– Нет, сэр, она была леди, – заявил Латтимер, несмотря на нахмуренные брови Стоуни.

  – Как, черт возьми, вы пришли к такому выводу? – спросил виконт. – Какой-то новый вид определения на расстоянии, возможно, путем гадания на чаинках?

  Латтимер проигнорировал его хмурый взгляд и презрительное выражение. В конце концов, ему платила леди, а не разозленный франт. Он вытащил из кармана ежедневник и пролистал на последнюю страницу.

  – Вот здесь, милорд, указано, что у неизвестной женщины нет мозолей. Нет грубо обломанных ногтей. Это делает ее леди, вне всякого сомнения.

  Не обязательно, подумала Эллианна, радуясь тому, что надела перчатки. Ее собственные пальцы были перепачканы чернилами от бухгалтерских книг, с мозолью от пера, которое она слишком часто держала в руке. Она так спешно собиралась, что, возможно, под ногтями все еще остались следы от вареной спаржи, которой она кормила собаку. Эллианна не могла вспомнить, насколько ухоженными были руки Изабеллы. Ее сестра сосала палец, когда была маленькой.

  Эллианна помедлила возле экипажа, ее губы двигались в молчаливой молитве.

  Проклятие, подумал Стоуни, помогая мисс Кейн забраться в городской экипаж ее тети. Он занял место рядом с ней, оставив Латтимера сидеть спиной к лошадям, напротив мисс Кейн, хотя это и не принесет ему никакой пользы, помешает уродливая шляпка.

  – Красивые руки не превращают женщину в леди. Она все еще может оказаться высокооплачиваемой куртизанкой, поссорившейся со своим покровителем. Такие вещи случаются сплошь и рядом. – Когда мисс Кейн повернула голову в его сторону, он добавил: – Или так мне дали понять.

  – Может быть и так, – проговорил Латтимер, – но вы понимаете, почему я сам не отправился смотреть на труп.

  Стоуни вовсе не мог понять этого, как и того, почему проклятому красному жилету нужно использовать подобные выражения перед леди. Он слышал всхлип, который сорвался с губ мисс Кейн при этом беспомощном слове труп. Стоуни схватил Эллианну за руку, скрытую складками ее юбок.

  – Черт побери, вам следовало это сделать!

  Латтимер начал сердиться. Он делал свою работу, а эта разодетая шишка умаляла его действия на каждом шагу.

  – Что я должен был сделать, угадывать?

  – Для начала вы могли бы описать ее одежду, на тот случай, если мисс Кейн вспомнит такое же платье, или найти метки, оставленные портнихой.

  – Она была голой, – огрызнулся в ответ Латтимер, – о чем я не собирался сообщать мисс Кейн.

  – В этом случае, вы могли бы посмотреть, не зеленые ли у нее глаза, или какой у нее рост, или сложена ли она так же, как мисс Кейн. Вы могли бы разузнать, есть ли у нее какие-то шрамы или родинки, все, что угодно, чтобы определить личность бедняжки или опровергнуть ее связь с мисс Изабеллой. Сами по себе вы могли бы продвинуться намного дальше, не расстраивая без необходимости мисс Кейн.

  Латтимер отчаянно листал страницы своего ежедневника.

  – Зеленые глаза, зеленые глаза. Кто-то должен был описать их. А что касается роста, то я уверен, что они сказали – средний. Так, а где же…?

  Эллианна не могла сдержать улыбку, даже в такой момент. В этом весь Уэллстоун – всегда ищет луч надежды. И в том, что он пытается защитить ее, что бы ни произошло. Виконт не сможет заслонить ее от правды, не больше, чем она сама смогла бы оберегать Изабеллу на протяжении всей ее жизни, но он пытается, милый, пустоголовый олух. Эллианна ни разу не пришло в голову, что его забота о ней имеет что-то общее с деньгами. Просто Уэллстоун – истинный джентльмен, и весьма любезный к тому же. Несмотря на перчатки, Эллианна сочла его прикосновение успокаивающим и порадовалась, что он настоял на поездке вместе с ней, как только перестал настаивать на том, чтобы она осталась дома. Она сжала пальцы виконта, и в ответ получила одобряющее пожатие. Как хорошо иметь рядом друга, который не бросается вперед без нее, а находится поблизости.

  – Мне нужно съездить туда, Уэллстоун. Пожалуйста, попытайтесь понять, что я должна увидеть все сама, без пытки ожиданием дома. Мистер Латтимер был прав, пригласив меня, не важно, насколько ужасным станет это испытание. Я ценю вашу заботу, и вашу поддержку, но никто другой не сделает это за меня. Никто другой не знает мою сестру так же хорошо, и никто так сильно не переживает за нее. Но, может быть, вы все-таки правы, и эта женщина – не Изабелла. Я молюсь, чтобы это было так, и молюсь за душу этой женщина, кем бы она ни оказалась.

  Остаток пути они проделали в молчании, за исключением стука лошадиных копыт и колес экипажа.

 Глава 15

  Когда они прибыли к месту назначения, Латтимер выпрыгнул из кареты едва ли не раньше, чем она остановилась. Он опустил ступеньки и выпрямился, чтобы помочь спуститься мисс Кейн. Затем он повел ее в мрачное здание, в котором располагались офис судебного следователя и морг, предоставив Стоуни следовать за ними – или не следовать.

