив в роли образцовой хозяйки. Она не сможет подать роскошное угощение к чаю, если только не захочет напомнить самым придирчивым об Эллисе Кейне и его банке. Но и экономить Эллианна тоже не сможет, ведь это напомнит всем о скупости леди Августы и ее противоречивой смерти.

  Чего Эллианне хотелось больше всего – когда она не думала о лорде Уэллстоуне – так это встать на заполненной людьми улице и изо всех сил выкрикнуть имя сестры: «Изабелла Кейн, вернись домой немедленно», словно подзывая собаку, Атласа. Такой поступок положит конец всей этой неразберихе. Одно решительное действие, без утонченности и обмана, и все вокруг узнают, что ей нужна помощь в поисках сестры. Эллианна, разумеется, не могла так поступить, потому что подобное публичное выступление положит конец любой надежде спасти репутацию Изабеллы. И поставит в неловкое положение Гвен, которая была так добра к ней. Нет, Эллианне придется посещать балы, где собираются юные леди и их поклонники, и искать возможности быть представленной им. Сделать это будет нелегко, ведь ей придется сидеть у стены, наблюдая, как Уэллстоун танцует с каждой женщиной в зале, кроме нее.

  Она понадеялась, что на этих балах будут подавать что-нибудь покрепче пунша. Ей это понадобится.

  Гвен пребывала в смятении, пытаясь составить план посадки гостей во время своего званого обеда. Стоуни предложил ей свою помощь.

  – Просто не сажай Стрикленда рядом с мисс Кейн, – предупредил он. – Барон может сбежать. И одному дьяволу известно, что сделает она.

  – Хорошо, но тогда с другой стороны у нее будет сидеть сэр Джон Томасфорд. Мисс Кейн, разумеется, будет сидеть справа от тебя, как почетная гостья.

  – Следователь? Какого черта сэр Джон Томасфорд делает в списке приглашенных тобой гостей?

  – Меня попросила Эллианна. Если ты смог добавить лорда Стрикленда, то она поинтересовалась, не может ли она добавить джентльмена, который вел себя очень предупредительно, и, помимо этого, принес ей несколько книг о судебной медицине.

  – Кто, черт побери, захочет читать книги о ножевых ранениях и удушениях? – Стоуни определенно не хотел, слегка изменившись в лице от одной этой мысли.

  – Должно быть, Эллианна, я полагаю. Я сама предпочитаю хороший готический роман, где героиня свисает с края утеса до тех пор, пока герой не найдет ее, или ей дают отравленное вино и уносят в мрачную башню полуразвалившегося замка какого-нибудь страшилища. Я никак не могу понять, как герою всегда удается узнать, где она будет находиться, или почему он носит с собой лестницу или веревку, но, возможно, …

  – Гвен, насчет похоронных дел мастера?

  – О, насчет сэра Джона? Дорогая Эллианна сказала, что он настолько любезен, что приносит ей последние новости с Боу-стрит.

  – Проклятие, для этого у нее есть Латтимер. Не говори мне, что сыщик тоже придет на обед!

  – Нет, только сэр Джон. Я не вижу причин не уважить просьбу Эллианны, даже несмотря на то, что у нас будет неравное число дам и джентльменов. Но не думаю, что это имеет значения во время такого маленького, интимного собрания.

  Стоуни не хотелось слышать, как имя сэра Джона связывают с мисс Кейн, особенно в сочетании со словом «интимный».

  – Это парень – настоящая поганка.

  – Нет, дорогой, он абсолютно респектабелен. И подходит на роль поклонника.

  Стоуни хотелось слышать об этом еще меньше, чем о другом. Он пробормотал ругательство.

  – Я узнавала его родословную, чтобы ты не выглядел так грозно, когда сэр Джон будет сидеть за нашим столом. Он принадлежит к Томасфордам из Дорсета, если тебе угодно знать. Кажется, брат жены моего дяди Сидни женился на одной из Томасфордов. Или это был Томас Джеймсфорд? Мои кузены должны знать. Конечно же, они приняли приглашение, ведь еда в их отеле, к сожалению, не слишком аппетитна. Разумеется, они часто ужинают в других местах, хотя мы еще ни разу не приглашали их сюда официальным образом. Как мы могли это сделать, когда так редко устаиваем приемы? Но это – превосходный случай, чтобы пригласить их, ты согласен со мной? Естественно, за исключением детей. Ты бы не захотел обедать с этими невоспитанными бестиями.

