Она посмотрела на диван и передернулась. “Думаю, я посплю в кресле.”

“Почему?”

“На этом я спать не буду! Один бог знает, что я там подцеплю.”

Я поднял ее сумку с пола. “Ни на диване, ни в кресле ты спать не будешь. Ты спишь в моей кровати.”

“Уверена, там еще большая антисанитария, чем на диване.”

“В моей кровати, кроме меня, никого никогда не было.”

Она закатила глаза. “Не смеши меня.”

“Серьезно. Я трахаю их на диване, а в свою комнату никого не пускаю.”

“Так почему же мне позволено спать на твоей кровати?”

Я хотел сказать ей. Господи, хотел бы я когда-нибудь произнести эти слова, но я едва мог признаться в этом самому себе, а ей тем более. В глубине души я знал, что являюсь куском дерьма, и она заслуживает лучшего.

Часть меня хотела отнести ее в спальню и показать, почему она была особенной, но была еще одна вещь, останавливающая меня. Эбби была моей противоположностью: невинная снаружи и испорченная глубоко внутри.

В ней было что-то, чего не хватало в моей жизни, и, хотя я не был уверен, что это было, я не мог дать волю вредной привычке и трахнуть ее. Я видел, что она была всепрощающим типом людей, но была грань, которую лучше было не переступать.

В голову пришел отличный вариант, и я ухмыльнулся. “Ты планируешь заняться со мной сексом ночью?”

“Нет!”

“Вот поэтому. А теперь поднимай свою ворчливую задницу и иди под горячий душ. Потом мы немного позанимаемся биологией.”

Эбби стрельнула в меня глазами, но подчинилась. Она чуть не толкнула меня плечом, когда проходила мимо, а затем захлопнула дверь ванной. В ответ на поворот крана с водой, в квартире тут же заскрипели трубы.

Она пришла налегке: только самое необходимое. Я нашел несколько шорт, футболку и пару белых хлопковых трусиков с фиолетовыми полосками. Я посмотрел на них, а потом порылся еще.

Все трусы были хлопковыми. Она действительно не собиралась раздеваться передо мной или хотя бы дразнить. Это немного разочаровывало, но, в то же время, из-за этого она нравилась мне все больше. Интересно, были ли у нее вообще стринги.

Была ли она девственницей?

Я рассмеялся. Девственница в колледже - неслыханной в наши дни.

Также там были упакованы тюбик зубной пасты, зубная щетка и небольшой тюбик крема для лица, которые я взял, выходя в коридор, где захватил полотенце из бельевого шкафа.

Я постучал в дверь ванной, но Эбби не ответила, так что я решил просто зайти. Она была за шторкой, но, в любом случае, у нее не было ничего, что я не видел до этого.

“Мерик?”

“Нет, это я,” сказал я, положив ее вещи рядом с раковиной.

“Ты что здесь делаешь? Убирайся!” взвизгнула она.

Я усмехнулся. Как ребенок. “Ты забыла полотенце, и я принес тебе одежду, зубную щетку и какой-то подозрительный крем для лица, который нашел в твоей сумке.”

“Ты рылся в моих вещах?” Ее голос стал на октаву выше.

Я придушил внезапный приступ смеха в горле. Я принес ей вещи, чтобы выглядеть хорошим мальчиком, а она была такой капризной. В любом случае, я не нашел ничего интересного в ее сумке. Эбби была такой же озорной, как и учительница воскресной школы.

Я выжал её зубную пасту на мою щетку и открыл кран.

Эбби была странно тихой, пока ее лоб и глаза не появились из-за шторки. Я старался игнорировать ее, чувствуя, что ее глаза прожигали мой затылок.

Ее раздражение было для меня загадкой. Для меня же такой ход действий был странно расслабляющим. Эта мысль заставила меня меня остановиться; семейная жизнь была не тем, что, я думал, мне понравится.

“Убирайся, Трэвис,” прорычала она.

“Я не могу лечь спать, не почистив зубы.”

“Если подойдешь к этой шторке ближе чем на пол метра, то во сне я выколю тебе глаза.”

“Гулька, я не стану подглядывать.” На самом деле, мысль о том, как она нависает надо мной, даже с ножом в руке, в какой-то мере заводила. Больше, конечно, та часть, в которой она надо мной, чем то, что в ее руках будет нож.

Я закончил чистить зубы и пошел в спальню, улыбаясь всю дорогу. Через несколько минут шум в трубах затих, но она все не выходила.

В нетерпении, я просунул голову в дверь ванной. “Быстрей, Голубка! Я уже состарился!”

Ее внешний вид удивил меня. Я видел ее без макияжа и раньше, но, в этот раз, кожа была розовой и блестящей, а длинные мокрые волосы были зачесаны назад. Я не мог перестать пялиться на нее.

Эбби отвела назад руку и бросила в меня расческу. Я пригнулся и закрыл за собой дверь, посмеиваясь всю дорогу по коридору.

Я услышал, как ее маленькие ножки потопали по коридору в мою комнату, и сердце заколотилось в груди.

“Спокойной ночи, Эбби,” раздался из комнаты Шепли голос Америки.

“Спокойной ночи, Мерик.”

