— Спасибо. Даже если ты солгала мне. Но мне действительно было необходимо это услышать.


Дни сменялись один за другим, я загрузила себя работой и закончила все свои проекты.

Я откладывала принятие решения до последнего, и всё равно оказалась не готова. Я знала, что должна отпустить его, отказаться от переживаний, боли, ревности. Но я не могла. Моя любовь не поддавалась разумным объяснениям, моё желание быть с ним превышало чувство самосохранения.

Умом я понимала, что должна отказаться от этого парня, он и так несёт непомерный груз ответственности, чтобы пускаться в новые отношения. Да и нужно ли мне самой это? Быть любовницей при жене-инвалиде? Он же никогда от неё не уйдёт. Не сможет. А если и сможет, то всю жизнь это решение будет прожигать его. Рано или поздно он начнёт проклинать меня за то, что ему пришлось делать выбор.

Но, с другой стороны, не моя вина, что его жена села пьяной за руль. И как бы он не винил себя, это не было и его виной тоже. Она сама и лишь она одна — вот, кто виновен в этой ситуации. Почему из-за её глупого, эгоистичного безрассудства должны страдать два так горячо любящих друг друга человека?

Мысли возвращали меня от одного решения к другому. Никогда прежде мне не было так тяжело принять свой выбор. Моё сердце разрывалось на куски, не в силах справиться с болью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На исходе второй недели я приняла решение и выдохнула спокойно. С осознанием того, что в моей голове всё улеглось по полочкам, мне стало легче дышать. Я собиралась на завтрашний бой с улыбкой на губах.

Влад осматривал цепким взглядом ряды зрителей, и я, боясь повторения его второго с момента нашей встречи боя, поспешила к рингу. Володя махнул мне рукой, подзывая подойти.

— Привет, Маша, Влад сегодня сам не свой. Он не тренил все эти дни. И на три дня сорвался в запой, что вовсе немыслимо! Он себе такого уже лет десять не позволял. Я его упрятал к другу в клинику, прокапали, конечно, но он всё ещё слаб. Боюсь, что его состояние может стоить нам дорого. Если он проиграет этому сопернику, он не получит выигрыш, а, возможно, что лишится и здоровья. Хорошо, что ты пришла. Я уверен, когда он тебя увидит, у него будет побольше жизненной энергии.

— Он справится?

— Засранец хочет победить, — отмахнулся Володя. — Но он слабее, чем две недели назад.

— Можно мне подойти к нему?

— Только очень быстро.

Мне хватило пары минут, чтобы шепнуть ему на ухо: «Эй, качок! Не подведи, ведь ты борешься не только за этот приз. Если ты не окажешься в плачевном состоянии и изо всех сил постараешься одержать победу, то я дождусь тебя в каморке. Спорим, ты грезил об этом много раз? Ты и я… и ни одного клочка ткани между нами? Победи, и узнаёшь наверняка».

— Чёрт, детка! Ты умеешь убеждать, знаешь?

— Знаю, — я легонько поцеловала его в губы и ушла на место, которое для меня занял Володя.

— Да начнётся бой! — Объявил ведущий.

Я бодро улыбнулась Владу, а Володя хохотнул.

— Не знаю, что ты ему сказала, и не уверен, что хочу знать, но если это сработает, я буду в неоплатном долгу перед тобой.

— Не стоит, я тебя умоляю, — покачала я головой. — Я ведь могу и попросить об ответном одолжении.

— Всё, что угодно для шикарной девушки!

Мы рассмеялись и сосредоточились на ринге.

Влад пребывал в крайне воодушевлённом состоянии. Он весело танцевал вокруг соперника, пока тот разъярённо пытался нападать. А потом мой спортсмен с трёх ударов отправил противника в нокаут. В зале творилось форменное безумие, толпа была в восторге от представления.

Я поспешила в его каморку. Я хотела скорее прижаться к нему, моему любимому. Решение быть с ним пришло легко. В глубине души я понимала, что у меня и нет иного выбора, ведь я люблю его и не мыслю своей жизни без этого человека. Нечто, неведомое раньше, захватило всё моё существо, и больше я не принадлежала себе. Я была чем-то большим, чем прежняя я.

Напряжённо ожидая меня, он стоял спиной к двери. Ни один его мускул не дрогнул от звука моих шагов. Я обняла Влада, скрестив руки на его груди, прижимаясь щекой к его лопатке. Под моими руками его тело расслабилось, дыхание выровнялось, и он медленно развернулся, притягивая меня к себе.

— Ромашка, послушай, — он немного сместился, моё ухо очутилось рядом с центром его грудной клетки. — Слышишь, как ускоряется его ритм рядом с тобой? Потому что я люблю тебя. Если тебя не будет рядом, оно будет разбито, навсегда закрыто для остальных. Я не могу обещать тебе решить все проблемы одним махом, не могу гарантировать, что не сорвусь с места в тот самый момент, как Свете станет плохо, больно или просто необходимо… Но я люблю тебя. Ты — всё, что мне необходимо, ты — мой воздух, мой друг, моя вселенная, ты — и есть моё сердце. И мне нужно, необходимо, равно как дышать, знать, что ты принимаешь меня со всеми моими проблемами.

