А хищник наблюдал за тем, как от каждого вдоха поднималась и опускалась грудь спавшего. Держать в одной ладони чью-то жизнь и смерть было не просто восхитительно. Это было обворожительно.

Киллер не хотел спешить, он предпочел бы насладиться его муками, послушать крики и мольбу о милосердии, но у него была цель, и дело нужно было закончить как можно быстрее.

С неимоверной точностью Миллер схватил свою жертву за волосы и злобно дернул голову назад. Глаза мужчины в ужасе распахнулись, но прежде, чем у него был хоть малейший шанс понять, что происходит, киллер полоснул по его горлу ножом и отправил в вечность.

Спустя мгновенье Миллер наблюдал, как накрахмаленные простыни окрасились в алый цвет, и еще раз пожалел, что не может насладиться убийством. Но у него действительно не было времени.

Так же быстро и тихо, как и вошел, он пробрался к берегу озера и исчез в неизвестности темных вод. Миллер посмотрел на чистое звездное небо и подумал про себя: «Жизнь прекрасна…».


Талия


Я бы просыпалась посреди ночи каждый раз, когда мой любовник трахал меня сверху, брал меня и рычал угрозы над моим ухом. Ноги раздвигались бы перед ним без принуждения, пригласив опорочить мое тело, которое говорило бы само за себя, и в каком-то смысле, так оно и было.

Его голос вырвал меня из глубины, околдовав обещаниями опасности, интриги и запрещенной страсти. Я была готова промокнуть и ответить на его предложение, даже не просыпаясь, и возбудиться, потому что мое тело было на грани капитуляции каждый раз, когда он взывал к нему.

Мой разум не был исключением, находившись в паутине страсти, которую Энтони так искусно ткал в качестве моей ловушки. Он излучал эту страсть, будто она была чем-то, на что он мог меня поймать. Но, на самом деле, ему только предстояло узнать, как доминировать над всем этим.

Энтони была нужна гарантия в виде знаний: как я думала, как чувствовала, как воспринимала мир вокруг себя, чтобы он мог оплести мой разум паутиной, сотканной из его слов и команд. Он зашел так далеко, что сказал мне: «Овладей разумом и телом женщины, и ты овладеешь самой женщиной».

Я была готова послушаться его, не ответив ни на один вопрос, тем самым избежав возможности полностью подчиниться. Я знала, что он не остановится, пока не сделает меня полностью своей. Но я никогда не была той, кто с легкостью отдаст свою независимость. И я не могла скрыть свой интерес. Энтони удерживал меня здесь потому, что понимал, что я никогда не буду принадлежать ему?

Я наблюдала, как он схватил свой телефон и ответил на сообщение, осознав, что это было нечто порочное.

Его губы растянулись в лукавой ухмылке, подтверждавшей то, что я уже и так знала. Он раздвинул мои ноги и жестко вошел в меня. Мое тело ломало. Буквально ломало. Но я всегда слушала только ту часть моего мозга, которой было интересно, насколько был опасен Губернатор.

Пришло и для меня время кое-что разузнать. Мне нужно было узнать все до последней мелочи об этом мужчине, и о том, во что я себя впутала. С каждым днем становилось все более очевидно, что я явно недооценила Губернатора.


Миллер


Миллер сидел в своем «Хаммере», съехав спиной по сидению, и наблюдал за своей жертвой через бинокль. Благодаря этому дорогостоящему оборудованию он мог увидеть самую мелкую деталь.

Его работа доставила бы ему больше удовольствия, если бы он заставил этого мерзкого бывшего мужа заплатить за то, что тот ударил свою женщину. В этот раз Миллер с особым чувством насладится своей охотой, а он очень любил охоту. Он наблюдал за тем, как сногсшибательная блондинка в белом развязанном халате босиком прошла по своей квартире. Почувствовал, как дернулся его член, когда он мельком увидел её розовые соски, к которым едва притрагивалась ткань халата.

Он знал, что кроме изящного белого хлопкового халата на ней не было ничего, и мысль о том, как он задирает эту ткань вверх по её телу, прижав девушку к стене, возбуждала его.

Миллер ощутил нечто, напоминавшее первобытную тягу защитить эту женщину от мужчины, который ей изменял. Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз хотел защитить кого-нибудь так сильно, ведь сожаление — чувство, которое Миллер никогда не испытывал. Он знал, что рано или поздно возьмет все в свои руки. Это лишь вопрос времени.

Он понял, что любит охоту, когда был в Кувейте. Но еще он понял, что ничто не сравнится с чувством, когда ты впервые охотишься на человека. Однажды Миллер услышал эту цитату, а теперь по собственному опыту знал, что от охоты на человека больше азарта. Да, это была правда, как только ты убиваешь на охоте человека, ни на кого, кроме людей, охотиться не хочется.

Последнюю жертву он убил в спешке. Хотя он и насладился зрелищем, когда теплая кровь окрашивала простыни в алый цвет, вытекая из перерезанного горла жертвы. По идеальному сценарию Миллер забрал бы свою жертву к себе на склад и пытал. Он поклялся себе, что будет убивать лишь тех, кто этого заслуживал, но никогда не убьет женщин и детей.

