Три дня спустя в «Галеон-Хаус» прибыл мистер Тренье. Он почтительно раскланялся с Мадам, извиняясь за невозможность прибыть в Сент-Финбар раньше.

— Ладно, ладно, — нетерпеливо прервала она. — Теперь вы здесь. Вам есть, что сказать?

Андреа озабоченно взглянула на Мадам. С раннего утра та была в странном настроении: раздражительная, ей трудно было угодить, и, очевидно, она пребывала в тревожном ожидании. Вопреки советам доктора она настояла, что должна встать, чтобы принять мистера Тренье, и теперь, сидя во главе обеденного стола, нетерпеливо выстукивала унизанными кольцами пальцами мелодию сигнала вечерней зори.

«Она свалится от усталости еще до конца дня, если не будет осторожна», — подумал Саймон.

Мистер Тренье заговорил:

— Как вы уже осведомлены, Мадам, ввиду ожидаемой женитьбы… — он бросил взгляд на Андреа, — мистер Лео посчитал своей обязанностью составить новое завещание, учитывающее этот случай. Я написал необходимый документ, который он признал соответствующим его воле. Однако я указал ему, что не было учтено одно непредвиденное обстоятельство — его возможная смерть до женитьбы. Он откладывал принятие решения по этому вопросу до ночи перед моим отъездом в отпуск. Прискорбно, но этот пункт теперь является единственно действующим, и я предлагаю его вашему вниманию, оставив ознакомление с остальными деталями завещания вам самим. — Он откашлялся и развернул документ, который держал в руках. — «В случае моей смерти до моей женитьбы я оставляю все, чем я владел до смерти, моему кузену, Саймону Тревейну…»

Глава 8

— Но почему, Мадам? — бушевала Андреа. — Почему Лео поставил Саймона на мое место?

Она была вне себя от унижения и недоумения. Ее зеленые кошачьи глаза горели на бледном лице, к которому никак не возвращался цвет после того, как мистер Тренье огласил этот немыслимый параграф завещания Лео.

Мадам, вернувшаяся в кровать, задумчиво смотрела на девушку. На этот вопрос у нее был ответ, но благоразумно ли сейчас сказать всю правду? Андреа, глубоко потрясенная решением Лео, была не в состоянии оценить его по достоинству. Узнай она сразу и все остальное, она легко могла бы разрушить все его старательно задуманные планы.

— Разве Лео когда-нибудь обещал, что все это будет твоим? — спросила Мадам, уклонившись от прямого ответа.

— Нет, — призналась Андреа. — Но естественно, у меня были все основания ожидать…

— Нет! — решительно заявила Мадам. — Лео был совершенно свободен делать то, что хотел. У тебя нет права считать само собой разумеющимся, что ты — его наследница.

— Я должна была ею стать… если бы Саймон не приехал сюда, — подавленно прошептала Андреа.

— Возможно — да, возможно — нет.

— Ну конечно же! — нетерпеливо настаивала девушка. — Если бы Саймон не покинул свою драгоценную Новую Зеландию, у Лео даже мысли бы не возникло о человеке, живущем на другом конце света. Почему, Мадам, мы многие годы не имели контактов с его семьей? Они были для нас чужими?

— Но Саймон приехал, — многозначительно напомнила Мадам. — И он уже не чужой. Ты, несомненно, понимаешь, что это означает.

— Да, конечно! — Андреа ухватилась за объяснение, которое утешило ее оскорбленные чувства. — Саймон мог повлиять на Лео… он приехал с целью втереться в доверие и…

Темные глаза Мадам яростно сверкнули.

— Маленькая идиотка! Когда кто-либо влиял на Лео против его воли? Нет, то, что сделал Лео, он решил после долгого обсуждения…

— Так вы знали об этом! Вы должны были мне сказать!

Мадам поколебалась.

— Я была не уверена. Лео обсуждал это со мной. Я знала, что он планирует, но не знала, доведет ли он до конца свои намерения. Как я могла говорить о чем-то, пока не вернется Тренье?

— Вы должны были! — горько настаивала Андреа, закрыв лицо руками. — Это было нехорошо… жестоко… что я впервые узнала об этом перед Саймоном! Я чуть не умерла от стыда. Быть обойденной… ради черного чужака!

— Он не чужак, — утомленно повторила Мадам. — Он действительно является ближайшим родственником по мужской линии.

— Так вот оно что! — Андреа вспыхнула. — Я обойдена потому, что я — женщина! Это постыдно! Крайне постыдно! Я, обещанная в жены Лео…

— Будь ты его женой, без сомнения, был бы и ребенок, — веско заметила Мадам. — И если бы ты выполнила свой долг, это был бы сын. Тогда все досталось бы ему, а не тебе.

— Да, но…

Но Мадам была слишком утомлена тем, что произошло в этот день, и, хотя ненавидела признаваться даже себе самой в собственной слабости, большего выдержать уже не могла.

— Успокойся и выслушай меня!

Андреа, привыкшая к дисциплине и подчинению, послушалась.

