Сара Аллен - Хранитель персиков

В ответ Колин лишь пожал плечами. Его взгляд скользнул по дворику, к бассейну, домику возле него, а затем устремился к расстилавшемуся впереди пейзажу: куда ни посмотри – кругом горные вершины и леса; издалека казалось, будто это дети играют под огромным зеленым одеялом. Все-таки ни одно место в мире не сравнится с Уоллс-оф-Уотер. И часть его, Колина, души до сих пор где-то здесь, вот только где именно? Хорошо бы знать наверняка, чтобы отправиться туда и вернуть себе эту недостающую часть.

– Просто я думаю, что с твоей стороны было бы любезно привлечь к реставрации Уиллу.

– Да я тут просто из кожи вон лезла! – взорва-лась Пэкстон. – А вот тебя все это время где-то носило! Ты умудрялся помогать мне на расстоянии, по телефону да по почте! Даже ради такого случая не счел нужным приехать!

– А ты хотела, чтобы я лично присутствовал при реставрации? Я не знал. – Он нахмурился, потрясенный реакцией сестры, и, помолчав, добавил: – Никто не просил тебя браться за это в одиночку, Пэкс.

В прошлом году Пэкстон позвонила Колину и изрядно его удивила, попросив заняться ландшафтом Джексон-Хилл. Но отказать сестре он не мог. Она собиралась посадить возле «Хозяйки Голубого хребта» большое дерево, и после длительных по-исков Колин нашел подходящий дуб. Он рос недалеко от места стройки, и в скором времени ему грозила гибель. Дерево было огромное и очень старое, и его пересадка требовала скрупулезной подготовки. Пришлось нанять арбористов, и Колин в течение года звонил им каждую неделю, проверяя, все ли правильно рассчитал. Наконец он взял отпуск на целый месяц, чтобы лично контролировать завершающий этап подготовки к торжественному открытию «Хозяйки», а это, по мнению Колина, было настоящей жертвой с его стороны, ведь он уже лет десять не оставался дома на столь длительный срок.

Пэкстон беспомощно развела руками:

– Но ведь «Хозяйка Голубого хребта» – первое, что бросается в глаза на въезде в город, а выглядела она кошмарно! Ее нужно было либо сносить, либо восстанавливать. Этот дом – неотъемлемая часть нашей истории. Я все сделала правильно, пусть и без помощи Уиллы Джексон.

– Пэкс, успокойся. Что это на тебя нашло?

Она закрыла глаза и, глубоко вздохнув, ответила:

– Все нормально. Просто у меня такое ощущение, будто я вечно недотягиваю.

– А зачем тебе до чего-то дотягивать? Чтобы отец с матерью по головке погладили? Пора уже начинать жить своей жизнью, иначе ты никогда не станешь счастливой.

– Семья – это очень важно, Колин. Но я и не ждала, что ты поймешь. – Пэкстон направилась к кухне. – Прикрой меня за ужином, ладно? Скажи родителям, что мне пришлось задержаться в офисе, – слишком много работы навалилось.

– Серьезно?

Она резко повернулась к нему и выпалила:

– Тебе что – трудно? Я тебя впервые за десять лет о таком прошу, между прочим.

И ведь не поспоришь.

– А ты и правда в офис?

Его вопрос застал сестру уже на пороге кухни.

– Нет.

Пэкстон остановилась у дома Себастиана. Не увидев его машины, она вдруг вспомнила, что по четвергам он работает допоздна, поэтому-то утром у него и было время сходить с ней к бабушке. Получается, теперь ей необходимо видеть его целых два раза в день? И как только она справлялась раньше? А вот так: заедала стресс малиновыми тянучками да изводила тонны бумаги на свои списки.

Пэкстон опустила стекла и выключила двигатель. Даже просто сидя в машине и глядя на «Тенистое дерево», она чувствовала себя лучше. Потянувшись к своей верной спутнице – сумке, она достала маленький блокнотик. Девушка повсюду носила с собой блокноты, их были целые десятки. Если их не оказывалось рядом, она использовала все, что попадалось под руку, будь то бумажная салфетка или оборотная сторона конверта, а потом засовывала это в сумку. В основном записи представляли собой план действий: как ей упорядочить ту или иную сферу своей жизни. Но иногда Пэкстон просто составляла списки пожеланий. Что может быть приятнее, чем изложить на бумаге самые заветные мечты? Ведь тогда они обретают форму и поверить в то, что они могут осуществиться, становится не-много проще.

Пэкстон пролистала заполненные страницы блокнота и, остановившись на чистой, начала список, посвященный Себастиану. Списков, связанных с ним, у нее уже набралось немало. «Что Себастиан любит больше всего», «Наш с Себастианом отпуск: предполагаемые места отдыха». Сегодня настало время для нового перечня.

– И часто ты так делаешь, пока меня нет? Сидишь у моего дома и сочиняешь очередной список?

Пэкстон вздрогнула и повернула голову: Себастиан, положив руки на крышу ее машины, заглядывал в открытое окно. При солнечном свете было видно, какая чистая, без малейшего изъяна, у него кожа, а его голубые глаза казались хрустальными. Он припарковался прямо позади нее, а она даже не заметила.

