Первые три поединка прошли спокойно, под громкие выкрики болельщиков, которые поддерживали соперников, но около полудня на краю поля началась какая-то суматоха, и на поле выехал незнакомый воин.

Он не носил значка, и на его щите не было никакой эмблемы.

Его шлем не был похож на другие шлемы, которые мне доводилось видеть. Он был более вытянутым, чем римские круглые шлемы, с пластинками, закрывающими нос и щеки, которые делали его лицо неузнаваемым, и кольчужным воротником, который прикрывал его шею сзади.

Незнакомец не спеша проехал к центру поля, медленно поворачивая коня на все четыре стороны, а потом бросил вызов членам Круглого Стола.

Такого прежде не случалось, и Артур задумчиво щурил глаза, приглядываясь к незнакомцу.

Крича и наскакивая друг на друга, рыцари спорили, кому принимать вызов, и, наконец, Гавейн, заявил, что он, первый рыцарь короля, имеет право встретиться с незнакомцем, и выехал ему навстречу.

Мужчины молча сошлись в центре поля, с достоинством поклонились друг другу и отвели лошадей в противоположные концы. Когда они взяли копья наперевес, Артур пробормотал, что манера незнакомца вести бой напоминает ему манеру Паломида.

Но так как недавно мы получили известие, что Паломид из Равенны уезжает в Константинополь, мы знали точно, что это не наш араб.

Состязание между Гавейном и незнакомцем началось довольно спокойно, но они делали выпад за выпадом, и ни один не мог сбросить противника с седла. Наконец лошадь незнакомца от усталости немного шарахнулась в сторону, и удар Гавейна сбросил рыцаря на землю.

Развернув своего коня, Гавейн устремился к незнакомцу, держа копье так, как будто собирался проткнуть упавшего человека. Я затаила дыхание, испугавшись, что в пылу состязания оркнеец забыл, что это всего лишь турнир. В последний момент тот поднял копье и натянул поводья так сильно, что его лошадь присела и попятилась. Но к этому времени незнакомец уже был на ногах, с мечом в руке и готов к схватке.

Состязание продолжалось. Успех переходил от одного к другому. На каждом из них была кольчуга, поэтому, хотя они и наносили друг другу небольшие раны, крови было немного.

Все кончилось внезапно. Гавейн поскользнулся на траве, и в секунду незнакомец оказался над ним.

Победитель наклонился и что-то сказал Гавейну, потом поднялся и подал своему сопернику руку.

Гавейн колебался всего секунду, прежде чем принял помощь. Вдвоем они хлопали друг друга по спинам и говорили какие-то приветственные слова, а потом стащили свои шлемы.

– Ланс! – крикнул Артур, и мое сердце подпрыгнуло, а на поле поднялся приветственный рев.

От неожиданной радости я подалась вперед, когда бретонец преклонил перед нами колено.

– Ваши светлости… я и в самом деле обнаружил, что не могу жить вдали от Камелота. – Его голубые глаза смотрели преданно, а радость от возвращения, которой светилось его лицо, могла сравниться только с радостью Артура. – Куда бы я ни уезжал, двор Пендрагона зовет меня обратно…

Он тут же повернулся в мою сторону и улыбнулся мне, и мы смотрели друг на друга с нескрываемым восторгом.

– Вы мои король и королева, и мое место с вами, – сказал он просто.

– Но почему ты явился инкогнито? – спросил Артур.

– Просто для того, чтобы позабавить их. – Ланс пожал плечами и посмотрел на меня. – Кроме того, я хотел удивить тебя.

Артур откинул назад голову и захохотал.

– Лучшего способа отпраздновать состязание в Камелоте и не придумаешь! Давай поднимайся сюда и расскажи мне, где ты достал этот шлем.

Ланселот подошел к нам и сел рядом с Артуром, как когда-то сидел прежде. Вертя в руках странный головной убор, он рассказал, что нашел его на саксонском рынке в Кентербери.

– Купил его за золотые монеты, которые ты мне дал, когда я приехал к тебе в первый раз. Торговец утверждал, что такие шлемы на континенте носят люди, которых зовут бургундцами.

Мужчины немедленно стали изучать шлем, забыв про все на свете.

Видя их снова вместе, я чувствовала спокойную радость. Наконец моя мечта осуществилась. Все, о чем я мечтала, было здесь, рядом со мной: ребенок, которого нужно было растить, любовь, которую можно было делить с любимым, и муж, которым я восхищалась.

Я медленно оглядела поле, отыскивая своих товарищей, людей, которых Мерлин называл членами Круглого Стола.

Артур называл их цивилизованными людьми, которые живут по закону, Гавейн – рыцарями чести и достоинства. Кэй говорил, что они самые блестящие придворные в мире. Это моя семья, восторженно думала я.

Мой взгляд устремился к Камелоту, поднимающемуся на холме во всем своем великолепии, а потом вернулся к двум мужчинам, которые были мне так дороги.

Несомненно, впереди у нас была замечательная жизнь.