Сильные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, лишая возможности к отступлению. Элла опустила глаза, ей вдруг представилось, что она видит не загорелую руку Джека с золотистыми волосками, но кроваво-красные ногти, сжимающие ее руку почти до посинения.

— Какие, например?

— А ты включи воображение, — предложила Элла, освобождая руку. — Ты же знаешь эту женщину, значит, должен представить, как работает ее голова. — Она отвернулась и уже через плечо бросила: — И ее маленький вздернутый носик, который вечно лезет не в свое дело.

— Элла!

— Эйлин, — отрезала она, снова поворачиваясь лицом к Джеку. Теперь пришла ее очередь бросать свирепые взгляды. — Меня зовут Эйлин Эндрюс-Ватсон, и попрошу не забывать об этом.

— А как же Толланд? — процедил он. Элла вдруг с удивлением отметила, что на виске Джека бешено бьется жилка. — Или Толланд входит теперь в число привилегированных особ?

— Что ты хочешь сказать?

— Правду, мадам. Все-таки Элла или Эйлин? И не торопись все отрицать, мы оба слышали, как он тебя называет. Он все знает, не так ли?

— О нас? Нет, Джек, — холодно возразила Элла. — Стивен не знает о нас, и не должен ничего узнать впредь.

— Почему?

— Что «почему»? — переспросила Элла, вызывающе складывая руки на груди.

— Почему нужно лгать?

— Никакой лжи, Джек, просто…

— Правду, только правду и ничего кроме правды. Тебе стыдно, Элла?

— За кого, интересно: за тебя или за себя?

Джек тоже сложил руки на груди, в ответ на ненависть в ее глазах в его взгляде вспыхнула злость.

— Вряд ли за меня, не я же ушел из семьи, не я же напивался до беспамятства…

Голова Эллы дернулась как от удара.

— Ублюдок!

Джек пожал плечами, губы неприятно изогнулись.

— Что ж, если ты настаиваешь… Ты как всегда предсказуема, я уже слышал от тебя это слово и, несомненно, услышу еще. Надеюсь только, что в следующий раз, когда ты на меня набросишься, ты будешь трезва. Поверь, в противном случае оскорбления теряют всю силу.

Элла проглотила слезы ненависти и обиды.

— К твоему сведению, я и сейчас трезва как стеклышко.

— Неужели? — Джек усмехнулся. — Но если меня не обманывает зрение, по-моему, ты уже здорово набралась. Скажи-ка, дорогая, — заговорщическим тоном поинтересовался он, — сколько тебе требуется теперь? Пара стаканов за обедом, еще пара после обеда, а сколько ты выпила до начала концерта, одному Богу известно.

— Три, — безжизненным голосом сообщила Элла, — хотя это и не твое дело, Джек Кигэн. Два стакана белого вина и один — апельсинового сока.

— А, ясно. Два стакана с интервалом в пять минут, так ведь, Элла?

— Тебе виднее, ты же считал.

— Зачем считать, Элла, ведь мы оба с тобой знаем правду. Но уже то, что ты призналась в двух стаканах, можно считать большим прогрессом. В прежние времена…

— Вот именно, в прежние, — перебила Элла, — все это в прошлом, и пусть там и останется. Так же как наш брак, моя проблема со спиртным отошла в прошлое.

— Если ты так считаешь…

— Считаю. Но если тебе необходимо увидеть самому, чтобы поверить, что ж, можешь остаться и посчитать глотки, стаканы, бутылки, можешь даже поделиться со Стивеном опытом, когда я в конце концов пьяная свалюсь под стол.

— Благодарю покорно, но нет. Слава Богу, за тебя теперь отвечает Толланд, не я.

— Вот тут ты ошибаешься, Джек. Я свободная женщина и намереваюсь оставаться такой и впредь.

Не дожидаясь ответа, Элла развернулась и пошла прочь, пробираясь вдоль стены танцевального зала к тому месту, где они сидели со Стивеном. Когда Стивена не оказалось на месте, она растерянно остановилась и без особого энтузиазма поискала его среди танцующих. Комната виделась ей как в тумане, мысли путались.

Будь проклят Джек Кигэн! Уволится она от него, уволится прямо сейчас и популярно объяснит, что именно он может делать со своей работой! Она переживет, ведь справилась же раньше, справится и теперь. А когда за кулисами поджидает Стивен…

Элла внутренне поежилась. Инстинкт подсказывал ей, что вопрос о работе на Стивена больше не стоит. Все или ничего, только так. Если партнерство, то во всех отношениях. Она не любит Стивена и не уверена, что Стивен любит ее по-настоящему, но из них могла бы получиться отличная пара. Они бы вместе работали, вместе жили, занимались любовью…

На этом пункте ее мысли споткнулись. Сама мысль о том, чтобы провести ночь в объятиях другого мужчины, в его постели, странным образом нервировала. Нелепо, конечно, она взрослая женщина, а не какая-нибудь пугливая девственница. Она не просто занималась любовью с Джеком, она жаждала этого, ей нужны мужские ласки, мужские прикосновения, нужен мужчина.

Но только Джек, всегда один Джек.

Джек возник буквально из ниоткуда.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что Толланд тебя бросил?

Его гнев и презрение, казалось, растаяли без следа, руки обвились вокруг нее и прижали Эллу к его твердому телу. Внезапный всплеск желания застал Эллу врасплох, она вырвалась из его объятий и отскочила как ошпаренная кошка.

