Соседство с Таней оказалось огромным облегчением и для Филлипа. Он привозил детей к ней куда чаще, чем мог предположить. Но Таня сама просила его об этом, да и дети упрашивали отца свозить их в гости в Росс. Им нравился Танин старый дом, как прежде он нравился ее собственным детям. За время напряженной работы подружились и Таня с Филлипом. Они не раз откровенно говорили обо всем: о прошлом, о детях, о спутниках жизни и даже о собственном детстве. Таня говорила, что такое общение помогает ей писать. Соприкосновение с судьбами и душами других людей наполняло саму Таню и придавало ее работам глубину и пронзительность.

Изабелла и Руперт часто оставались у Тани на уик-энды, а к тому времени, когда в конце июня Танины дети приехали на каникулы, съемки как раз завершились. Молли и Мэган сразу прониклись симпатией к Изабелле и Руперту и иногда, когда отправлялись по каким-нибудь поручениям, брали их с собой. Изабелла была очень серьезной девочкой, а Руперт обладал отличным чувством юмора. Они были очень славными, и, когда Таня осознала, насколько она привязалась к ним, у нее сжалось сердце. Когда Филлип сообщил, что в июле они уезжают, Таня чуть не взмолилась, чтобы он этого не делал. Она просто представить не могла, что будет, когда дети уедут и в доме снова воцарится тишина. Когда однажды за ужином Таня сказала об этом Филлипу, тот был тронут.

Их взаимоотношения до сих пор оставались сугубо рабочими. Филлип был довольно сдержанным, он позволял себе держаться с Таней непринужденно лишь в одном-единственном случае – когда она была вместе с детьми. Каждый раз это трогало его.

– Пожалуй, вам стоило бы остаться еще на год, – шутливо сказала Таня Филлипу как-то вечером, когда они ужинали все вместе.

– Только если вы согласитесь сделать со мной еще один фильм, – парировал Филлип.

– Боже упаси! – воскликнула Таня, подняв глаза к небу. Она продолжала утверждать и клясться, что это – ее последний фильм. В него пришлось вложить столько сил и трудов, но и Таня, и Филлип были уверены, что результат того стоит. Филлип собирался плотно и безотлагательно заняться монтажом по возвращении в Англию. Он арендовал для этого студию у своего друга.

К концу июля Филлип завершил всю работу, которую намеревался сделать в Штатах. В финальный монтаж Таня не вмешивалась, но старалась помочь, чем может. Филлип планировал потратить последние две недели на поездку по Калифорнии и, к удивлению Тани, пригласил и ее. Изабелла и Руперт тоже упрашивали ее поехать с ними. У Тани как раз оставалось время до поездки с детьми в Тахо. Тут ее посетила блестящая идея.

– А почему бы после этого путешествия вам не поехать вместе с нами в Тахо? А потом уже и отправитесь домой.

Филлип уже освободил квартиру, которую арендовал, и Таня сказала, что они могут пожить у нее. И как только Филлип согласился поехать в Тахо, Таня пообещала составить им компанию в поездке по штату. Молли и Мэган считали, что ей стоит развеяться. Им не нравилось, что мать теперь думала только о работе и что она часто грустила, особенно после того, как их роман с Гордоном внезапно оборвался. Тот случай, когда она застала Гордона в постели с киноактрисой, оказался для Тани тяжелым ударом. Девочки радовались, что она хоть немного развеялась, и они видели, что Таня с Филлипом нашли общий язык. Даже Мэган одобрила эту дружбу, за последний год она очень изменилась – стала ближе и добрее.

Таня, Филлип, Изабелла и Руперт начали свое путешествие с Монтере. Они сходили в аквариум, а потом побродили вокруг Карела. Они съездили в Санта-Барбару и навестили там Джейсона, который занимался на летних курсах при университете, а оттуда отправились в Лос-Анджелес. Два дня они провели в Диснейленде – Изабелла и Руперт были в восторге. Таня прокатилась с ними на всех аттракционах, а Филлип их фотографировал. В последний вечер они смотрели парад и шоу со световыми эффектами. В какой-то момент Таня, державшая за руку Изабеллу, посмотрела на Филлипа. Филлип улыбнулся ей счастливой улыбкой. Ему хотелось отблагодарить Таню, но он не знал, как это сделать. В гостинице, когда они вошли в холл, Филлип обнял Таню за плечи. Изабелла спала в номере с Таней, а Руперт – с отцом. Изабелла сама попросилась в один номер с Таней, и Таню это очень порадовало. Филлип зашел к ним, пожелал дочке спокойной ночи, укутал ее одеялом, а потом повернулся к Тане.

– Спасибо вам: вы так добры к моим детям, – сказал он шепотом, чтобы не мешать Изабелле. Девочка засыпала, счастливо улыбаясь во сне, и прижимала к себе игрушечного Микки-Мауса, которого ей подарила Таня. Руперт же обожал «Пиратов Карибского моря» и дважды прокатился с Таней на этом аттракционе.

– Я так к ним привязалась, – ответила Таня. – Не представляю, что я буду делать, когда вы уедете.

Она погрустнела и едва сдерживала слезы.

– И я не представляю, – негромко произнес Филлип. Он собрался было уйти, но сделал шаг к Тане, словно бы собираясь что-то сказать. – Таня, знаете, мне уже давно не было так хорошо, как в последние месяцы…

Филлип знал, что эти месяцы были счастливыми и для его детей – самыми счастливыми со времени смерти их матери.

– И мне… – прошептала Таня. Изабелла и Руперт завладели ее сердцем, а работа над фильмом была словно вишенка на торте.

