С парковки я тут же побежал в магазин, четко осознавая, что выглядел, как сумасшедший, выдергивая из ряда тележек одну из них. Проходя один проход за другим, я хватал то, что, как я считал, ей нравилось, или то, о чем она упоминала в разговорах.

На одной из полок висела пористая розовая штука, которую я тоже захватил.

Мое извинение не заставило бы ее остаться, но, возможно, этот мой жест в ее сторону немного смягчил бы ее. Возможно, она увидела бы, как я сожалел о своем поступке.

Я остановился в метре от кассы и почувствовал безнадежность. Ничего не сработает.

“Сэр? Вы все взяли?”

Я уныло покачал головой.

“Я не… Я не знаю.”

Женщина на мгновение уставилась на меня, заталкивая руки в карманы ее полосатого бело-горчичного фартука.

“Могу я Вам помочь найти что-нибудь?”

Я подтолкнул тележку к её кассе, не отвечая и видя, как она смотрит на всю любимую еду Эбби.

Это была наиглупейшая из моих идей, и единственная женщина, которая была мне небезразлична, посмеялась бы надо мной, когда упаковывала свои вещи.

“С вас восемьдесят четыре доллара и семьдесят семь центов.”

Одно использования моей банковской карты - и пакеты с продуктами в моих руках. Я ринулся к парковке, и, через несколько секунд, Чарджер начал плеваться из выхлопной трубы, что продолжал делать всю дорогу до квартиры.

Я делал два шага вместо одного и буквально влетел через дверь. Из-за дивана были видны головы Шепли и Америки. Телевизор был включен, но приглушен.

Слава Богу. Она еще спала. Пакеты с грохотом приземлились на столешницу, когда я поставил их. Я постарался сильно не шуметь шкафами, пока раскладывал еду.

“Когда Гулька проснется, дайте мне знать, ладно?” тихонько сказал я. “Я купил спагетти, блинчики, клубнику и эту ее дерьмовую овсянку с шоколадом, а еще она любит хлопья “Фрути пебблз”, да, Мерик?” спросил я, поворачиваясь.

Эбби уже проснулась и сейчас смотрела на меня с кресла. Она выглядела так же плохо, как я себя чувствовал.

“Привет, Голубка.”

Она несколько секунд смотрела на меня отсутствующим взглядом. Я сделал несколько шагов в гостиную, нервничая больше, чем в ночь своего первого боя.

“Гулька, ты голодна? Я сделаю блинчики. Или есть… эээ… есть овсянка. Я еще купил какую-то розовую пенистую фигню, с которой бреются девчонки, и фен, и… Секундочку, это здесь.”

Я схватил один из пакетов и понес его в спальню, вываливая содержимое на кровать.

Когда я достал розовую мочалку, которая, как я думал, должна была ей понравиться, мне на глаза попался полностью упакованный, стоящий за дверью багаж Эбби.

Желудок скрутило, а в рот вернулся привкус хлопка. Я вышел в коридор, стараясь держать себя в руках.

“Твои вещи упакованы.”

“Знаю,” сказала она.

Жжение в моей груди доставляло физическую боль.

“Ты уходишь.”

Эбби посмотрела на Америку, которая уставилась на меня таким взглядом, будто хотела, чтобы я умер.

“А ты думал, она останется?”

“Детка,” прошептал Шепли.

“Черт возьми, Шеп, не начинай! Не смей защищать его передо мной,” закипела Америка.

Я с трудом сглотнул.

“Мне так жаль, Гулька. Я даже не знаю, что сказать.”

“Давай, Эбби,” сказала Америка. Она встала и потянула ее за руку, но Эбби осталась сидеть.

Я сделал шаг, но Америка указала на меня пальцем.

“Ей-богу, Трэвис! Если попытаешься остановить ее, я оболью тебя бензином и подожгу, пока ты будешь спать!”

“Америка,” попросил Шепли. Ситуация быстро ухудшалась со всех сторон.

“Я в порядке!” озадаченно сказала Эбби.

“В каком смысле?” спросил Шепли.

Эбби закатила глаза и указал на меня.

“Трэвис привел ночью девиц из бара, и что?”

Я закрыл глаза, стараясь унять боль.

Как бы я ни хотел, чтобы она не уходила, мне никогда не приходило в голову, что ей будет наплевать.

Америка нахмурилась.

“Эээ, Эбби… Ты хочешь сказать, что тебя не волнует, что произошло?”

Эбби оглядел комнату.

“Трэвис может приводить домой того, кого хочет. Это все-таки его квартира.”

Я проглотил кусок, застрявший в горле.

“Это не ты собрала свои вещи?”

Она покачала головой и посмотрел на часы.

“Нет, и теперь еще придется все это распаковывать. И я все еще не поела, не приняла душ и не оделась,” сказала она, направляясь в ванную.

Америке бросила в мою сторону убийственный взгляд, но я проигнорировал его и подошел к двери ванной, слегка постучав.

“Гулька?”

“Да?” сказала она слабым голосом.

“Ты остаешься?” я закрыл глаза, ожидая наказания.

