Совсем недавно, в марте, в поселок прибежали дети и рассказали, что курган выглядит так, словно из него кто-то выбрался наружу. Взрослые удивились, сходили посмотреть — да, действительно: кто-то разворошил курган, и теперь там посередине зияет огромная дыра. Особого значения происшествию никто не придал. Как-никак на дворе конец двадцатого века, а тут какие-то суеверия — смешно!

В начале апреля еще по снегу ушли из поселка и не вернулись двое молодых охотников. Розыски ничего не дали, а через несколько дней исчезли еще четверо. На сей раз искать пропавших поднялся весь поселок. К исходу дня удалось найти разрозненные останки двоих: одного парня из первой группы и одного — из второй. Тела были в ужасном состоянии, валялись вперемешку головы, руки, ноги, все вокруг было залито кровью. В поселке поползли упорные слухи, что Тварь вернулась и, согласно древнему пророчеству, мстит за свой нарушенный покой.

Милиция, обнаружив на телах следы огромных когтей, списала все на бешеного медведя-шатуна, забредшего с юга, либо на случайно попавшего на берег полярного медведя.

С той поры в поселке регулярно пропадают люди, в месяц примерно по два-три человека. Иногда их останки находят, иногда нет. Как правило, тела жертв растерзаны в клочья, а у тех немногих «счастливцев», кого нашли не в разрозненном состоянии, либо проломлены ударом когтистой лапы головы, либо перекушены шеи. Никаких следов Твари ни рядом с телами, ни просто в лесу не обнаружено — словно она и впрямь бесплотный дух.

Милиция, игнорируя полное отсутствие медвежьих следов рядом с жертвами, упорно придерживалась версии о диких зверях и никакой помощи поселку не оказывала. Люди, на глазах которых один за другим гибли их близкие, потихоньку впали в отчаяние…»

Мы с Лешкой несколько раз спрашивали у шамана, как же выглядит эта самая Тварь, но он не сказал нам ничего определенного. Бормотал про страшные клыки и когти да пару раз упоминал душераздирающий вой, с которым Тварь забирает с собой в ад души загубленных ею людей.

После ухода шамана мы долго веселились и выдвигали версии, какой крепости самогон гонят в этом поселке и какие экзотические северные травки используют при его изготовлении. Старик не был похож на алкоголика, но рассказанная им история была настолько нелепа, что наводила на мысль о водке либо ее производных. Так и сяк прикинув, что из этого правда, что ложь, мы сошлись во мнении, что милиция права, а местным стоило бы устроить большую облаву и вычислить своего лесного обидчика, вместо того чтобы вспоминать старые байки и пугать ими друг друга до потери пульса.

Проводив шамана, мы с Лешкой отправились изучать клуб. Оказалось, из коридора можно было выйти на задний двор к небольшому пустырю и стоящему на нем перекошенному дощатому сортиру. Рядом располагались огромный сарай и пара хозяйственных построек неизвестного назначения. Покрутившись там-сям и не найдя для себя ничего интересного, мы решили пройтись по поселку. До сумерек оставалась еще пара часов, так что мы в любом случае ничем не рисковали.

Наше с Лешкой внимание привлек один дом на краю поселка. Среди своих собратьев он выделялся словно лебедь в утиной стае. На фоне черно-серых, покривившихся, выглядевших неухоженными изб свежее деревянное строение казалось настоящим дворцом. Дом украшали резные ставни, причудливая резная вязь вилась по перилам крыльца. Сказочная избушка, да и только! Мы, не сговариваясь, постучали.

— Входите, не заперто! — раздался изнутри приветливый мужской голос.

Мы зашли и осмотрелись. Дом был настолько уютным, насколько это вообще можно себе представить. Повсюду на стенах были развешаны резные доски вперемежку с картинами маслом, в горнице высились очень удобные книжные полки, судя по украшающей их затейливой резьбе, выполненные тем же мастером, что поработал над внешним оформлением дома.

Хозяином оказался моложавый человек лет тридцати пяти — сорока с добрыми и чуть печальными серыми глазами, судя по всему, не местный уроженец. В отличие от прочих жителей он не имел ни широкого, словно из камня вытесанного лица, ни сощуренных глаз. Мужчина был одет просто, но не без изящества: мягкие шерстяные брюки и нечто вроде стеганого шлафрока.

— Добрый вечер! С кем имею честь?..

Мы представились. В ответ хозяин также назвал себя:

— Анатолий Борисович Кедров к вашим услугам. Работаю в поселке учителем, веду все: от ботаники до литературы с физкультурой и уроков труда. Глобальная нехватка кадров, сами понимаете, вот и приходится крутиться… Вы пока располагайтесь, а я пойду чайку поставлю! Давненько у нас гостей не было…

Словоохотливый хозяин вышел из комнаты, оставив нас с Лешкой осматриваться, благо что поглядеть и впрямь было на что. Казалось, здесь нет ни уголочка, которого бы не коснулась рука неведомого мастера. Филиал музея народного творчества, да и только! Деревянные статуэтки, пейзажи, резные барельефы окружали нас со всех сторон. Около стены расположилась старая швейная машинка «Зингер» на чугунной платформе без единого пятнышка ржавчины, словно только вчера с конвейера сошла. Видимо, хозяин, помимо всего прочего, занимался и портняжничеством. Я бы не удивился, если бы узнал, что наряд, в котором он нас встретил, изготовлен его собственными руками.

