Екатерина Дибривская - Хук слева

Я прервала его сладким поцелуем.

Всю ночь я не отпускала его. Мы занимались любовью до самого рассвета, пока так и не заснули — я поверх него, наполненная им.

Я верила, что эта ночь — всё, что у нас осталось. Перед боем Владу необходимо восстановиться, а после… Я порву с ним.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На следующий день я заявилась в офис мрачнее ночи.

Арсений молча вывалил передо мной кипу бумаг, и я четыре часа кряду изучала их. И не нашла ничего! Рамиль Исмаилов после той истории провёл несколько месяцев в центре реабилитации, после чего вернулся к своей спортивной карьере. Лукоянов оборвал все видимые связи со спортсменом, но периодически на его счета всё же попадали крупные суммы денег под видом спонсорской помощи. Конечный счёт отправителя обнаружить Арсению не удалось, зато он выяснил, что и после смерти Лукоянова зачисления продолжали поступать. Значило ли это, что Исмаилов после лечения обрёл нового спонсора? Увы, я не могла дать ответа на этот вопрос прямо сейчас. Поэтому решила попытать удачи в другом месте.

Примерно через полчаса я входила в стеклянные двери нового спортивного центра, где, по слухам, ныне тренировал Исмаилов. В том числе, женщин. Особенно, женщин. Индивидуально.

— Рамиль Ахметович? — С глупой улыбкой направилась я к нему.

— Да, это я, милочка, — он окинул меня оценивающим взглядом.

— Я хотела бы записаться на тренировки, — я хохотнула. — Вы меня понимаете? Индивидуальные. Леночка Самойлова порекомендовала вас.

— Ах, Леночка, — он плотоядно улыбнулся. — Пойдёмте, подберём для вас программу и график.

Я напустила туману в глаза и отправилась в сторону кабинета. Я была готова расцеловать Леночку, которая никогда не умела держать язык за зубами и сразу делилась со всеми окружающими своими любовными похождениями. Если верить ей на слово, то Исмаилов творил своим членом настоящее чудо. Впрочем, мне не было дела до его чудес. Я хотела только поболтать.

— Рамиль… Ахметович, — с придыханием начала я, стоило нам только сесть за стол. В очень опасной близости. — Я была вашей большой поклонницей, ещё с кубка Нации в седьмом году. Я, как сейчас, помню, папенька позвал меня к телевизору и наказал внимательно смотреть. Я глаз отвести не смела! В юности была даже немного влюблена!

Он посмотрел на меня с хищным блеском в глазах.

— Очень рад, как вас зовут?

— Машенька, — улыбнулась я и придвинулась ближе. — Жаль, что вас так редко можно теперь увидеть на соревнованиях! Вы предпочли работу тренера?

— Да, милочка, староват я стал для ринга.

— Ну что вы, Рамиль… Ахметович, вы в самом расцвете! Мужчина расцветает после тридцати пяти, самый лучший возраст! Юношеские прыщи уже сошли, опыт набран, можно начинать завоёвывать мир!

— Машенька, милочка, вы так мудры!

— Спасибо, тренер, — прошептала я. — Помнится, ещё Олежек рекомендовал мне вас для занятий… Пару лет назад.

— Лукоянов?

— Да, так прискорбно, что он так рано нас покинул! Но он всегда отзывался о вас в положительном ключе! Зря я всё смеялась и смущалась своей детской влюблённости. Он, конечно, всё знал! Но никогда не посмеивался. Наоборот, мотивировал сделать шаг навстречу судьбе. Недавно пересматривала фотографии с последнего приёма и поняла, как скучаю по его мудрым советам, поддержке.

— Согласен, Машенька! Мне тоже не хватает поддержки Олега. За долгие годы знакомства, с самого начала моего пути в спорте, мы действительно сблизились. Он был мне не только спонсором, но и другом, и деловым партнёром. Я снова почувствовал себя маленьким мальчиком после его внезапной гибели. На похоронах я сидел, как в тумане. Всё вспоминал наши разговоры. У меня были проблемы со здоровьем, и он поддерживал меня как никто другой. До сих пор у меня нет человека ближе него.

Рамиль накрыл своей рукой моё колено, и я шумно глотнула воздуха.

— Машенька, мы должны помочь друг другу справиться с потерей.

— Рамиль, конечно, могу я пригласить вас на ужин? Мы могли бы вспомнить и рассказать друг другу забавные истории про Олега..?

— Конечно, Машенька, в другой раз мы сходим на ужин, а сейчас… — Он повёл руку от колена вверх, вызывая у меня отвращение.

В кабинет ввалилась расфуфыренная эффектная брюнетка, и я возблагодарила небеса. Очень вовремя!

— Рамиль! Скотина! Опять тут со своими бабами! И это при живой-то жене! Как ты меня достал, кобель!

— Элла, душечка, ты всё не так поняла! — Он вскочил на ноги, оправдываясь.

Я не стала дожидаться окончания сей драмы и поспешила ретироваться. Эта поездка ничего мне не дала, но я чувствовала, что Исмаилов как-то замешан во всей этой истории.

ОН

После восхитительной ночи, наполненной чувственными моментами и обжигающими прикосновениями, ставшей прекрасным финалом нашего потрясающего свидания, я приступил к усиленным тренировкам. Володя гонял меня весь остаток недели, и я почти не видел Машку.