Я рассмеялся. Ночной кошмар осуществился. Девушка Шепли познакомила меня с моей полной противоположностью. Я не мог завладеть ей и не хотел покидать ее.

Хотя я не мог назвать это ни чем иным, кроме зависимости, я не осмеливался делать что-то серьезное. Я только держал ее достаточно близко к себе, ведь зная, что она рядом, я чувствовал себя лучше.

Для меня не было никакой надежды.

В реальность меня вернули два тихих удара в дверь.

“Заходи, Гулька. Тебе не обязательно стучаться.”

Эбби со своими темными влажными волосами проскользнула в комнату; она была одета в серую футболку и клетчатые боксеры. Широко раскрытые глаза прошлись по комнате, пока она решала что думать обо мне, основываясь на абсолютно голых стенах.

Первый раз здесь была женщина. В тот момент я не думал об этом, но Эбби изменила атмосферу в комнате, чего я от нее не ожидал.

Раньше это было просто местом, где я спал. Эбби превратила эти белые, спокойные стены в место, где я чувствовал себя легче всего.

Она была в моей комнате, что заставляло меня чувствовать себя, как дома. Пустота вокруг больше не казалась мне правильной.

“Прикольная пижамка,” в конце концов сказал я, садясь на кровать.”Иди сюда. Я не кусаюсь”.

Она чуть опустила подбородок и подняла брови. “Я вовсе не боюсь тебя.” Ее учебник биологии с глухим стуком приземлился рядом со мной, затем она остановилась. “У тебя есть ручка?”

Я кивком указал на тумбочку. “В верхнем ящике.” Через секунду, после того, как я сказал это, моя кровь похолодела. Она сейчас найдет мой тайник. Я подготовил себя к предстоящему состязанию со смертельным противником, которое должно было моментально последовать после его открытия.

Она оперлась одним коленом на кровать, рукой потянула на себя ящик и засунула в него руку, после чего слегка отдернула. В следующую секунду она быстро схватила ручку и захлопнула ящик.

“Что такое?” Спросил я, делая вид, что просматриваю учебник по биологии.

“Ты ограбил медицинский центр?”

Откуда Голубка знает, где берут презервативы? “Нет. Почему?”

Она сморщила лицо. “У тебя пожизненный запас презервативов.”

Вот оно. “Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, верно?” Она не могла поспорить с этим.

Вместо того, чтобы накричать на меня и обзывать - чего я от нее и ждал,- она закатила глаза. Я перевернул страницу учебника, стараясь не выглядеть чересчур облегченным.

“Хорошо, мы можем начать отсюда. Господи… фотосинтез? Разве вы не учили это в школе?”

“Ну да,” сказала она, защищаясь. “Это “Биология 101 (обозначение учебного курса нижнего уровня - прим.)”, Трэв. Я не выбирала учебную программу.”

“И как ты вычисляешь? Как ты можешь быть настолько совершенной в математике и отстающей в науке?”

“Я не отстаю. Первая часть всегда ознакомительная.”

Я поднял бровь. “Не совсем так.”

Она слушала, пока я проходился по основам фотосинтеза, а затем анатомии клеток растений. В независимости от того, сколько я говорил и что говорил, она ловила каждое мое слово. Легко было думать, что она была заинтересована мной, а не проходным баллом по предмету.

“Липиды. Не липиды. Расскажи мне о них снова.”

Она сняла очки. “Сдаюсь. Я больше не могу запомнить ни одной макромолекулы.”

Чёрт. Время ложиться спать. “Хорошо”.

Эбби нервно взглянула, что странно успокаивающе подействовало на меня

Оставив ее наедине с нервами, я пошел в душ. Осознание того, что она недавно стояла голая на этом же месте, вызвало кое-какие мысли, из-за чего пять минут, прежде чем выйти, я простоял под ледяной водой.

Хоть и было некомфортно, я, по крайней мере, избавился от возбуждения.

Когда я вернулся в спальню, Эбби лежала на боку, с закрытыми глазами, напряженная как доска. Я сбросил полотенце, натянул боксеры, и забрался в кровать, выключив свет. Эбби не двигалась, но она не спала.

Каждый мускул ее тела был напряжен, но она сжалась еще больше, прежде чем повернулась ко мне.

“Ты тоже будешь спать здесь?”

“Ну да. Это же моя кровать.”

“Я знаю,но я…” Она замолчала,взвешивая свои варианты.

“Ты все еще не научилась доверять мне? Клянусь, я буду вести себя лучшим образом,” я поднял мизинец, средний и указательный пальцы, образуя знак, прозванный братьями в братстве “шокером” (ru.wikipedia.org/wiki/Шокер_(жест) - подробнее о знаке). Она не поняла.

Каким бы большим не было желание, я не собирался заставить ее бежать в первую же ночь, сделав какую-нибудь глупость.

Эбби находилась в хрупком равновесии между жесткостью и нежностью.

Слишком сильное давление, казалось, могло вызвать реакцию загнанного в угол зверя. С ней было также весело, как ходить по канату, и также страшно, как ехать-под-сто-девяносто-километров-в-час на мотоцикле-задом-на-перед.