Реакция Джека была молниеносной, он схватил Эллу за руку. Не в силах сопротивляться, она опустила глаза. Шаг, потом еще один, и наконец Элла встала вплотную к нему, уставившись в полированный пол под ногами. Джек взял ее двумя пальцами за подбородок и заставил поднять голову.

— Ох, Элла, Элла, — мягко упрекнул он, — что же мне с тобой делать?

Когда Элла все-таки отважилась встретиться с ним взглядом, Джек потянул ее за собой в толпу танцующих. Они находились так близко друг к другу, что Элла ощущала под своей щекой биение его сердца. Джек так же возбужден, как она, и желает ее не меньше, чем она его, поняла Элла, когда Джек прижал ее к себе и она почувствовала его напряженную плоть.

— Расслабься, — прошептал Джек ей в волосы. Руки его ласково прошлись по оголенной коже ее плеч и спины. — Просто расслабься. Мы одни в этой толпе, и я хочу, чтобы ты наслаждалась каждым мигом.

— Бесполезное занятие, — упрямо возразила Элла, вознамерившись держать голову прямо, чего бы это ей ни стоило. — Ты с Флисс, а я со Стивеном.

— Шш, — прошептал Джек, приложив палец к ее губам. — Тише. Представь себе, что мы одни, только ты и я.

Элла отчаянно пыталась сохранить самообладание, с ужасом сознавая, что Джек способен воспламенить ее одним лишь прикосновением, словом, даже взглядом, что он может уничтожить ее, как уже уничтожил однажды.

Одни? О Господи, Джек. — Элла не забыла и не простила его издевки, и ей даже удалось произнести эти слова насмешливо. — Воображать, будто мы одни, когда вокруг как минимум человек пятьсот, просто безумие. — Вспомнив, как Джек предложил Стивену фляжку с виски, она не смогла удержаться от маленькой мести и добавила: — Разумеется, если это не пьяный бред человека, перебравшего виски.

Глава 15

— Скорее, шампанского, — сказал Джек, в танце увлекая ее через открытую дверь на террасу. Терраса оказалась ярко освещенной, но он ухитрился мгновенно отыскать затененный альков, укрывший их обоих от посторонних глаз. Воспользовавшись случаем, Джек тут же припал к ее губам. — Я выпил не больше одного-двух бокалов, уверяю тебя.

— Значит, ты трезв как стеклышко? — с вызовом спросила Элла. Она вдруг почувствовала слабость в коленях и ужасно разозлилась на себя.

— Напротив, я совершенно пьян, пьян нектаром твоих губ. О Господи, женщина, — вдруг простонал он с неожиданной мукой в голосе, — ты даже не представляешь, что со мной делаешь. И я должен просить у тебя прощения, я ошибся. Каждое слово моих обвинений — отвратительная напраслина. Мне хотелось на кого-то наброситься, и прошлое показалось легкой мишенью. Если у тебя есть желание влепить мне пощечину, валяй, я не возражаю, по-моему, мне станет тогда гораздо легче.

Вероятно, Элле и самой стало бы легче, но у нее рука не поднималась. Уик-энд со Стивеном и сопряженные с ним волнения, эта нескончаемая ночь, которую ей приходилось проводить под одной крышей с Флисс и Джеком, — все вместе оказалось непосильной нагрузкой для ее истерзанных нервов.

Впрочем, ночь была не такой уж нескончаемой, и ей не впервой оказаться в одном доме с Флисс и Джеком, а впереди предстояло еще пять недель службы в их доме. Элла невольно поморщилась. Еще пять недель ей предстоит мучиться, представляя Джека с Флисс, представляя, как они обнимаются, целуются, занимаются любовью…

— Ох, Элла, — протянул Джек, заметив тень боли, промелькнувшую в ее глазах. Он снова склонился к ее губам.

— Нет, Джек! — Элла попыталась высвободиться из его объятий.

— Да! — Джек обхватил ее лицо ладонями и прижался к губам в голодном, страстном поцелуе. Чем больше Элла сопротивлялась, тем сильнее становились его объятия, но, когда Джек почувствовал, что Элла обмякла в его руках, их железная хватка едва заметно ослабла.

Элла поняла, что тонет, все ее благие намерения разбиваются вдребезги под напором запретной страсти. Наконец Джек оторвался от ее губ, в полумраке серьезно посмотрел ей в глаза и покачал головой.

— Ах, Элла. Моя Элла.

Элла замотала головой, безмолвно отрицая то, что отрицать не имело смысла. Джек тоже понимал это, он снова кивнул и медленно провел большим пальцем по ее щеке.

— Моя, — хрипло повторил он.

Губы Джека опять завладели ее губами, и Элла ответила. Прикасаться к Джеку, ласкать его, отвечать на его поцелуи… Это было так прекрасно, что просто не могло быть неправильным. Все было забыто: Флисс, Стивен, уродливое прошлое, — ничто не могло помешать им. Они принадлежали друг другу.

Руки Джека, колдовские руки, блуждали по ее телу, заново исследуя каждый изгиб. Пальцы, касаясь ее обнаженной кожи, словно оставляли за собой пылающие дорожки. Они скользнули по голому плечу, прочертили линию позвоночника, и Элла пропала, разум отказывался функционировать, тело затрепетало, вспоминая, желая, моля о большем.