— И какие у вас печали?

— Ну, одна из них та, что вас не было на экскурсии.

Ее лицо засветилось, и она потянулась к своей большой сумке.

— Но я была. Посмотрите, что Констанция сделала для меня. Я слышала все. Я поражена, Эйдан, и все так сильно хлопали вам, всем так понравилось. Это совершенно ясно. Когда мы вернемся, я обязательно куплю себе диктофон.

— Я обязательно повторю все для вас. — Он смотрел на нее с теплотой, и его рука потянулась к ней, но она отстранилась.

— Нет, Эйдан, пожалуйста, не надо, это нечестно. Заставлять меня думать о том, о чем я не должна… ну, будто вы беспокоитесь обо мне и моем будущем.

— Но боже, Синьора, вы знаете, что это так.

— Да, но больше года у нас были совершенно другие отношения, это невозможно. Вы живете со своей семьей, с женой.

— Нет, больше нет, — ответил он.

— Ну, Гранья выходит замуж, но это не меняет дела.

— Меняет, и очень сильно.

— Я не могу вас слушать, Эйдан. Я должна собраться с мыслями, подумать о чем-то другом.

— Они хотят, чтобы вы вернулись на Сицилию, да? — сказал он, и его сердце сжалось.

— Да, хотят.

— Я никогда не спрашивал вас, почему вы уехали.

— Нет.

— И не спрашивал, почему вы жили там так долго. Я никогда не интересовался, не задавал вопросов, но мне хотелось бы знать все.

— Я отвечу, обещаю вам. Но давайте подождем. Не будем говорить об этом здесь, в Риме.

— Ну, если вы не хотите, вы можете уехать на Сицилию, и тогда…

— И что тогда? — Ее голос был мягким.

— И тогда пропадет весь смысл моей жизни, — сказал он, и его глаза наполнились слезами.


Сорок два гостя прибыли в резиденцию Гаральди в четверг в пять часов. Все нарядились по этому случаю и прихватили фотоаппараты. Такой дом можно было увидеть только в журнале «Hello!». Им хотелось все запечатлеть.

— Мы сможем сделать фотографии, как ты думаешь, Лоренцо? — спросила Кэти Кларк.

— Конечно, можете делать снимки, сколько захотите, но я все-таки думаю, не стоит фотографировать их богатый дом, потому что среди тех, кто потом увидит эти снимку, могут оказаться воры.

Они кивнули в знак согласия. Лэдди, конечно, думал обо всем. Когда они увидели этот роскошный дом, то встали как вкопанные от изумления. Даже Кони Кейн не смогла не восхититься.

— Нам не позволят туда войти, — шепнул Лу, стоящий рядом с Сьюзи, развязывая галстук, который мешал ему дышать.

— Заткнись, Лу, мы уже пришли, — прошипела Сьюзи в ответ.

— Вот для такой жизни я рождена, — сказала Лиззи Даффи, величественно кивнув дворецкому, который пригласил их внутрь и повел по лестнице.

— Не будь смешной, Лиззи. — Билл Берк выглядел взволнованным. Он до сих пор не выучил нужных в международном банковском деле фраз. Он знал, что она разочаруется в нем.

Семья Гаральди была в сборе, и они пригласили своего фотографа. Если кто-то захочет сделать фотографии, они напечатают и потом всем отдадут. Захочет? Да они только мечтали об этом. Первыми запечатлелись Лоренцо и синьор Гаральди, потом Лоренцо вместе со всей семьей, а потом снялись всей группой.

Двое угрюмых сыновей хозяина, которых Лэдди учил играть в бильярд в холле дублинской гостиницы, были очень рады и приставали к Лэдди, желая показать ему свою игровую комнату. Для гостей разносили подносы с напитками, пиво в элегантных стаканах, тарелки с маленькими пирожными.

— Можно я сфотографирую еду? — спросила Фиона.

— Пожалуйста, пожалуйста. — Казалось, это очень тронуло синьору Гаральди.

— Это для моей будущей свекрови, она учит меня готовить и мне бы хотелось показать ей что-то необычное.

— Она добрая, ваша свекровь? — поинтересовалась хозяйка дома.

— Очень, очень добрая. Вы знаете, она так переживала, даже хотела покончить жизнь самоубийством, потому что ее муж крутил роман с женой вон того человека. Но сейчас все кончено. На самом деле я прервала их отношения! — У Фионы светились глаза от возбуждения и выпитого вина.

— Dio mio[23]. — Синьора Гаральди положила руку на горло. И все это в священной католической Ирландии!

— Я познакомилась с ней как раз тогда, когда она лежала в госпитале, где я работаю. Я помогла ей забыться, выкарабкаться. Она так благодарна мне за все, поэтому научила меня готовить блюда высшего класса.

— Высшего класса, — пробормотала синьора Гаральди.

Лиззи посмотрела на нее глазами, полными восхищения.

— Che bella casa[24], — сказала она.

— Parla bene Italiano[25], — произнесла синьора Гаральди с теплотой в голосе.

— Да, мне это понадобится, когда Гильермо дадут должность в международном банке, возможно в Риме.

— Действительно, его могут послать в Рим?