Пэкстон улыбнулась и быстро убрала блокнот.

– Вовсе нет. Я просто жду тебя.

Он открыл дверь и подал девушке руку:

– Нельзя в такую жару сидеть в машине. У тебя даже волосы влажные.

Он положил прохладную ладонь ей на шею, и Пэкстон с трудом сдержала дрожь. Это был какой-то базовый инстинкт, всплывший из глубин ее естества, из того бездонного колодца, где томились самые потаенные из ее желаний. Ни избавиться от них, ни воплотить их в жизнь она не могла, но делала все, чтобы Себастиан о них не догадывался, ведь это положило бы конец их прекрасной дружбе.

Она улыбнулась:

– А ты никогда не потеешь. Ты вообще че-ловек?

– Просто я очень люблю кондиционеры и предпочитаю пользоваться ими как можно чаще. Прошу. – Он отпер дверь коттеджа и жестом пригласил Пэкстон войти.

Себастиан положил ключи на столик в прихожей. Поймав свое отражение в позолоченном зеркале в виде солнца, Пэкстон тут же сняла с плеча сумку и принялась поспешно убирать выбившиеся прядки в пучок на затылке.

– Ты ужинала? – спросил Себастиан.

Она отвлеклась от прически:

– Нет.

– Тогда поужинаем вместе. Я приготовлю лосося на гриле. Хорошо, что я сразу поехал домой.

– А куда еще ты мог поехать?

– Иногда после работы я заглядываю в закусочную на трассе.

– Что? В «Счастливые денечки»?

Пэкстон не верила своим ушам. Себастиан – и «Счастливые денечки»? Когда-то это был семейный ресторанчик, но теперь он превратился в мерз-кую грязную забегаловку и держался на плаву лишь благодаря завсегдатаям, которые продолжали приходить туда по старой памяти.

Ее недоумение развеселило Себастиана.

– Хочешь – верь, хочешь – нет, но с этим местом связаны дорогие моему сердцу воспоминания. В детстве я там часто бывал с двоюродной бабушкой. – Он ослабил узел галстука. – Что у тебя нового?

– На работе – ничего, а вот дома меня ждал сюрприз. – Пэкстон замялась. – Мне кажется, мой брат неравнодушен к Уилле Джексон.

Себастиан вздернул бровь:

– И тебе это неприятно?

Звук, с которым он стянул с шеи шелковый галстук, заставил ее напрячься еще больше. Было в нем что-то соблазнительное, отчего по коже тут же поползли мурашки.

– Дело не в этом. Если бы она смогла удержать Колина в Уоллс-оф-Уотер, я бы ее расцеловала.

– Тогда в чем проблема? – спросил Себастиан.

Пэкстон колебалась, все еще чувствуя себя за-детой.

– Кажется, он считает, что мне следовало привлечь Уиллу к реставрации «Хозяйки Голубого хребта».

– А почему ты этого не сделала?

– Да мне даже в голову подобное не пришло, – ответила она. – По-твоему, Колин прав?

Он пожал плечами:

– Это было бы довольно любезно с твоей стороны.

– Вот и брат так сказал. Я вовсе не хотела никого уязвить.

– Я знаю. Просто ты любишь сама стоять у руля. И тебе никогда не приходит в голову попросить о помощи. – Себастиан улыбнулся и погладил ее по щеке. – Но кое о чем, дорогая, просить все же стоит.

– Тебе легко говорить, – пробубнила подавленная Пэкстон.

– Нет, нелегко, поверь мне, – возразил он. – Ладно, я пойду переоденусь. Ты ведь еще не видела спальню после ремонта?

– Не видела.

– Тогда пойдем вместе.

Пэкстон знала расположение всех комнат в «Тенистом дереве»: гостиная, спортзал с навороченными тренажерами, пустое помещение, в котором Себастиан вроде бы собирается устроить кабинет, и, наконец, спальня. В прошлом месяце он вскользь упомянул, что решил довести ее до ума, но к таким радикальным переменам Пэкстон оказалась совершенно не готова. Ее взору предстали серые с металлическим отливом стены и черная полированная мебель. С первых дней после покупки дома Себастиан занимался в основном тем, что ремонтировал первый этаж, попутно избавляясь от убранства в средневековом стиле, оставшегося от предыдущего владельца. Пэкстон нравилось наблюдать, как это место преображается и становится все больше похожим на самого Себастиана. Но его спальня… Она ожидала увидеть все, что угодно, но только не это – темное, мрачное логово мужчины, обставленное в стиле минимализма.

Пэкстон уже хотела уйти, чтобы дать ему переодеться, но Себастиан попросил ее остаться, а сам скрылся в гардеробной.

– Зачем тебе одному такой большой дом? – полюбопытствовала гостья, прохаживаясь по комнате.

Размер кровати потрясал. Несомненно, в ней с избытком хватило бы места и для двоих, вот только Себастиан, по-видимому, ни с кем не спешил ее делить, хотя желающих – и среди мужчин, и среди женщин – было хоть отбавляй.

– В жизни всегда должно оставаться немного свободного пространства – чтобы его в любой момент могло занять что-то хорошее.

– Ну надо же, Себастиан, какая глубокая мысль.