– И у женщин?

  – Ах, еще меньше мы знаем о том, как работает мозг у женщин. Какой мужчина станет замахиваться так высоко? – спросил он с улыбкой, больше напоминающей ухмылку. – Но, возможно, даже непостижимость вашего пола раскроется перед современной наукой.

  – Давайте надеяться на это. – Они направились к двери, возле которой Уэллстоун все еще неподвижно сутулился на скамье. – Эллианна посмотрела назад, на женщину, лицо которой снова было прикрыто. – Что с ней произойдет дальше?

  – О, они продержат ее здесь столько времени, сколько возможно, в леднике позади этого зала, если угодно знать, надеясь, что кто-то начнет разыскивать ее. Любой, у кого пропала жена или дочь, станет искать ее, как это делаете вы. К несчастью, до сих пор к нам больше не обращалась ни одна обеспокоенная семья, а она провела здесь больше суток. Сыщики давно предупреждены и даже караульные поставлены в известность на тот случай, если кто-то из них услышит о пропавшей женщине. Если, как я подозреваю, жертва являлась куртизанкой, снова прошу у вас прощения за упоминание такого сорта женщин, то тогда я сомневаюсь, что кто-то придет за ней. Понимаете, особы подобного ремесла редко имеют семьи, или кого-то, кто захочет признать себя их родственником. Затем она отправится в медицинский коллеж, чтобы наши молодые студенты смогли развить свои знания.

  Это показалось Эллианне самым худшим оскорблением из всех. Женщину убили, обрили и выложили здесь на холоде всем напоказ – и ей даже не положены достойные похороны. Как же ее душа обретет покой?

  – Пожалуйста, не сообщите ли вы мне, если кто-то появится, чтобы забрать ее? Мне станет легче, если я буду знать, что эту женщину проводила в последний путь ее семья.

  – Любезная, добросердечная леди. Ваши нежные чувства так идут вас. И я раньше так думал, но теперь просто уверен. Вы – женщина с огромным сердцем, мисс Кейн. Просто удовольствие, что оно бьется среди нас. – Его верхняя губа снова изогнулась вверх. – Небольшой юмор из морга, как вы понимаете. Но так легко увидеть вашу преданность сестре, и догадаться об остроте вашего ума по разумности ваших вопросов и замечаний. Многие женщины, которые приходят сюда по таким же причинам, падают в обморок, как ваш друг, или страдают от нервных припадков, или разражаются неконтролируемыми слезами. Вы, мисс Кейн, оказались образцовой гостьей.

  Эллианна не стала бы называть эту поездку светским визитом, но слегка присела в реверансе и проговорила:

  – Я сочла это интересным, а ваши знания впечатлили меня. Благодарю вас за то, что поделились со мной своими выводами.

  – Всегда к вашим услугам. Так мало людей ценит то, что мы делаем здесь, ради выгоды всего человечества, те шаги, которые мы можем сделать, если будем судить непредвзято. Такие как вы на самом деле очень редко встречаются. Кстати, могу ли я навестить вас?

  Эллианна едва не споткнулась о собственные ноги.

  Когда сэр Джон увидел, насколько она поражена этой просьбой, как смущена, то мужчина торопливо добавил:

  – Чтобы принести вам новости о нашей несчастной жертве, конечно же.

  – О, конечно же.

  – И чтобы держать вас в курсе собственного расследования, на тот случай, если моя экспертиза, как бы ничтожна она не была, может быть полезной.

  – Как любезно с вашей стороны. Тогда я буду рада принять вас. И если вы узнаете что-нибудь, что может иметь отношение к исчезновению моей сестры…

  – Обязательно, моя дражайшая мисс Кейн, обязательно.

  Стоуни все еще чувствовал себя слегка растерянным, когда они поднимались вверх по ступеням, но полностью пришел в себя, как только им удалось выйти на относительно свежий воздух улицы и остановиться в ожидании экипажа. Он помог Эллианне забраться внутрь кареты, а затем занял место напротив нее, когда увидел, что Латтимер не собирается ехать с ними. Как только экипаж тронулся, он наклонился вперед и взял обе ладони Эллианны в свои руки.

  – Там на самом деле была не ваша сестра? Или это мой мозг настолько затуманен, что я вообразил это?

  – Это на самом деле была не Изабелла. Слава Богу, ничто даже отдаленно не напоминало ее.

  – Слава Богу, – эхом отозвался виконт, затем выпустил ее руки и откинулся назад на кожаные подушки. Он закрыл глаза и покачал головой. – Что за помощником я оказался, да еще после того, как настоял на том, чтобы сопровождать вас. Боже, я сгораю от стыда.

  – Почему? Вы не можете контролировать собственную реакцию. И я чувствовала себя лучше, зная, что вы рядом со мной.

  – Неподвижно сидящий на скамье, словно дряхлый старик, с пледом на коленях. Проклятие! По крайней мере, теперь вы понимаете, почему я никогда не смог бы пойти в армию.

  – Чего я не понимаю, так это того, как вы умудряетесь заниматься в боксерском зале, куда, по словам вашей мачехи, вы ходите очень часто.