Лешку особенно заинтересовала мозаичная столешница, набранная из разных пород дерева со вставками из перламутра и моржового бивня. Он восхищенно зацокал языком, затем, чтобы получше рассмотреть узор, отодвинул в сторону лежащую на столе старую книгу в выцветшем коричневатом переплете. Я машинально посмотрел на ее обложку. Шарль Де Костер, «Легенда об Уленшпигеле». Что ж, у хозяина действительно богатая библиотека, это я уже отметил, так что неудивительно, что здесь есть даже этот раритет неведомого года издания. Анатолий не производит впечатления жмота, так что если станет особенно тоскливо, всегда можно будет прийти и попросить у него что-нибудь почитать. Впрочем, я надеялся, что в этом поселке мы надолго не задержимся. Наш поломанный траулер уже сдернули с мели и отбуксировали к берегу двумя рыболовецкими суденышками, и протрезвевший капитан клятвенно заверил нас, что в пределах трех, максимум четырех дней его посудина вновь будет на ходу.

— Вам какого чаю? Черного или с травками? — поинтересовался хозяин, ненадолго заглянув в горницу.

— Лучше черного, — быстро ответил Лешка и показал мне за спиной кулак, чтобы я не вздумал смеяться — после визита шамана мы все еще находились в несколько возбужденном состоянии, поэтому упоминание «травок» могло вызвать неадекватную реакцию.

Хозяин вновь исчез, чтобы через пару минут вернуться с подносом, на котором вольготно расположились пузатые чайники — большой и помельче, три чайные пары, сахарница, креманка с вареньем и ложки. Поблагодарив Анатолия и рассевшись вокруг стола, мы принялись прихлебывать горячий ароматный чай, подспудно приглядываясь друг к другу.

— Какими судьбами к нам? — начал разговор хозяин.

— Задание у нас, — нейтрально ответил Лешка. — А на траулере как назло с мотором проблемы. Так что ждем, пока починят.

— Понятно, понятно, — закивал Анатолий. — А то смотрю: люди в форме по поселку бродят, решил — по поводу нашей… хм… зверушки пожаловали.

— Да, мы уже в курсе, что у вас тут страшный монстр завелся, староста с шаманом предупредили. Сами-то что по этому поводу думаете?

— Да что-то странное и непонятное у нас творится, — пожал плечами хозяин. — Тут уж и не знаешь, куда бежать и что предполагать. Как начали с апреля люди пропадать, так и пропадают. Все как один порваны диким зверем. Я сам несколько тел осматривал, тут ошибки быть не может. Следы когтей и зубов я ни с чем не спутаю. Да и курган разрыт. Тут уж поневоле начнешь во всякую мистику верить.

— И все-таки?..

— То, что это зверь, сомнения нет. То, что эта Тварь умна, хитра и опасна, — тоже факт. Ее практически никто не видел, зато многие слышали…

— Стоп-стоп, с этого места поподробнее! Кто-то из местных все-таки видел Тварь? Я не ослышался?

— Ну, есть у нас один пьянчужка, Поликарпычем звать, утверждает, что чуть ли не в десяти метрах от него Тварь прошла, когда он по своей надобности в дюны отправился. Чудом, мол, уцелел. Спрятался за камнями и отлеживался там ни жив ни мертв. Подождал, пока она подальше отойдет, и в поселок побежал.

— И на что она похожа, по его словам?

— А вот здесь самое интересное начинается. Поскольку ничего внятного рассказать он не мог, привели этого товарища ко мне. Я ему давай книги с картинками зверей подсовывать, чтобы он хоть что-то похожее указал. Так что вы думаете — Поликарпыч наш выбрал в итоге гориллу и крокодила! Мол, и на того, и на этого похожа! Я уж ему каких только животных не подсовывал — уперся, и все тут!

— Да уж, действительно загадочный выбор. Даже представить не могу, как мог бы выглядеть подобный гибрид.

— Сдается мне, Поликарпычу эта зверюга с пьяных глаз померещилась. Кроме него, никто эту заразу даже издали не видел. Ну, за исключением тех, кому не повезло…

— Ладно, насчет ее внешнего вида — проехали. А что по поводу того, что ее слышали?

— Ну, с этим-то все проще. Повадилась эта дрянь по ночам выть. Не каждую ночь, но частенько мы ее концерты слышим. Скажу честно, когда мне ее вой первый раз по ушам ударил, волосы дыбом встали, хотя к числу трусов себя не отношу. Да, и еще одну вещь заметили: если Тварь ночью голосит — непременно утром кого-нибудь недосчитаемся, словно она своими воплями новую жертву предвещает. Шаман тут же сказал, что Тварь так загубленные души в ад провожает, ну и понеслось. Теперь уже все так в поселке считают от мала до велика.

— А почему ж вы тогда всех мужиков не соберете и не отправитесь на этот вой, не накостыляете вашей Твари по первое число?

— Ну, она все-таки не во всякую ночь воет, это во-первых. А во-вторых, и в главных, напуган народ очень. Как солнце за горизонт уходит, таятся по домам, как мыши, и собственной тени боятся. Может, с десяток человек и наберется из бывалых охотников, а может, и того не будет. Да и что это за облава получится? Ночью в лесу хоть глаз выколи, а стоит Твари хотя бы одного задрать, все тут же врассыпную бросятся.