Возможно, я чувствовал по отношению к Гульке частичку того, что чувствовал папа из-за мамы. От этой мысли мне стало плохо.

Он сел на диван и указал на изношенное кресло.

“Ну, что? Присядешь?”

Я уселся и заерзал, пытаясь понять, что же я хотел сказать.

Он смотрел на меня некоторое время, после чего вздохнул.

“Что-то не так, сынок?”

“Все из-за девушки, пап.”

Он слегка улыбнулся.

“Из-за девушки.”

“Она вроде как ненавидит меня, а я вроде как…”

“Любишь ее?”

“Я не знаю. Я так не думаю. То есть… от куда ты знаешь?”

Его улыбка стала еще шире.

“Ты говоришь о ней со своими старыми папой, потому что ты не знаешь, что делать.”

Я вздохнул.

“Мы только познакомились. Всего месяц назад. Я не думаю что это любовь”.

“Хорошо.”

“Хорошо?”

“Я поверю на слово,” сказал он без осуждения.

“Я просто … Не думаю, что достаточно хорош для нее.”

Папа наклонился вперед, а затем приложил два пальца к губам.

Я продолжил.

“Думаю, кто-то обидел ее раньше. Кто-то, похожий на меня.”

“На тебя.”

“Да,” кивнул я и вздохнул. Последним, в чем я хотел признаться отцу, было то, каким я был до этого.

Входная дверь ударился о стену.

“Смотрите, кто решил приехать домой”, сказал Трентон с широкой улыбкой. Он прижимал к груди два коричневых бумажных пакета.

“Привет, Трент,” сказал я, вставая. Я последовал за ним на кухню и помог разложить папины продукты.

Мы по очереди попихали друг друга локтями.

Трентон всегда был сильнее меня, особенно когда мы не соглашались в чем-то и он бил ногами мою задницу. Но также он был для меня ближе, чем остальные братья.

“Тебя не хватало в “Реде” этой ночью. Кэми слала привет.”

“Я был занят.”

“С той девчонкой, с которой недавно видела тебя Кэми?”

“Ага,” сказал я.

Я вытащил пустую бутылку из-под кетчупа и несколько раздавленных фруктов из холодильника и бросил их в мусорку, после чего мы вернулись в гостиную.

Трентон развалился на диване и несколько раз подпрыгнул, похлопывая себя по коленям.

“Ну и что ты делал до этого, неудачник?”

“Ничего,” сказал я глядя на отца.

Трентон посмотрел на него, а потом снова на меня.

“Я помешал?”

“Нет”, сказал я, покачав головой.

Папа отмахнулся от него.

“Нет, сынок. Как работа? “

“Отстойно. Я оставил аренду на твоём комоде этим утром. Ты видел?”

Отец кивнул, слегка улыбаясь.

Трентон кивнул.

“Ты останешься на ужин, Трэв?”

“Нет,” сказал я вставая. “Думаю, мне надо домой.”

“Я бы хотел, чтобы ты остался, сынок.”

Мой рот искривился.

“Я не могу. Но, спасибо, пап. Я ценю это. “

“Что ты ценишь?” спросил Трентон. Его голова поворачивалась из стороны в сторону, как будто он наблюдал за теннисным матчем. “Что я пропустил?”

Я посмотрел на своего отца.

“Она голубка. Определенно голубка.”

“Да?” сказал папа, и его глаза немного заблестели. “Та самая девушка?”

“Да, но я до этого периодически веду себя с ней как придурок. Она заставляет меня чувствовать себя сумасшедшим идиотом.”

Трентон начался улыбаться, и его улыбка медленно растянулась на всю ширину лица.

“Младший братишка!”

“Заткнись,” нахмурился я.

Папа дал Трентону подзатыльник.

“Что?” закричал Трэнтон. “Что я сказал?”

Папа проводил меня до двери и похлопал по плечу.

“Ты во всём разберешься. Я не сомневаюсь. Она, наверное, нечто. Я не помню, чтобы когда-либо видел тебя таким.”

“Спасибо, пап,” я наклонился, похлопал рукой его большую спину и направился к Харлею.

Поездка назад в квартиру заняла целую вечность. Намёк на теплый летний воздух был для этого времени года необычен, но определенно радовал. Ночное небо окунуло меня в темноту, еще сильнее увеличивая мой страх.

Я увидел машину Америку, припаркованную на её обычном месте, и сразу занервничал. С каждым шагом у меня укреплялось ощущение, что я иду на смертную казнь.

Не успел я дойти до двери, как она распахнулась, и на пороге стояла Америка с отсутствующим взглядом.

“Она здесь?”

Америка кивнула.

“Она спит в твоей комнате,” тихо сказала она.

Я проскользнул мимо нее и сел на диван. Шепли сидел на своем любимом месте, и Америка плюхнулась рядом со мной.

“Она в порядке,” сказала Америка. Ее голос был приятным и обнадеживающим.

“Я не должен был с ней так говорить,” сказал я. “Но я так боюсь, что она вычеркнет меня из своей жизни.”

“Дай ей немного времени. Она отлично понимает, что ты делаешь. Ты не первый ее парень.”

