Маргарет Каллахэн - Хозяин дома

Читателям, интересующимся серией «Скарлет», уже известно имя замечательной писательницы Маргарет Каллагэн по роману «Грани доверия», вышедшему в свет в 1997 году.

Для тех же, кому почему-либо не удалось познакомиться с ее творчеством, мы сообщаем некоторые сведения о ней. Маргарет Каллагэн выросла и получила образование в Омскете, небольшом городке графства Ланкашир в Англии. На первой же стажировке в школе она встретилась со своим будущим мужем Робом. Как в счастливых романтических историях, это была любовь с первого взгляда. Маргарет пришлось оставить работу на время, так как у них родилась дочь Лаура, которой сейчас семнадцать лет.

В настоящее время Маргарет преподает английский язык детям в возрасте от одиннадцати до шестнадцати лет в школе одного из центральных графств Англии.

Автор нескольких опубликованных любовных романов, Маргарет любит вкусную еду, хорошее вино, предпочитает проводить отпуск за рубежом и обожает своих избалованных котов.

Книги, входящие в серию «Скарлет», в России публикуются по соглашению с британским издательством «Robinson Publishing Ltd» и выходят в свет вскоре после английских изданий.

Серию «Скарлет» можно выписать по почте наложенным платежом. Заявки направляйте по адресу: 111250, Москва, а/я 56, «Скарлет»

— Элла, нет!

Джек проснулся внезапно, словно от толчка, и резко сел в кровати. Неужели он спал? Не может быть. Образ, запечатленный его сознанием, был слишком отчетливым. Но все-таки это ему приснилось, потому что в комнате было темно, а он лежал один наедине с кошмарными призраками прошлого.

Прошлое. С прошлым покончено — оно забыто и похоронено. Мысленно повторяя эту фразу как заклинание, Джек откинул одеяло, нагишом прошел к окну и раздвинул тяжелые занавеси. Он смотрел на улицу, но ничего не видел перед собой: взор его был обращен в прошлое.

Он видел Эллу, ощущал ее запах; казалось, стоит только протянуть руку — и он ее коснется… Почему, ну почему после стольких лет воспоминания все еще преследуют его? Почему ему кажется, что он снова по уши в грязи отвратительного развода?

Элла… Самая прекрасная женщина в мире. Он любил ее и взял в жены, и три незабываемых года они были счастливы. А потом он ее потерял!..

Джек вздрогнул и резко выпрямился. Довольно сожалений, довольно бесплодных блужданий по тропинкам памяти. С прошлым покончено. Жизнь продолжается, и та ее глава, что связана с Эллой, закрыта.

Лжец, тихонько прошептал внутренний голос.

Невольно улыбнувшись, Джек посмотрел на циферблат наручных часов, слабо освещенный серебристым светом убывающей луны, и признал правду. Нет, он ее не забыл и не сможет забыть, потому что когда-то любил эту женщину.

Джек понял, что этой ночью ему уже не удастся заснуть. Сна ни в одном глазу, и трезв как стеклышко, с усмешкой подумал он. Внезапно Джеку захотелось выпить. Он пересек коридор и вошел в кабинет; босые ступни ног утонули в густом ворсе ковра.

Бренди — вот что ему сейчас необходимо. Его губы снова изогнулись в кривой улыбке. Джек вспомнил, что именно с бренди и начались его отношения с Эллой. Когда-то, воспользовавшись тем, что девушка не привыкла к алкоголю, он ее напоил и овладел ею. Любовь пришла позже, а еще позже он возненавидел Эллу. Держа в руке стакан, Джек прошел к низкой оттоманке и сел. Резкий запах бренди ударил в ноздри, и в памяти снова с ужасающей четкостью всплыли последние сцены…

— Что ты делаешь?

Услышав ее голос, Джек остановился в дверях, повернулся, и губы сложились в горькую усмешку.

— Разве не понятно? Я ухожу от тебя. Ухожу навсегда. С меня довольно, Элла. Чемодан я забираю сейчас, а за остальными вещами заеду позже.

— Но почему?

— Почему? Полно, Элла, не прикидывайся наивной, — презрительно бросил Джек. Зоркие голубые глаза, не упуская ни единой детали, окинули взглядом фигуру в потрепанном махровом халате. Халат распахнулся, открывая взору немалую часть ее тела — тела, которое Джек знал вдоль и поперек и которым когда-то упивался. Рот Джека искривился в презрительной усмешке, которую он даже не потрудился скрыть. Впрочем, Элла в ее тогдашнем состоянии вряд ли обратила на это внимание, да и его презрение не слишком ее задевало. Джек, конечно, не мог не заметить стакан в ее руке. Стакан был пуст, но в воздухе витал хорошо различимый запах спиртного.

— Все кончено. Между нами все кончилось еще несколько месяцев назад. Не делай вид, что ты этого не замечала.

Большие карие глаза расширились и взглянули на него со страхом.

— Но… ты не можешь так уйти, — растерянно пробормотала Элла. — Джек, ты не можешь меня бросить, ты же мой муж, ты меня любишь. Любишь! Ты не можешь уйти!

— Ошибаешься, Элла. Я не только могу, я это делаю. Я ухожу. Посмотри правде в глаза: меня здесь ничто не удерживает.