Ему удалось обманом заставить бывшего мужа своей цели поверить в то, что он сделает свою работу. А на самом деле его съедал интерес и факт того, что он не хотел убивать её.

«Я не убиваю женщин. Я бы никогда не убил ни одну женщину».

Миллер всегда знал, что отличался от других, но осознание этого произошло лишь после того, как он отправился на войну и понял, насколько отличался прежний он от настоящего. Миллер получал удовольствие, вытягивая информацию из своих пленных. Некоторые из самых крепких солдат, с которыми он служил, иногда выходили из комнаты, не в силах выдерживать методы, которыми Миллер «добывал» информацию.

Он пошел бы на все, лишь бы получить то, что ему нужно. Когда другие делали то, что необходимо, пытаясь достать информацию, а потом просто забывали об этом, Миллер наслаждался болью, от которой мучились его пленные. Проще говоря, он обладал садистской склонностью и с нетерпением ждал, когда доберётся до этого мешка с дерьмом, которым и был бывший муж блондинки — его нынешней загадки.

Миллер не подозревал, что за услуги солдата, которые он сам был готов предложить, отвалят чертовски немалую сумму денег. Быть наемным убийцей было лишь на руку, потому что его волновало лишь две вещи — боль и деньги. Работа на людей высокого полета преподносила ему два удовольствия в одном флаконе. Да, жизнь прекрасна…

Звонок телефона вытащил его из мыслей о спасении девицы из беды.

— Ну, Миллер, должен признать, что ты превзошел самого себя. Кажется, тот джентльмен собирался распространить слухи после того, как был уличен в краже денег, а теперь мы можем быть спокойны по этому поводу, так ведь?

Миллер направил свой затвердевший член вниз и попытался побыстрее закончить телефонный разговор. Блондинка, за которой он наблюдал, отвлекала его.

— Рад, что вы остались довольны, Сэр. Моей целью было именно это.

— Значит, я скоро свяжусь с тобой, Миллер, и прекрасного тебе дня. Твои деньги уже переведены на счет в банке, а так же бонус.

— Спасибо, Сэр. С нетерпением жду Вашего звонка.

Миллер повесил трубку и опустился на место, продолжая наблюдать за своей целью.

«А теперь, вернемся к делам насущным».

Женщина, за которой он наблюдал, никогда не выходила из квартиры. Никогда.

У нее агорафобия. Все классические симптомы: никогда не выходит из дома, заказывает доставку к двери, страдает от панических атак. Теперь для него все обретало смысл. Она едва ли выходила за порог, чтобы забрать доставленные вещи. Поэтому её бывший муж пытается меня нанять.

Миллер понимал, почему тот хотел её смерти. Ему нужна была её страховка. В свете грядущего развода он знал, что не получит ни копейки из страховки, а платить за нее следующие полгода просто не собирался. Миллер нацарапал пометку в своем маленьком карманном блокнотике, чтобы не забыть проверить, в какую сумму этот кусок дерьма оценил её жизнь.


Глава 16


Талия


— Что это с тобой, Талия? Ты стала по-другому воспринимать людей.

— Ха, по-другому воспринимать людей? Ты до сих пор веришь, что принцы существуют?

— Почему ты не можешь поверить в то, что с тобой может случиться что-то хорошее? Я понимаю, что ты через многое прошла после смерти родителей, но не позволяй этому выбить тебя из колеи.

Я посмотрела на свою подругу и начала говорить:

— Ты понятия не имеешь, насколько бессердечен этот человек. Я не знаю, как далеко он зайдет, чтобы добиться того, чего хочет. А сейчас я точно знаю, что он хочет меня. Будь я проклята, если просто откроюсь ему и начну доверять. Он политик, Кэти, и даже ты со всей своей верой в сказочных фей с волшебной пыльцой должна знать, что их репутация держится на вранье и лицемерии.

— Верой в сказочных фей с волшебной пыльцой? Это удар ниже пояса.

— Приплетать сюда смерть моих родителей тоже!

— Талия, когда ты, наконец, поймешь? Я люблю тебя и просто хочу, чтобы ты была счастлива.

— Я понимаю это и не собираюсь быть сукой. Просто не верю этому парню, и мне плевать, насколько шикарен с ним секс. Это моя жизнь, и я не собираюсь отдавать власть над ней какому-то мужчине.

— Шикарен, говоришь? Поподробней, пожалуйста.

— Я серьезно, Кэти. Если со мной что-то случится, то вся вина будет на нем.

— Боже мой, Талия, ты перешла все границы в недоверии к мужчинам.

— Речь не о мужчинах, а о людях вообще. Я не выбита из колеи, просто не имею точного представления о том, как далеко могут зайти люди, когда они хотят чего-то.

— Глупышка, он хочет тебя, но не собирается убивать. Ты можешь даже поставить себе противозачаточную спираль на пять лет, чтобы он не попытался зачать ребенка. Эй, а с другой стороны, у тебя же на этих выходных официальный прием с ним и его матерью?