— Значит, так. Слушай меня внимательно, потому что дважды повторять не буду. Я тебе ничем не обязана — это раз. И то, что ты навязалась ко мне в попутчицы, ничего не значит. На вокзале мы распрощаемся и пойдем каждая своей дорогой. Если ты надеешься, что я выступлю для тебя в роли гида по столичной жизни, то сильно заблуждаешься. Я крайне занята, и у меня нет на это ни времени, ни желания, что характерно. Тебе все ясно?

— Санечка, золотце, но, кроме тебя, мне и обратиться-то не к кому! — На безупречно напудренную щеку Полины спрыгнула слезинка. — Одна, в огромном чужом городе, это же так страшно! Мне ведь нужно всего-то ничего — просто дружеская поддержка, не более! Обещаю, я буду вести себя как мышка! Тихо-тихо туда-сюда, твоя хозяйка ничего и не услышит! Чуть-чуть освоюсь и немедленно съеду от тебя, клянусь!

Но Сашку на подобные трюки было не так-то легко поймать. Работа торговым представителем крупной компании многому ее научила, в том числе и в плане личного общения, ведь от назойливых и морально нечистоплотных клиентов никуда не денешься, приходится порой жестко и последовательно отстаивать свою позицию. Именно так она и собиралась поступить с Полиной:

— Позволь спросить, о чем ты думала, когда приняла решение тащиться за мной в Москву? Я не давала тебе никаких обещаний, что помогу устроиться по приезде. И прошу, вот не надо слез, хорошо? Только макияж напрасно испортишь. На жалость меня не пробить, уж извини. И задабривать меня тоже не надо, впрочем, как и сюсюкать со мной. Прости, но я тебе ничем не обязана!

— Но мы же землячки, да еще и одноклассницы! — предприняла Полина отчаянную попытку «дожать» несговорчивую Сашку.

— И что с того? Помимо тебя, у меня в земляках еще несколько сот тысяч человек числится, выходит, я им всем помогать должна, если им вдруг приспичит в столицу мигрировать?

— Но как же… я думала… в память о нашем детстве… — Полина смотрела на Сашку с такой отчаянной мольбой в глазах, что если бы буквально пару минут назад та не выслушала циничный рассказ о неудавшейся женитьбе на «спонсоре», ее сердце наверняка бы дрогнуло.

— Нет, — подытожила Сашка и, отгородившись от Полины книгой как щитом, в один глоток выпила остаток остывшего чая, показавшегося ей вдруг абсолютно безвкусным и отдающим вениками.

До следующей станции они ехали молча. Надувшаяся Полина вовсю демонстрировала, как глубоко она оскорблена в лучших чувствах, и изредка принималась всхлипывать в расчете на то, что Сашка сменит гнев на милость. Сашка же, делая вид, что по уши увлечена книгой, грустно размышляла над тем, как удивительны бывают порой жизненные параллели. Между ее старшей сестрой и Полиной на первый взгляд нет ничего общего. Первая — умница, отличница, послушная дочь и примерная подчиненная. Вторая — легкомысленная и пустоголовая красотка, сердце которой начинает учащенно биться при виде шмоток с лейблами модных торговых марок. Но и та, и другая одинаково потребительски относятся к мужчинам, и даже не осознают, насколько уродливо и гадко это выглядит со стороны. Обе считают, что раз мужчина обратил на них внимание, он уже им обязан, а значит — даешь дачи, машины, красивые шмотки и курорты. Переспав с ним хотя бы единый раз, они свято уверены, что отдали «самое дорогое, что у них только было». И требуют немедленной оплаты услуг. Куда ни взгляни, кругом одна проституция, если не де-факто, то в мозгах — точно. Но в отличие от Ксении Полина хотя бы актерскими данными обладает, да и за внешностью своей следит о-го-го. Впрочем, вряд ли ей это сильно поможет: если так подумать, то кому нужна тухлятина в красивом фантике?

Поезд заскрежетал, затем дернулся и остановился. Сашка выглянула в окно. Станция, и большая. Значит, не меньше трех-четырех минут стоять. Сходить, что ли, купить себе у перронных торговцев какой-нибудь нехитрой снеди в дорогу? Да что-то аппетит пропал, ни капельки есть не хочется. Ладно, это не последняя остановка на пути, если проголодается — всегда успеет разжиться едой или на худой конец в вагон-ресторан сходит.

Пока Сашка размышляла, выйти ей на перрон и размяться или нет, Полина проскользнула к выходу. Мелькнула у ларьков ее яркая белая куртка и юбчонка из разряда «широкий пояс», вызвав у Сашки минутное раздражение. Вот ведь принесла ее нелегкая! А в итоге настроение, и так в меру минорное, окончательно испорчено. Хоть и знаешь, что трижды права, когда отделываешься от этакой нахалки, а все равно на душе неприятно, словно ботинком в дерьмо вляпался. И как только такие люди, как Полина, находят людей, которым можно сесть на шею? Ведь манипулятор, надо признать, она превосходный, без мыла в любую щель пролезет, даже Сашка поначалу под ее натиском слабину дала! А все остатки воспитания, черт его дери! Нельзя хамить людям, нельзя отказываться, когда тебя просят о помощи, — и так далее в том же духе. А Полина и иже с ней как раз на порядочности окружающих и паразитируют. И более того, Сашку здорово спасло то, что хоть внутри ее все кипело и бурлило от эмоций, отказывала она Полине спокойно и буднично, словно между делом. Ведь эмоции, причем любые эмоции, для манипуляторов все равно что рычаг, который легко обратить против его же владельца, а нет эмоций — нет и рычага.