  – О, я тренируюсь в отдельной комнате, с гирями и кожаной боксерской грушей. Если я когда-нибудь боксирую с партнером, то мы надеваем набитые перчатки. Никогда в своей жизни я целиком не видел ни одного настоящего поединка на кулаках. Боже, можете себе представить, люди смеются, если у одного из боксеров будет разбит нос? А я смотрю в сторону.

  – В любом случае этот вид спорта достоин порицания. Два взрослых джентльмена дубасят друг друга? Я никогда не могла понять, в чем заключается привлекательность этого зрелища.

  – Что ж, а я не могу понять вашего интереса к тому, что там болтал этот мерзкий тип. Вы с ним казались очень увлеченными беседой, судя по тому, что я смог увидеть с такого расстояния.

  – Он объяснял принципы своей работы, и это на самом деле удивительно. Вы знали, что они могут догадаться о том, совершил ли кто-нибудь самоубийство или жертву убили и придали вид, будто он покончил с собой, только по количеству нагара от пороха на месте раны?

  – Нет, но так как я не собираюсь покончить с собой, несмотря на свое недавнее унижение, или убивать кого-то еще, если только вы не пригрозите рассказать об этом всему миру, то сумею прожить без этой информации.

  – Это просто новое знание. Мне всегда интересно узнавать о новых вещах.

  – Что ж, а мне интересно узнать, что вы сказали Латтимеру, после чего он решил не ехать обратно с нами. Клянусь, этот олух выглядел таким разочарованным, что ему вот-вот понадобился бы один из моих запасных носовых платков. Кстати говоря, он выглядел разочарованным и тогда, когда узнал, что мертвая девушка – не ваша сестра.

  – Ему так отчаянно хочется раскрыть это преступление. Знаете, он хочет продвинуться по службе.

  Стоуни знал, что сыщик хочет продвинуться прямо в банковский сейф Эллианны.

  – Вот почему вы дали ему горсть монет?

  – Я дала ему деньги, чтобы убитую женщину достойно похоронили – на тот случай, если не объявятся ее друзья или родственники. Я отправила его обратно в морг, чтобы убедиться, что сэр Джон запомнил это и не отправлял ее в хирургическую школу.

  – Так добросердечно с вашей стороны. Конечно же, я не удивляюсь этому.

  Эллианна начала крутить завязки ридикюля, смущенная этой похвалой.

  – То же самое сказал и сэр Джон.

  – В самом деле? – спросил Стоуни с ворчанием в голосе. – Что еще наговорил этот любитель страшных дел?

  Эллианна не стала упоминать, что сэр Джон попросил у нее разрешения нанести визит – только не после того, как услышала этот грубый тон.

  – О, по большей части он говорил о погибшей женщине, и о том, что можно узнать при тщательном изучении ее ран. Вы знаете, что сэр Джон думает, будто знает точную длину и толщину клинка, которым перерезали ее гор… Уэллстоун? Стоуни? Милорд? О, Боже.

 Глава 16


  Этой ночью в спальне у Эллианны было много поводов для улыбки.

  Изабелла не сбежала со Стриклендом, да будут благословенны эти счастливые звезды, которые так ярко сияют за окном.

  И в морге сестры тоже нет, слава Богу, о чем позаботился Тиммс во время вечернего собрания в церкви.

  А у героя Эллианны, как оказалось, есть слабое место.

  Но от этого Уэллстоун нравился ей еще больше. Он больше не выглядел идеальным, самоуверенным джентльменом, таким пугающе недосягаемым для нее, словно звезды. Теперь виконт – не внушающий благоговейный ужас бог с горы Олимп, а простой смертный, человек, такой же, как и она, с человеческими слабостями. Может быть, Стоуни и титулованный джентльмен с древней родословной и безупречными манерами, не говоря уже о привлекательном лице, мускулистой фигуре и светской невозмутимости, но у него есть изъяны. Невосполнимый. Необъяснимый. Неотразимый.

  Он прав, что решил не жениться, сказала себе Эллианна, расчесывая волосы после того, как распустила их из свернутых кольцами кос, чтобы заплести одну, более удобную для сна. Ей нравилось делать это самой, без помощи горничной, потому что это занятие расслабляло ее и давало возможность подумать перед сном. Если ей удастся решить вопрос с Уэллстоуном и свадьбами, то сможет лучше спать.

  Стоуни станет еще более ужасным мужем, чем она считала прежде. В самом деле, он никогда не сможет помочь жене при родах их ребенка, если повитуха опоздает. И если они заблудятся в сельской местности, например, во время метели, неизвестно, удастся ли ему убить зайца или разделать свинью. Им придется стать вегетарианцами, как тетя Августа и ее собака. Эллианна задумалась: а охотится ли он вообще? Она испытывала бы больше уважения к любому человеку, который оказался преследовать лис или оленей, и не важно по каким причинам. И Уэллстоун определенно не станет зрителем на этих отвратительных спортивных развлечениях, которые нравятся многим мужчинам, вроде собачьей или медвежьей травли. Нет, он станет преследовать только женщин, или наблюдать, как они грызутся между собой, соперничая за его внимание. Он может сражать улыбкой с ямочками вместо ружья.