Я скучал до безумия! И ещё больше — хотел её. Я молил Бога, чтобы остаться живым и относительно здоровым, чтобы моментально взять её. Мысли о горячем влажном местечке, туго обхватывающем мой член, служили грёбанной мотивацией почище количества нулей в призовой сумме в случае победы.

— Ты не передумал? — Спросил Володя.

— Нет. Это последний бой. Можешь искать соревнования. Надеюсь, за пару месяцев я восстановлюсь.

— Подыщу. Но после боя. — Твёрдо отрезал Володя.

— Всё будет хорошо, — рассмеялся я. — Не переживай. Порву засранца на британский флаг!

— Влад…

— Я. Всё. Сказал. — Обрубил на корню и начал отжиматься.

— Влад, — Володя сел рядом. — Поговори с Машей. Она должна знать. Если что-то пойдёт не так… Она должна быть готовой к этому, Влад.

Я скрипнул зубами.

— Всё будет так.

— Я сам ей скажу. — Он усмехнулся, увидев вспышку ярости на моём лице.

— Даже не думай! — Зарычал в ответ. — Я обещаю, всё пройдёт как надо. Не нужно накручивать Машку.

Предстоящий бой стал камнем преткновения. Родители требовали, чтобы я отказался, Володя хотел, чтобы я предупредил Машку, что всё может окончиться плачевно. Весьма и весьма.

Но я знал, что она взбесится, знал, что она упрётся и просто не выпустит меня из дома. И, чёрт возьми, не сомневался, что ей это удастся, если она применит тяжёлую артиллерию. Ведь я не захочу сопротивляться. Не смогу устоять.

Возможно, я сейчас был упрямым глупцом, но твёрдо стоял на своём — я выйду на бой. И положу Британца на лопатки. А после я уйду из бойцовского клуба и начну готовится к возвращению на ринг. Рядом с Машкой. Будь, что будет! Но я нырну в этот омут и не отступлюсь.

Она была права. Она бесконечно права. Всегда. Я жил ради спорта. Я не обязан больше потешать богатеев. Я достоин большего. И я хотел большего!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В пятницу в клубе было оглушительно громко. Толпа увеличилась в разы, люди ютились в чрезвычайной близости друг от друга. Я коротко осмотрелся, находя глазами Машку, и она послала мне воздушный поцелуй.

Я нервничал. Теперь. Всё, что мне казалось лёгким в исполнении, теперь вызывало если не страх, то чувство собственной глупости. Легкомыслия. Володя был прав. Зря я не сказал Машке.

Я видел Британца. Настоящий бычина с огромными ручищами и крепкими бёдрами. Машина для убийства. Моего. Мне повезёт отделаться лёгкими травмами. На победу я уже не рассчитывал.

Неминуемое чувство приближающейся катастрофы накрыло меня. Уши заложило. Сквозь пелену я слышал, как гости клуба скандируют моё имя. И я ступил на ринг в кольцо света в своём углу.

Володя шепнул мне что-то на ухо, но я не мог разобрать слов. В голове оглушительно отбивал свою дробь зашкаливающий пульс.

Британец вышел с видом победителя. Толпа взревела. Он бахвалился перед зрителями, а я изучал его тело, намечая места для наиболее болезненных ударов. Я постарался взять себя в руки и сосредоточиться. Это не будет просто. Это не будет безболезненно. Но я не позволю себе сдаться без боя. Я не сдохну в центре ринга на глазах у Машки.

— Да начнётся бой! — Закричал в микрофон ведущий, и мы стукнулись перчатками, приветствуя друг друга.

Британец с первых секунд начал атаковать меня сериями ударов, и я защищался, пытаясь изредка делать выпады в сторону противника. Всё, что я слышал про него, оказалось правдой. Негодяй стоял как скала, а его удары были прицельно точными. Если бы не прожигающий взгляд Машки, я бы не смог так долго держать защиту. Но к концу второго раунда я всё же поймал его каменный удар в челюсть. Почувствовал вкус крови и лёгкое головокружение и сделал прицельный удар правой ногой в его большеберцовую кость. Британец поморщился и ответил серией ударов в голову. Я держал блок, пока наконец не объявили конец раунда.

В перерыве ко мне подлетел Володя.

— Ты как? Держишься молодцом.

— На пределе, — я посмотрел в его глаза. — Уведи Машку, когда он повалит меня. Пожалуйста.

— Влад, — он покачал головой. — Я же просил тебя.

— К чёрту! — Я сплюнул себе под ноги. — Уведи её. Прошу тебя, брат!

— Хорошо, я постараюсь.

— Если потребуется, можешь тащить её против воли. Закинь на чёртово плечо и просто уведи.

Я тяжело дышал, глядя на неё. Из всего зала для меня существовала лишь одна она. Она серьёзно смотрела на меня. Я знал, что она уже всё поняла. Я видел это в её глазах. Ужас, панику, безумный страх. Улыбнулся ей разбитыми губами, и она не сдержалась. Заплакала. Моё сердце болело за неё. Из-за моего безрассудства она переживает это. Из-за моей беспечности. Из-за моей глупости.