  – Я не хочу обедать с сэром Джоном!

  – О, но он принял приглашение. И его высоко ценят в придворных кругах, дорогой Обри. Мне бы не хотелось отменять свое приглашение. Почему…

  – Он же проклятый мясник, ради всего святого!

  Гвен прищелкнула языком и постучала пальцем по плану посадки гостей, желая вернуться обратно к неприятному и затруднительному делу.

  – Эллианна говорит, что он – консультант в офисе следователя по уголовным делам, если угодно, а не наемный служащий. Детективная работа – это его страсть, как сказала мне дорогая Эллианна, а не оплачиваемая работа. Сэр Джон превратил изучение преступлений в дело своей жизни, чтобы помочь свершению правосудия, хотя я не до конца понимаю, как знание о том, что кого-то ударили кирпичом или дубинкой, может помочь убитому человеку. О, и я уверена, что он смоет с себя кровь перед тем, как прийти сюда.

  Стоуни поперхнулся.

  – Кровь или нет, но не думаю, что смогу проглотить хотя бы кусочек за обедом, когда этот тип будет сидеть за столом.

  – Конечно, сможешь, дорогой. Меню, которое составил шеф-повар дорогой Эллианны, сможет вызвать аппетит даже у мученика. Кроме того, с каких это пор ты сделался таким чванливым, милый, по отношению к джентльменам, которые работают? Ты всегда говорил, что большему числу аристократов следует пачкать свои руки – чтобы они знали, как тяжело трудятся их слуги.

  – Ей-Богу, дело не в том, что он зарабатывает себе на жизнь.

  – Это хорошо, потому что теперь, когда большинство людей знают, что ты работаешь по найму, то есть, каким образом ты оплачиваешь счета, некоторые двери закрылись перед нами. Конечно, не те, куда мне хотелось бы войти, так что тебе не нужно выглядеть таким удрученным. Тем не менее, сэр Джон станет интересным дополнением к нашей маленькой компании. Я с нетерпением ожидаю встречи с этим милым человеком.

  – Милым человеком? – Стоуни не поверил собственным ушам. – Почему ты без ума от этого отвратительного типа?

  – Полагаю, потому, что он нравится Эллианне.

  – Что ж, а мне он не нравится.

  – А какое это имеет отношение к делу? Обед дается в честь Эллианны, не так ли? Если ей будет комфортнее среди друзей, чем рядом с абсолютно незнакомыми людьми, кто станет винить ее? Кроме того, я сомневаюсь, что тебе понравится любой мужчина, к которому проявит интерес Эллианна.

  – Что ты хочешь этим сказать?

  – Ничего, дорогой. Совсем ничего.

  – Черт возьми, девочка, ты вырядилась словно портовая шлюха, только для того, чтобы отведать харчей с командой модных бездельников! Твой отец, должно быть, перевернулся в гробу.

  Эллианна повернулась спиной к тете Лалли и подтянула вверх кружево, обрамлявшее крошечный лиф ее черного платья.

  – Но леди Уэллстоун клянется, что этот стиль – последний крик моды.

  – Среди тех, кого эти франты называют фешенебельными куртизанками – может быть. А я говорю, что шлюха, как ее не называй, все равно зарабатывает деньги на спине.

  Эллианна не считала, что ее платье настолько скандально. Узкая черная шелковая юбка облегала ее ноги, а под ней скрывалась тончайшая нижняя юбка, но черное кружево поверх нее прикрывало нижнюю часть ее тела. Лиф с высокой талией лишь наполовину прикрывал ее грудь, но точно такая же кружевная вставка помогала Эллианне сохранять благопристойность. Крошечные рукава-фонарики оставляли ее плечи почти голыми, но длинные черные лайковые перчатки восполняли этот недостаток. И никто все равно не заметит ее платье. Все будут заняты разглядыванием огромного рубина, который красовался на цепочке из бриллиантов в ложбинке ее бюста.