— Лео был молодым и крепким мужчиной, — начала Мадам. — Но он, однако, понимал, что, хотя это и маловероятно, он может умереть в результате несчастного случая или… насильственной смертью от руки Люка. И ты знаешь из слов самого Люка, что он хотел убрать обоих — и Лео и Саймона — со своего пути. Почему — ты знаешь тоже. Знал и Лео. Он предвидел действия Люка и понимал, что в Сент-Финбаре есть много людей, которые считают, что Люк был обойден в праве первородства. Теперь видишь? Согласишься ты выйти за Люка или нет, все равно будут трудности. Если откажешься — обретешь так же много врагов, как и друзей в Сент-Финбаре, а согласишься — Люк неизбежно приведет и тебя, и всех остальных к беде. Ты будешь это отрицать?

Андреа покачала головой. Все правда… только слишком очевидная правда.

— Так что… неизбежно… Саймон! — с трудом продолжала Мадам. — Лео умно придумал! Он одновременно разбил вдребезги все надежды Люка и сохранил в целости Сент-Финбар. О да, он сделал это потому, что они последуют за Саймоном. Его сила не такая, как у Лео, но она в нем есть, и они должны это признать. И более того, они почувствуют себя с ним в безопасности. А Люку не доверяют даже его близкие друзья.

— Да, — медленно ответила Андреа. — Да, я понимаю. Это было умно со стороны Лео… но… — Она покачала головой.

— Закончи свое предложение, девочка! Я ведь учила тебя — не говори, пока не знаешь, что хочешь сказать! Ну?

— Захочет ли Саймон жить в Англии? — спросила Андреа. — Он любит Новую Зеландию…

— Он останется, — уверенно произнесла Мадам. — Ты разве не помнишь, как он сказал, вскоре после прибытия, что подумывает продать ферму? А я ему тогда напророчила, что он забудет все остальные места, которые когда-либо знал до этого? Что здесь будет средоточие всего, что ему дорого? Как будто я уже тогда предвидела, что все так обернется, — задумчиво добавила она. — У меня была уверенность…

— Может быть, — перебила Андреа, нарушая все установленные правила приличия. — Но в этом есть нечто большее, Мадам. Саймон захочет узнать правду. А вы уверены, что он согласится делать то… что делал Лео?

Мадам, привалившись спиной к подушке, прищурившись рассматривала девушку.

— А вот это, — вкрадчиво заявила она, — будет зависеть от тебя!

— От меня, Мадам? — беспомощно переспросила Андреа. — Вы хотите сказать, что, хотя теперь здесь хозяин Саймон, я — единственный человек, который продолжит дело Лео?

— Конечно нет! Когда же ты наконец поймешь, что сила женщины в том, чтобы быть женщиной?

— Не понимаю…

— И никогда не поймешь! — раздраженно бросила Мадам. — Послушай, девочка! Ни один стоящий мужчина не потерпит, чтобы им командовала женщина. Но это не означает, что она не может повлиять на него… хитростью и ловкостью, которые ей подарила природа.

Андреа, открыв рот, уставилась на старую леди.

— Вы же не имеете в виду… но это невозможно!

— Ничего подобного! В основном мужчины рода Тревейнов женились, когда им было около тридцати, но мало кто из женщин встретили свое двадцатилетие невенчанными. Тебе пора замуж, Андреа… и если не за Лео, тогда… — Она многозначительно кивнула.

Андреа невольно вздрогнула. Это не было случайным замечанием, это был приказ. Мадам… и, без сомнения, Лео… решили, что, если он умрет, она должна будет выйти за Саймона. Внезапно ее бледные щеки вспыхнули.

— Я не… я не могу! — сказала Андреа, запинаясь. — Я скорее покину Сент-Финбар и никогда больше сюда не вернусь!

— Ты не сможешь этого сделать без разрешения Саймона, — заметила Мадам. Ее голос был угрожающе мягок. — Очевидно, ты не слышала всего, что прочитал нам Тренье. Саймон теперь является твоим опекуном… как был Лео. В течение года, пока ты не станешь совершеннолетней, ты должна будешь делать то, что он тебе скажет. И можешь мне поверить — я постараюсь его убедить, что тебе будет лучше остаться здесь!

— Мадам, Мадам, я вас умоляю… вы не должны этого делать! Помогите мне уехать! Обманывать мужчину, которого я не люблю, для того, чтобы заманить его в ловушку… это позорно, отвратительно! Я не буду этого делать!

— Будешь! Потому что должна! — Мадам была непреклонна. — Боже мой, девочка, из-за чего такой шум? Мужчина он достаточно презентабельный… Если ты выйдешь за него, то получишь все, чего хотела. Ты будешь хозяйкой «Галеон-Хауса» — чего большего тебе желать?

— Но я хочу большего… гораздо большего! — Андреа с трудом осознавала, что говорит.

— Любви, я полагаю? — устало спросила Мадам. — Это в характере всех молодых девушек… но это только иллюзия… мираж. Ты прекрасно проживешь и без нее. Или, кто знает, влюбишься вдруг в Саймона…

— Никогда! — страстно воскликнула Андреа. — Никогда! Он ограбил меня…

— И в этом твой шанс отплатить ему! — прервала ее Мадам. — Теперь иди и подумай о том, что я сказала. Это лучший совет, который кто-либо может тебе дать.

Она решительно закрыла глаза, и Андреа, зная, что оставаться бесполезно, отправилась в свою комнату.

Когда она вышла, Мадам открыла глаза и нервно сжала тонкой рукой простыню. Благоразумно ли она поступила? Может, следовало намекнуть о том, что она знает? Что Саймон влюблен в девушку с первого взгляда?