Я хотел этого прямо сейчас, но понимал, что Машка не позволит. Побоится причинить мне боль.

Я чувствовал слабость и онемение в каждой клетке тела. Но у меня теперь появилась мотивация. Я понемногу начинал шевелиться: двигал руками и ногами, изнывая от боли в брюшной полости. Врач ругал меня, но я лишь ухмылялся.

— Машка, давай мне Сашку, — хрипло прошептал я спустя неделю. — Не могу больше ждать.

Она приподняла спинку койки и велела сложить руки повыше от ранения. Я подчинился, и она впервые дала мне сына.

— Тяжёленький, — удивился я.

Она усмехнулась.

— Так с груди не слазит. Ест как не в себя. И я даже знаю в кого это у Саши.

Я рассмеялся, и он распахнул глазки. Сфокусировал серьезный взгляд на мне и сморщился. Я подумал, что он сейчас заплачет, но сын передумал.

— Привет, Сашка, — шепнул я. — Я твой папа.

И он неуверенно улыбнулся мне.

Машка ахнула.

— Его первая улыбка! — Сквозь слёзы прошептала она, и я порадовался, что не пропустил этот момент.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Врачи не давали мне утешительных прогнозов. После ранения я никогда не смогу вернуться в профессиональный спорт, а само восстановление растянется на долгие месяцы. И хотя меня удручали эти факты, я ни о чём не жалел. Разве посмел бы? Я защитил свою семью.

Теперь, зная правду, я воспринимал всё иначе. Анализировал прошлое и понимал, насколько был глуп и слеп. Машка делала мне столько намёков, а я просто игнорировал их. А прямо сказать она не могла. Боялась моего несложившегося отчима.

Мама была в шоке от вскрывшихся обстоятельств. Конечно! Нелегко принять, что провёл большую часть жизни бок о бок с психопатом и убийцей.

Но жизнь налаживалась. И самым главным двигателем этих перемен, безусловно, был маленький Александр. Он снова объединил всех нас, всю нашу большую семью. Наш маленький мальчик влюблял в себя с первого взгляда и был самым любимым ребёнком.

Я бросил все силы, чтобы скорее встать на ноги. Мне не терпелось выписаться и проводить с ним и его мамой больше времени!

После случившегося мы с Машкой не поднимали тему наших отношений или чувств. Но как только я вернулся домой, я всё-таки решился на разговор. Я понимал, что мы усиленно избегали многих тем, ограничиваясь разговорами о нашем ребёнке, но это не значило, что я хотел бы, чтобы так продолжалось дальше.

— Машка, я хочу, чтобы вы с Саньком переехали ко мне. — Просто сказал я и протянул ей кольцо. — Я не хочу начинать с чистого листа. Я хочу продолжить с того места, где мы остановились из-за этого ублюдка! Я люблю тебя. У нас есть наш сын. И я хочу быть с вами. Всегда.

И она молча обвила мою шею руками.

Перед самой свадьбой Машка выпустила свою вторую книгу. В ней она рассказала всю правду об истязателе, всю правду обо мне и своей роли в этом непростом деле. И эта книга так же стала самой читаемой с первых часов продаж. Я гордился ею. А ещё больше тем, что пережив все эти кошмары, мы смогли сохранить нашу любовь.

Летом, едва отметив год нашего Санька, мы улетели в Сочи, к моей маме. И пока бабушка водила за ручку своего подросшего внука и показывала ему, как под тёплым южным солнцем созревают персики и виноград, мы с женой миловались в гамаке в тени деревьев.

— Ромашка, — я поцеловал её в макушку, — я тут подумал, что мы могли бы поработать над одним очень важным проектом.

Она перевернулась и заглянула в мои глаза.

— Каким таким проектом, Шестопалов? — Прищурилась Машка.

Я скользнул ладонью под её сарафан и погладил попку.

— Я хочу ещё ребёнка. Дочку. — Уверенно сказал я, и она усмехнулась.

— Ты опоздал недели на три, Влад. — Она мягко рассмеялась, глядя на моё вытягивающееся лицо. — Узнала в день вылета. Хотела сказать в торжественной обстановке, но… Ты же беситься будешь, что молчу.

— Шестопалова, — я притянул её ближе. — Мне не нравится твоя привычка постоянно скрывать моих детей! В следующий раз не забудь рассказать мне сразу, хорошо?

— Ты чересчур самоуверен в себе, родной. С чего ты взял, что следующий раз будет?

— Будет, Маша, — я усмехнулся в её губы, — у нас будет очень много детей. Которых ты не станешь скрывать от меня. Договорились?

— Даже не знаю, — она покачала головой. — Должны же быть у меня небольшие секреты? Хотя бы ненадолго?

— Небольшие? — Возмутился я. — Ты очень, очень плохая девочка. Мне придётся тебя наказать. Хорошо, что я прихватил бархатный мешочек с нашими игрушками из спальни, правда?

Её глаза вспыхнули огнём страсти. Жена облизнула губы и нависла над моим лицом. Сквозь тонкую ткань сарафана отчётливо проступали очертания набухших сосков.

Я любовался ею, я обожал её.

Она накрыла мои губы своими и подарила чувственный поцелуй.

— Мама! Папа! — Послышался поблизости голос Санька.

Машка оторвалась от своего занятия и рассмеялась.

— Много детей, Влад?

— Ночи всегда будут принадлежать только нам двоим, — пообещал я, поднимаясь на ноги.

И пока я подбрасывал сына в воздух, а Машка с улыбкой наблюдала за нашей игрой, прижав ладони к пока ещё плоскому животу, я понял, что день, когда эта чудачка впервые приблизилась к моему рингу, стал первым из самых счастливых дней в моей жизни!


Конец