И, хотя меня занимали разные мысли и противоречивые чувства разрывали моё собственное сердце, я кивнула и быстро, чтобы не передумать, сказала «Да!» и горячо поцеловала Влада.

Он, не желая более ждать ни секунды, подхватил меня, и я тотчас обхватила его бёдра ногами.

Срывая с меня одежду и покрывая поцелуями, Влад походил на безумца, словно эти сладострастные мгновения — всё, что уготовила нам судьба. Но я и сама нетерпеливо вздыхала, пока между нами не осталось ни единого клочка ткани, а он наконец не пристроил меня на краю стола.

Этой ночью Влад отвёз меня к себе домой.

Квартира не выглядела уютным семейным гнёздышком: здесь не было милых фоторамок, мягких игрушек, плюшевых пледов или цветной посуды. Здесь не было хозяйки, это чувствовалось сразу. Ещё одна часть моей души плотно переплелась с этим парнем. Даже будучи в браке, он оставался, по сути, очень одинок.

— Машка, только предупреждаю сразу, у меня нет всех этих девчачьих штучек.

— Это каких, например?

— Взбитых сливок, сладких колечек в коробке, ну что вы там на завтрак едите, у меня нет молока для косметики и ватных дисков тоже нет. А ещё нет влажных салфеток и тампонов. Ну это я так, на всякий случай.

— Владик, — на грани истерики позвала я.

— А?

— Расслабься. Сделай глубокий вдох и выдохни. — Он повторил трижды. — Отлично. Что на тебя нашло?

— Ну, — помялся парень, — я давненько не приглашал гостей.

— Влад, это же я! Маша. Просто Маша. Мне не нужны взбитые сливки и сладкие колечки на завтрак. И без всего остального я вполне буду счастлива, потому что с тобой. Договорились?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ага. Но все равно я завтра забью дом всякой женской дрянью, чтобы тебе было впредь комфортно, ладно?

— Спасибо, — я рассмеялась. — Но давай договоримся, что ты не будешь покупать разную девчачью дрянь без меня, я выберу, что нужно, сама.

— Спасибо, Ромашка. Я почувствовал себя действительно очень глупо. У меня не бывает гостей, за исключением родителей или Володи.

— Влад! — Я привлекла внимание парня и продолжила, — Владик! Может, ты меня уже наконец поцелуешь?

— Думал, ты никогда не попросишь, — ухмыльнулся он, нависая надо мной.


ОН


Безмятежная. Прекрасная. В ней было всё то, чего никогда не было у меня. Мудрость и спокойствие сливались воедино, и, глядя на неё, я стремился испить эти чувства.

В глубине души я знал, что всё ещё не заслуживаю этой девушки. Её искренняя любовь, прощение и понимание были бесценным даром судьбы, и я наслаждался им, пока мог. Где-то на подкорках сознания я был убежден, что вскоре дымка рассеется, и эта потрясающая девушка поймёт, какое же я никчемное ничтожество, и непременно бросит меня.

Я наслаждался её сном, не смея шевельнуться. А, когда на тумбочке подле меня бесшумно завибрировал телефон, оповещая о входящем звонке, извернулся, чтобы посмотреть на экран.

«Света».

Уверен, что в прошлой жизни, я поступил бы иначе, но здесь и сейчас — новый я — скинул звонок и отключил телефон.

Машка потянулась и приоткрыла глаза.

— Владик, ты чего не спишь? — Прошептала она и теснее прижалась ко мне.

Я обнял девушку двумя руками, зарываясь лицом в её волосы, и провалился в самый сладкий сон.

Утро встретило меня солнечным светом и ароматом свежей выпечки. Где моя маленькая волшебница взяла на моей кухне продукты, для меня оставалось загадкой. Ровно до тех пор, пока я не увидел кучу пакетов, которые стояли чуть ли не по всей квартире.

— Ромашка, что это за новости? Я там сплю, думаю, что рядом с тобой, а ты тут… А, собственно, что ты тут делаешь? — Я подошёл к ней и обнял.

Румяная и лохматая, вся перепачканная в муке, она излучала счастье. Глядя на неё, я невольно улыбался.

— Я подумала, что моему чемпиону не помешает немного подкрепиться. Но у тебя в холодильнике шаром покати, пришлось заказать срочную доставку на дом. Надеюсь, ты не против?

— Против? Ты, должно быть, шутишь?

— Я немного похозяйничала, разошлась… Тут не только продукты… Но и, кажется, кое-что по мелочи для дома. И всякая девчачья фигня. Да, разошлась. — Она послала мне милую извиняющуюся улыбку.

Я внимательнее осмотрелся вокруг, не узнавая свой дом. В нём появилось нечто неуловимое, что не бросалось сразу в глаза. То, что способна привнести только женщина.

Уют.

На кухне висели разноцветные полотенца и прихватки.

На диване лежали маленькие пушистые подушки.

На кресле лежал свернутый плюшевый плед.

На комоде стояли стильные рамки и лампа.

А у неё на ногах чудесным образом появились безумные розовые тапочки.