  Внутри, когда Эллианна собралась расстегнуть свою накидку, он предупредил, что не стоит этого делать. Там, куда они собираются, всегда холодно, из необходимости.

  – Мне следовало предупредить вас, чтобы вы взяли надушенный платок.

  Ему следовало бы заниматься иным делом, подумал Стоуни, хмурясь в спину молодому человеку. В другом городе. Единственная мысль, которая радовала его, та, за которую виконт ухватился вместо того, чтобы воображать, что ожидало их впереди, – это то, что мисс Кейн выше сыщика. Ненамного, и, может быть, один лишний дюйм роста ей придавали волосы или шляпка, но Эллианна определенно выше. Это хорошо.

  Они прошли по длинному коридору и через несколько дверей, прежде чем добрались до длинного ряда каменных ступеней, которые, кажется, вели вниз в самые недра ада, подсвечиваемые масляными лампами, стоявшими слишком далеко друг от друга. Латтимер держал мисс Кейн за руку, на тот случай, если она не устоит на ногах. Или Латтимер сам поскользнется, злорадно подумал Стоуни.

  Он ощутил, как влажный холод начал проникать в его кости, несмотря на пальто, и задумался, как чувствует себя Эллианна. Чертов сыщик мог бы предупредить ее, чтобы она тоже надела теплый плащ. Ад и все дьяволы, должно быть, они спускаются в туннель под рекой, в какие-то древние катакомбы, в ледник или темницу.

  У подножия лестницы Латтимер постучал по толстой двери, а затем открыл ее, пропустив вперед мисс Кейн. Стоуни быстро последовал за ней и взял ее за руку, заменив сыщика. Здесь было еще холоднее, а неприятный запах вызывал тошноту. Стоуни потянулся было за носовым платком, чтобы прикрыть нос, но Латтимер, казалось, ничего не замечал. Что еще хуже, мисс Кейн, похоже, не обратила внимания на вонь. Стоуни попытался дышать ртом.

  Пока Латтимер разговаривал с работником в кожаном фартуке, виконт стянул с себя пальто и набросил Эллианне на плечи. Стоуни не смог понять, от чего она дрожала – от холода или от страха. Мисс Кейн слабо улыбнулась ему в знак благодарности.

  Работник исчез за еще одной закрытой дверью с противоположной стороны, оставив их в просторной комнате с широкими столами на одной стороне и жуткими пятнами на полу. Стоуни обрадовался тому, что остался на месте. Наконец в комнату вошел джентльмен и направился к ним. Ростом практически со Стоуни, он не был так же атлетически сложен, но и не худой как труп, как виконт мог бы представить, и без брюшка. Ему примерно лет сорок пять, решил Стоуни, и одет незнакомец в дорогую, сшитую портным одежду, узел шейного платка искусно повязан, а высокие сапоги отполированы до блеска. Каштановые волосы зачесаны назад и напомажены, чтобы удерживать их на месте, а темные глаза блестят точно так же, как и волосы. Стоуни предположил, что женщины считают этого человека привлекательным – у него высокий лоб и выступающие скулы. Кажется, он не замечал ни холода, ни неприятного запаха, низко поклонившись мисс Кейн, словно приглашая ее на бал. Стоуни сразу же возненавидел его.

  – Сэр Джон Томасфорт, – гордо объявил Латтимер, словно нес личную ответственность за то, что пригласил на помощь человека, возведенного в рыцарское достоинство. – Возведен в рыцари за службу Короне в раскрытии убийств.

  – Так, значит, вы – судебный следователь? – захотел узнать Стоуни.

  – О нет. Я просто помогаю, когда могу. – Мужчина улыбнулся, скривив одну губу, словно любой, у кого больше волос, чем мозгов, мог бы догадаться, что он – джентльмен по рождению, образованный человек из хорошей семьи с хорошим доходом, ведущий праздный образ жизни. Сэр Джон повернулся к Эллианне сразу же, как только их представили друг другу. Он поднял ее руку – мисс Кейн без труда протянула ее этому расхитителю могил, отметил Стоуни, – и поднес к губам.

  – Моя дражайшая леди, я был в числе понятых, приглашенных судебным следователем при расследовании смерти вашей тетушки, и теперь я приношу вам свои глубочайшие соболезнования. Я сожалею, что еще одно трагическое событие привело вас сюда, но могу ли я при этом предложить вам свои скромные услуги?

  Это человек какой угодно, но только не скромный, Стоуни готов был поклясться в этом. Он – дилетант, балующийся детективной работой, как оказалось, когда сэр Джон начал тараторить о своем обучении в Эдинбурге, об исследовании классической литературы, об открытиях, которые продвинули вперед медицинскую науку и помогли Боу-стрит расследовать убийства. Стоуни не сомневался, что среди прочего этот тип исследовал состояние банковского счета мисс Кейн.

  – В конечном счете, – разглагольствовал сэр Джон, – мы сможет многое узнать про убийц, просто изучив их жертвы. Мы поймем ход их мыслей и то, почему они совершили такие чудовищные поступки. Наука перехитрит зло, – заявил он Эллианне, в его голосе зазвучала почти религиозная страсть, и его громкий звук эхом отразился от высокого потолка. – Но пока, к несчастью, этого нет. На сегодняшний день мы можем сделать лишь немногие выводы.