— Да, — с горечью признала она. Лицо, некогда прекрасное, сделалось каким-то помятым. Джек повернулся к двери, но ее визгливый голос заставил его замереть на месте. — Все правильно. Уходи. Убирайся! Убирайся к черту, Джек Кигэн, и чтоб тебе гнить одному до конца дней!

Джек снова повернулся, брови его удивленно поползли вверх. Вот, значит, как — не слезы, а гнев. Что ж, надо отдать Элле должное, у нее есть выдержка. И он ошибся, Элла, конечно, выпила, но в кои-то веки раз прекрасно владела собой. Впрочем, это они уже проходили. Все кончено, и было кончено еще несколько месяцев назад. Пришло время расстаться; так будет лучше для них обоих.

Ему нужна свобода, а Элле нужна помощь. Но поскольку она решительно отказывалась признавать даже само существование проблемы, возможно, его уход заставит ее наконец посмотреть правде в глаза. Будучи честным с самим собой, Джек не мог не признать, что имелась и другая причина его ухода — основная причина, если уж говорить начистоту. Истинные мотивы его поступка далеки от альтруизма: просто он сыт по горло. Ему все до чертиков надоело. Жестокая правда заключалась в том, что, если он останется, Элла и его потянет за собой на дно. И хотя Джек ненавидел Эллу, в тот момент он больше всего ненавидел самого себя.

— Поскольку жизнь с тобой давно превратилась в ад, — произнес он бесстрастным тоном, — вряд ли в большом враждебном мире будет намного хуже. Полагаю, стоит рискнуть. Как знать, может, там окажется даже лучше, — закончил он горько.

Элла поморщилась.

— Джек, ты жесток. Это на тебя не похоже.

— Неужели? Что ж, значит, я изменился. — Джек постарался не обращать внимания на боль, на миг исказившую ее лицо.

Она просто тянет время, а ему не терпится покончить с этим поскорее. Вырваться, убежать, начать жизнь сначала, сбросить с себя вериги и снова радоваться жизни.

Но она же твоя жена, ты за нее в ответе, беззвучно напомнил голос совести. Ты поклялся любить и беречь ее, в болезни и здравии. В болезни, не забывай, а Элла больна, но ты отвернулся от нее.

Она лишает меня возможности помочь, оправдывался Джек, но чувствовал, что еще немного — и он сдастся. Ведь когда-то он любил ее, и не такой уж он бессердечный мерзавец, чтобы просто взять и уйти не оглядываясь.

Проклятье! Ему чертовски необходимо выпить.

Поставив чемодан на пол, Джек направился к бару. Уже потянувшись к графину, он запоздало вспомнил, что в доме нет спиртного: он сам от него избавился, пытаясь помешать Элле напиваться. Еще одно бесполезное деяние, потому что она ухитрилась найти другой источник, по-видимому местный винный магазин. Ему следовало догадаться об этом раньше, следовало заглянуть в магазин и конфиденциально побеседовать с управляющим, укорял себя Джек. Так-то оно так, но как быть со всеми остальными винными магазинами и лавочками? Не мог же он очистить от спиртного весь город, а если бы даже и смог, Элла все равно нашла бы способ раздобыть выпивку. Судя по тому, что пустой стакан, который она прижимала к груди, снова наполнился знакомой жидкостью янтарного цвета, бутылка бренди должна быть припрятана где-то поблизости.

— Хочешь выпить?

Элла словно прочитала его мысли и, как фокусник, достающий из шляпы кролика, извлекла из-под подушки бутылку.

— Нет.

Джеку внезапно расхотелось пить. На семью вполне достаточно и одного пьяницы. Но отказавшись, Джек тут же пожалел об этом: нужно было согласиться и, воспользовавшись случаем, отобрать у нее бутылку. Он подошел ближе и мягко, но настойчиво попросил:

— Элла, дай мне бутылку.

Карие глаза лукаво прищурились.

— Не-ет, она моя.

Элла прижала бутылку к груди, стакан накренился, и бренди перелился через край, залив халат.

— Знаю, радость моя, но тебе уже достаточно. Отдай мне бутылку, и я уберу ее до утра в надежное место.

— Ха! Ты выльешь бренди в раковину. Думаешь, я тебя не знаю? Я все видела! — заявила Элла обвиняющим тоном.

— Обещаю, что, если ты отдашь мне бутылку, я уберу ее в надежное место.

Она улыбнулась намеренно соблазнительной улыбкой.

— А потом ты ляжешь в постельку? — ласково проворковала она.

Сердце Джека ухнуло в груди. Лечь в постель с Эллой. В огромную постель, специально предназначенную для любви. Они не занимались любовью уже несколько месяцев, с тех пор как Элла потеряла ребенка, потому что всякий раз, когда Джек пытался к ней прикоснуться, она словно отгораживалась от него ледяной стеной.

— Да, в постельку, — повторила Элла.

Джек даже не заметил, как это произошло, но бутылка и стакан вдруг оказались на столике, а Элла — совсем рядом с ним. Джека охватило отвращение, но к нему примешивалось другое чувство, которое он считал давным-давно умершим и похороненным.