Ну ничего, осталось не так уж и много: по приезде в Москву отбиться от компании бывшей одноклассницы, а то, что она попробует увязаться за ней следом, — это к бабке не ходи, — и можно будет перекреститься. Такой компаньонки, как Полина, Сашке не то что задаром, а и за очень большие деньги не надо. Подобные люди обладают непревзойденным даром впутывать тебя в свои сомнительные приключения, а Сашку ее размеренная жизнь более чем устраивала…

— Проходите сюда, здесь еще два места свободны, — послышался из тамбура голос проводника, и в купе появился мужчина лет двадцати семи — двадцати девяти, одетый в чистый выглаженный камуфляж с мягкими полевыми погонами, лычками в виде скрещенных щита и меча и эмблемой на рукаве, которую Сашка так и не успела разглядеть.

— Добрый день! — поздоровался он с Сашкой, и той неожиданно показалось, что земля поплыла у нее под ногами. Да нет, ерунда это, просто вагон качнулся, только и всего…

— День добрый! — кивнула она в ответ и со смесью удивления и ужаса поняла, что краснеет. Вот это номер! С чего бы вдруг?

Меж тем новый попутчик ловко забросил свою сумку на полку над дверью и принялся стелить постель на верхней полке. Сашка украдкой наблюдала за ним. Хм, а фигура у него что надо! В меру высокий, крепко сбитый, но не перекачанный. Стоит, правда, как-то неестественно прямо, может быть, проблемы со спиной? Был у нее один любовник, бывший парапланерист, так вот у него точно так же плечи были развернуты. Говорил, что это наследие после компрессионного перелома позвоночника. Если взять за исходную гипотезу, что и ее сосед по купе прыгал с парашютом, да добавить к этому то, как он одет — в камуфляж и высокие армейские ботинки, — получается, перед ней военный? Похоже на то.

Сашке было и стыдно, и неудобно от того, что она подглядывает за незнакомцем, но удержаться от этого занятия она тоже не могла. Русоволосый крепыш, сам того не зная, затронул потаенную струну в ее сердце. Бывает так, пройдет человек, а ты и не обернешься, даже толком-то его не заметишь, хоть и красавец, и семи пядей во лбу — а все равно мимо. Или наоборот случится, вот прямо как сейчас: она ведь этого парня знать не знает, а душа уже готова навстречу ему птицей нестись. Кому рассказать — на смех поднимут, классическая любовь с первого взгляда, да и только!

Любовь?! Сашка прислушалась к себе. Сердце стучало загнанным зайчонком и норовило выпрыгнуть из груди. Вот это да! С чего бы вдруг?..

Но тут в купе появилась Полина, бережно прижимающая к себе позвякивающий пакет с пивом. Узрев крепыша, она тут же призывно подобралась и спросила:

— О, да у нас, никак, пополнение? Меня, кстати, зовут Полина!

— Очень приятно. Станислав, можно просто Стас. А вас, девушка, как звать-величать? — обратился он к Сашке.

— А это Санька, моя школьная подруга! — мигом перехватила инициативу Полина, не дав Сашке и рта раскрыть. — Куда собираетесь, тоже в Москву? — спросила она, грациозно протиснувшись мимо Стаса на свое место у окна.

Сашка с неудовольствием отметила, что, проделывая этот маневр, Полина словно невзначай успела притереться грудью к спине Станислава. Вот дрянь-то!

— Да, возвращаюсь домой, — ровно ответил Стас, продолжая застилать постель.

Глаза Полины загорелись хищным огоньком. Сашка едва зубами со злости не скрипнула. Эх, ну зачем она не послала эту мерзкую девчонку сразу же, как только та раскрыла рот о совместном путешествии? Ехали бы сейчас вдвоем с этим парнем, беседовали о всякой ерунде, а там… глядишь, что-нибудь и срослось бы. А теперь можно и не мечтать: Полина своего шанса не упустит! Вон как она на Станислава смотрит, так и съела бы его с потрохами! Еще бы — москвич, да к тому же недурен собой. Грех упускать такую возможность!

— Дома небось жена с детишками вас ждут не дождутся? — улыбаясь, продолжила допрос Полина, напряженно ожидая ответа ничего не подозревающего Стаса.

— Да нет у меня никого, как раньше говорили — холостой и хозяйством не обремененный. Вот приеду в свою берлогу и рухну спать, а то умаялся за эту поездку — сил нет!..

Торжество в глазах Полины нельзя было спутать ни с чем иным. Ну все, сейчас начнется осада приглянувшейся ей жертвы. Черт побери, и ведь не сделаешь ничего! Вмешаться в их разговор — все равно что признать, что тебе тоже дорого внимание этого мужчины. Впрочем, это действительно так, но вот только Полине лучше оставаться по этому поводу в неведении. Да и со стороны глупо смотрится: две девушки ведут позиционные бои ради одного и того же парня. Нет, лучше сидеть в своем уголке, делать вид, что увлечена чтением, и не вылезать.

Но все же обидно до слез! Вот бы Полине немедленно, сию же минуту провалиться под землю!