— Мы могли бы выбрать Рим или какой-то другой город, куда он захочет, но просто в Риме так красиво, — Лиззи говорила эмоционально.

Было решено произнести речь, и все стали собираться вместе. Лэдди пришел из игровой комнаты, Кони из картинной галереи, Бэрри из подземного гаража, где стояли автомобили и мотоциклы.

Пока все собирались, Синьора взяла за руку Эйдана.

— Вы не поверите, но я слышала, как кто-то из группы рассказывал синьоре Гаральди, что он хирург и спасает жизни людей, а Элизабетт рассказала, что Гильермо известный банкир и его собираются направить на работу в Рим.

Эйдан улыбнулся:

— И они верят во все это?

— Сомневаюсь. — Она нежно улыбнулась ему в ответ.

— Нора?

— Не сейчас…

Произнесенная речь была крайне теплой. Нигде семью Гаральди так дружелюбно не принимали, как в Ирландии, никогда еще они не встречали таких честных и порядочных людей. И сегодняшний вечер подтверждал это. Люди, пришедшие в их дом, стали их друзьями.

— Amici[26], — сказали многие, когда он произнес слово «друзья».

— Amici sempre[27], — сказал синьор Гаральди.

Лэдди замахал рукой. Он всегда будет приезжать в этот дом, а они снова приедут в отель его племянника.

— Мы бы могли устроить вечеринку в вашу честь, когда вы приедете в Дублин, — сказала Кони Кейн, и в поддержку ее слов все закивали. Принесли фотографии. Великолепные большие фотографии, самые лучшие были выбраны из множества снимков. Теперь они с гордостью будут показывать их своим друзьям и знакомым в Дублине.

После множественных ciaos, arrivedercis и grazies все вышли на улицу Рима. Уже пробило одиннадцать, но никому не хотелось домой; они так восхитительно провели время.

— Я иду в отель. Кто хочет, давайте фотографии, — неожиданно сказал Эйдан и посмотрел на Синьору, ожидая, что скажет она.

— Тогда и я пойду, мы можем отнести фотографии, тогда, если вы снова переберете с алкоголем, вы не потеряете их.

Все переглянулись. То, что они подозревали весь год, сейчас подтвердилось.


Они гуляли, держась за руки, пока не нашли открытый ресторан с живой музыкой.

Она рассказала ему о Марио и Габриеле, и о том, как она счастливо жила там. Как резко изменилась ее жизнь после гибели Марио, о желании их детей, чтобы она вернулась и помогала им в отеле. Алфредо произнес слова, от которых у нее защемило сердце: они всегда считали ее в некотором роде своей второй мамой.

Эйдан рассказал ей о Нел и о том, как не заметил, когда и почему все изменилось с тех пор, как они поженились. Теперь они жили как чужие люди, хотя и под одной крышей. Еще он рассказал, что только сейчас узнал о романе своей жены, но это не причинило ему боли, только удивило. Он намеревается по возвращении домой поговорить с Нел о продаже дома и разделе имущества. Пока он не знал, где собирается жить.

Нора сообщила ему о предстоящей встрече с Алфредо и о своих сомнениях.

Они медленным шагом вернулись в отель. Им очень непросто было решить проблему, где уединиться, как бы это сделали молодые. Они не могли запереться в его комнате из-за Лэдди, а в ее — из-за Констанции. Они посмотрели друг на друга.

— Buona sera, Signor Buona Sera, — начала Нора О’Донохью. — C’è un piccolo probléma[28]…

Проблема решилась быстро. Синьор Бона Сэра был человеком мира, и он быстро нашел им комнату, не задавая вопросов.


Дни в Риме летели, и осталось лишь совершить короткую прогулку по реке и съездить во Флоренцию.

Когда подъехал автобус, чтобы отвезти их на станцию, они хором попрощались с четой Бона Сэра, услышав в ответ самые теплые пожелания, но каждый знал, что вернется сюда снова. Разве они не бросали монеты в фонтан Треви? К тому же еще столько всего нужно увидеть. С этой группой не было никаких проблем. А такой неожиданный роман между двумя учителями! Они слишком старые для этого, конечно, он сразу закончится, когда они вернутся и разъедутся по домам. Это просто сумасшествие, какое неизбежно случается с людьми в отпуске.


На следующий год они поедут на юг Италии. Синьора сказала, что они должны увидеть Неаполь, а потом они отправятся на Сицилию, туда, где она жила. Они с Эйданом Дьюном пообещали Алфредо.

По настоянию Синьоры Эйдан позвонил домой. Разговор с Нел оказался простым и коротким.

— Ты когда-то должен был узнать, — резко сказала Нел.

— Тогда мы выставим дом на продажу и поделим его пополам.

— Хорошо, — сказала она.

— Тебе все равно, Нел? Неужели все эти годы для тебя ничего не значат?

— Все прошло, разве не о том же ты говоришь?

— Я говорю, что нужно все обсудить.

— А что еще обсуждать, Эйдан?

— Просто я не хотел, чтобы ты готовилась к моему возвращению…

— Я не хотела бы тебя огорчать, но, честно говоря, я даже не знаю, когда ты возвращаешься, — ответила Нел.


В поезде они сели отдельно от всех.

— У нас не будет много денег, — сказал он.