Филлип кивнул и протянул руку к Тане. А потом, не отдавая себе отчета в том, что делает, ласково пригладил ей волосы. Таня с утра не подходила к зеркалу, и это не очень-то ее и занимало. Она была полностью поглощена Изабеллой и Рупертом. Она делала все, что хотелось детям, бегала с ними с одного аттракциона на другой, стояла с ними в очередях, смотрела на Микки и Губи, кормила их. Она давно уже так не радовалась жизни. И Тане приятно было делить эту радость с Филлипом так же, как она делила с ним фильм. Ей странно было думать о жизни без Филлипа, без Изабеллы и Руперта. Они стали для нее драгоценными маленькими друзьями. Таня очень привыкла к ним ко всем. А мысль об их отъезде, до которого осталось несколько недель, лишала ее равновесия. Филлип внимательно смотрел на Таню, словно видел впервые. Он тоже не мог себе представить, что очень скоро это чудесное время закончится. Он не сказал ей ни слова – просто не знал, что сказать. Филлип привлек Таню к себе и поцеловал ее, и время для них остановилось. Когда же Филлип наконец отстранился, растерянность была написана на его лице. Он не знал, что ему теперь делать или говорить, и смутился, опасаясь, что он совершил ужасную ошибку.

– Я вам неприятен? – осторожно спросил Филлип. Этот вопрос уже давно мучил его. Но Филлип дорожил установившимися отношениями и не хотел усложнять их во время работы, а теперь было уже слишком поздно. Им скоро нужно было уезжать.

Таня покачала головой.

– Нет! Вы даже еще не уехали, а я уже скучаю… Жизнь – странная штука. Люди появляются в ней, а потом исчезают; кто-то оставляет после себя добрые воспоминания, кто-то тяжелые, но расставание – это всегда грустно. Таня заглянула в глаза Филлипу, пытаясь понять, что означал этот поцелуй.

– Я не хочу уезжать, – наконец проговорил Филлип. Чувства, которые он последние несколько месяцев держал под спудом, вырвались на волю и захлестнули его с головой.

– Тогда не уезжайте, – прошептала в ответ Таня. Филлип умоляюще посмотрел на нее.

– Поедем с нами.

Таня покачала головой.

– Я не могу. Что я буду там делать?

– То же самое, что и здесь. Мы можем сделать еще один фильм вместе.

– А что потом, когда фильм закончится? Мне все равно придется возвращаться. Мои дети здесь, Филлип.

– Они уже взрослые. Вы нужны нам, Таня… Вы нужны мне, – медленно произнес Филлип. Он не знал, что сделать, чтобы убедить Таню. Он не хотел, чтобы закончилось это путешествие, это мгновение, эта жизнь, которую он делил с Таней.

– Вы серьезно? – спросила Таня. Филлип кивнул и снова поцеловал ее.

– И что же нам теперь делать? – встревоженно спросила Таня. Почему это произошло сейчас, когда все уже позади? Когда осталось лишь попрощаться… Они уезжают, а ей оставаться здесь. Но теперь жизнь без них казалась Тане пустой.

– Я совершенно серьезен, – решительно произнес Филлип и обнял ее крепче. – Вы сразу очаровали меня, Таня, в день нашей встречи. А я – человек невлюбчивый. Я не хотел ничего говорить, пока мы работали вместе, чтобы ничего не испортить, не отпугнуть вас.

Это был подход, прямо противоположный подходу Гордона, завязывавшего романы во время каждого своего фильма. Филлип был другой, ответственный и серьезный. Возможно, даже чересчур серьезный. Они потеряли несколько месяцев, которые могли бы быть вместе. Филлип тоже вызывал у Тани определенные чувства, но она предпочитала игнорировать их – до нынешнего момента. Она отдала свое сердце Изабелле и Руперту, а свое умение и талант фильму Филлипа. Но теперь она не хотела больше обманывать себя. Филлип же хотел лишь одного: удержать Таню и остановить время. Дни, когда они были рядом, заканчивались, и дальше им предстояло идти разными путями.

– Давай поговорим об этом завтра, – тихо сказала Таня, и Филлип кивнул. Теперь в его глазах не было грусти, в них зажглись искры жизни. Душа его вновь ожила, Филлип видел по глазам Тани, что и с ней произошло то же самое.

– Мы что, совсем свихнулись? – обеспокоенно спросила Таня.

– Да, но боюсь, выбора у нас нет. По крайней мере, я не могу поступить иначе.

И Таня тоже. Слова Филлипа, его близость захлестнули Таню словно волной. Тане хотелось остановиться, вести себя разумно, принимать взвешенные решения. Но решения, похоже, не ждали, когда их примут, они сами пробуждались к жизни. Таня взглянула на Филлипа, и ей показалось, что она больше не властна над своей судьбой.

Филлип поцеловал ее еще раз и ушел, а Таня всю ночь лежала без сна, рядом со спящей Изабеллой. Она смотрела на спящую девочку и думала о Филлипе. Что за странная судьба свела всех их вместе? И зачем, если им суждено будет потерять друг друга? Тане не хотелось снова влюбляться в человека, с которым она не могла быть рядом, и не хотелось снова терять любимого. Им предстояло расстаться через три недели. И все же, как теперь осознала Таня, она влюбилась в Филлипа или любила его все это время. И не только его, но и его детей. Но она никак не могла уехать с ним и поселиться в Англии. Должен быть какой-то другой выход, нужно только найти его. Если так суждено, сказала себе Таня, то они найдут решение. Если же нет – то, значит, не судьба. Надо лишь, чтобы им хватило мужества и решимости отыскать это решение. И еще больше смелости им потребуется, чтобы снова довериться жизни.