“Я могу уйти, если ты этого хочешь, но пари есть пари.”

Я стукнулся головой о дверь.

“Я не хочу, чтобы ты уходила, но не буду винить тебя, если ты решишь это сделать.”

“Хочешь сказать, я освобождена от пари?”

Вроде бы, ответ был простым, я не хотел удерживать ее против ее желания. Но, в то же время, я был в ужасе от того, что она могла уйти.

“Если я скажу “да”, ты уйдешь?”

“Ну, да. Я же не живу здесь, глупый, ” сказала она, после чего из-за двери послышался небольшой смешок.

Я не мог понять, была ли она расстроена или просто устала, проведя ночь в кресле, но, если всё же первое, то я не мог дать ей уйти. Я бы больше никогда её не увидел.

“Тогда нет, пари по-прежнему в силе.”

“Теперь я могу принять душ?” тихо сказала она.

“Ага…”

Америка протопала в коридор и остановилась передо мной.

“Ты эгоистичный ублюдок,” зарычала она, хлопнув дверью Шепли за собой.

Я пошел в спальню, схватил халат и тапочки Эбби, а затем вернулся к двери ванной. Она, очевидно, осталась, но продолжать подлизываться к ней было не плохой идеей.

“Голубка! Я тебе тут кое-что принес тебе.”

“Положи на раковину. Я возьму.”

Я открыл дверь и положил вещи на край раковины, глядя при этом в пол.

“Я обезумел. Услышал, как ты высказываешь Америке все, что со мной не так, и взбесился. Я собирался просто выйти, немного выпить и попытаться все осмыслить, но прежде, чем все осознал, я напился, и эти девушки…”

Я сделал паузу, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул.

“Проснулся утром, а тебя не было в постели. А, когда нашел тебя в кресле и увидел упаковки на полу, мне стало тошно от самого себя.”

“Надо было сначала поговорить со мной, вместо того, чтобы тратить все эти деньги и скупать весь магазин, чтобы подкупить меня, чтоб я осталась.”

“Меня не волнуют деньги, Гулька. Я боялся, что ты уйдешь и перестанешь со мной общаться.”

“Я не хотела обидеть тебя,” искренне сказала она

“Знаю, не хотела. И знаю, что не имеет значения, что я сейчас говорю, потому что я все испортил… как всегда.”

“Трэв?”

“Да?”

“Больше не води мотоцикл пьяным, хорошо?”

Я хотел говорить еще, еще раз извиниться, и сказать ей, что я был без ума от нее, и она буквально сводила меня с ума, и поэтому я не знал, как обращаться со своими чувствами, но слова не шли.

Мои мысли могли сосредоточиться только на том, что после всего, что случилось, и всего, что я только что сказал, единственное, что она сказала, это ругала меня за вождение пьяным.

“Ага, хорошо,” сказал я, закрывая дверь.

В течение нескольких часов я делал вид, что смотрю телевизор, в то время как Эбби наряжалась в ванной и спальне к вечеринке братства, а потом решил одеться, прежде чем она опять займет спальню.

В шкафу висела довольно гладкая белая рубашка, так что я взял ее и джинсы. Стоя перед зеркалом и сражаясь с пуговицами на запястьях, я чувствовал себя очень глупо.

В конце концов, я сдался и закатал рукава до локтей. В любом случае, это было больше похоже на меня.

Я прошел по коридору и рухнул обратно на диван, услышав в этот момент, как хлопнула дверь в ванную и Эбби пошлепала по полу босыми ногами.

Мое переодевание почти не заняло времени и, конечно же, по телевидению не шло ничего, кроме прогноза погоды и рекламы Slap Chop. Я нервничал и скучал. Не лучшая для меня комбинация.

Когда терпение окончательно лопнуло, я постучал в дверь спальни.

“Входи,” послышался с другой стороны двери голос Эбби.

Она стояла в середине комнаты рядом с парой туфель. Эбби всегда была красивой, но сегодня это определение было совершенно неуместно. Она выглядела так, что просто обязана была быть на обложке одного из тех журналов, которые люди рассматривают в очереди на кассу супермаркета.

Все ее тело было в лосьоне, блестящим и совершенным. При одном взгляде на нее я чуть не упал на свою задницу. Все, что я мог сделать,- это ошарашенно стоять там, пока мне не удалось сформулировать хоть какое-нибудь слово.

“Вау.”

Она улыбнулась и посмотрела на свое платье.

Ее очаровательная улыбка вернула меня в реальность.

“Выглядишь потрясающе,” сказал я, не в силах оторвать от нее глаз.

Она наклонилась и, по одной, надела туфли на ноги. Плотно прилегающее черное платье поднялось немного вверх, обнажая пару сантиметров бедер.

Эбби выпрямилась и бросила на меня быстрый поверхностный взгляд.

“Ты тоже хорошо выглядишь.”

Я засунул руки в карманы, запрещая себе произносить вслух “Я, возможно, только что влюбился в тебя” или тому подобные глупые вещи, бомбардирующие мой мозг.