“Именно. И она заслуживает лучшего. Я знаю это, и в то же время не могу от нее отстать. Не знаю, почему,” со вздохом сказал я, потирая виски. “Это не имеет смысла. Ничего не имеет смысла.”

“Эбби все понимает, Трэв. Не мучай себя,” сказал Шепли.

Америка подтолкнула мою руку локтем.

“Вы и так вместе идете на вечеринку для пар. Почему бы не пригласить ее на свидание?”

“Я не хочу с ней встречаться, просто хочу бы рядом. Она… особенная.”

Это было ложью. Америка знала это, и я знал это. Честно говоря, если бы я действительно заботился о ней, то оставил ее в покое.

“Особенная? И каким это образом?” раздраженно спросила Америка.

“Ее не отпугивает моя сволочная натура, а это как глоток свежего воздуха. Но, Мерик, ты сама сказала. Я не ее типаж. Между нами… все не так.”

И даже если бы было так, этого просто не должно было быть.

“Ты намного ближе к ее типажу, чем сам думаешь,” сказала Америка.

Я посмотрел в глаза Америки. Она была совершенно серьезна. Америка была для Эбби, как сестра, и защищала ее, как медведица. Они бы никогда не способствовали чему-нибудь, что могло нанести вред кому-то из них.

Впервые я почувствовал проблеск надежды. В коридоре заскрипели деревянные доски, и мы все замерли. Дверь в мою комнате захлопнулась, а затем в коридоре послышались шаги Эбби.

“Привет, Эбби,” сказала Америка, широко улыбаясь. “Ну как вздремнула?”

“Я проспала пять часов. Больше похоже на кому, чем на сон.”

Ее туш для ресниц была размазана под глазами, а волосы запутались.

Она была потрясающей. Она улыбнулась мне, а я встал, взял ее за руку и повел прямо в спальню. Эбби выглядела смущенной и испуганной, из-за чего мне еще отчаяннее захотелось загладить свою вину.

“Гулька, прости меня. Я повел себя с тобой, как придурок.”

Ее плечи опустились.

“Я не знала, что ты злился на меня”.

“Я не злился на тебя. Просто у меня есть идиотская привычка срывать свою злость на тех, кто мне дорог. Это никудышное оправдание, знаю, но, все равно, прости меня,” сказал я, обнимая её.

“Так что тебя так разозлило?” спросила она, прижимаясь щекой к моей груди. Черт, мне было так приятно.

Если бы я не был таким придурком, то объяснил ей, что я знал, что починили нагреватели и мысль о том, что она уедет отсюда и станет проводить больше времени с Паркером, пугала меня. Но я не смог этого сделать. Не хотел разрушать момент.

“Не важно. Все, что сейчас меня беспокоит - это ты.”

Она посмотрела на меня и улыбнулась.

“Я могу справится со вспышками твоего гнева.”

Я несколько мгновений изучал её лицо, а потом на моих губах появилась небольшая улыбка.

“Даже не знаю, почему ты миришься с моими выходками, и что бы я делал, если бы ты не могла этого делать.”

Глаза Эбби медленно опустились с моих глаз на губы, и ей перехватило дыхание.

Каждый волосок на моей коже встал дыбом, и я не был уверен, дышу или нет. Я наклонился меньше, чем на сантиметр, желая посмотреть, будет ли она сопротивляться, но тут зазвонил мой гребаный телефон. Мы оба подпрыгнули.

“Да,” нетерпеливо сказал я.

“Бешеный пес. Брэди будет в Джефферсоне через полтора часа.”

“Хоффман? Боже… ладно, все нормально. Дело - пустяк. В Джефферсоне?”

“В Джефферсоне,” сказал Адам. “Приедешь?”

Я посмотрел на Эбби и подмигнул.

“Да, мы приедем.”

Я повесил трубку, сунул телефон в карман и схватил руку Эбби.

“Идем.”

Я повел ее в гостиную.

“Звонил Адам,” сказал я Шепли. “Брэди Хоффман будет в Джефферсоне через полтора часа.”

ДЕВЯТАЯ ГЛАВА

Раздавленный

Выражение лица Шепли изменилось. Как всегда, после звонка Адама он полностью погружался в дело. Его пальцы стучали по телефону, печатая сообщения людям из специального списка.

Когда Шепли скрылся за своей дверью, глаза Америки расширились вместе с её улыбкой.

“Идем! Нам надо переодеться!”

Прежде чем я успел что-нибудь сказать, Америка потянула Эбби дальше по коридору. Их суета была излишней. Я бы надрал парню задницу, за что смог оплатить несколько месяцев аренды и счетов, а жизнь вернулась в нормальное русло.

Ну, как бы нормальное. Эбби бы вернулась в Морган, а я посадил себя в тюрьму, чтобы не убить Паркера.

Америка ругалась на Эбби, чтобы та переоделась, а Шепли уже держал в руке телефон и ключи от Чарджера. Он отклонился назад, чтобы заглянуть дальше по коридору, а затем закатил глаза.

“Идем же!” закричал он.