Джулия Лонг - Грешная и желанная

Она не хотела ранить его еще сильнее. Не хотела, чтобы этот отважный мужчина чего-то боялся.

Это не ее вина. В конце концов, она ничего не делала нарочно. Ну, почти.

Он заговорил ровным, уверенным голосом:

– Могу заверить вас, некоторым женщинам никогда не познать этого наслаждения. Поинтересуйтесь у своих подруг. Вы наверняка выясните, что большинство замужних женщин обдумывают семейный бюджет, в то время как их мужья изо всех сил трудятся, пытаясь зачать наследника. А молодые испорченные наследники не считают нужным доставлять удовольствие своим женам.

Тэнзи немедленно ярко заалела.

– Вы ужасны.

– Боюсь, вы и половины всего не знаете. Я не герой, Тэнзи.

Она подозревала, что знает хотя бы часть. Подозревала, что он все-таки ошибается, хотя бы частично. Он считается записным распутником, и пока Тэнзи не видела ничего, что могло бы это опровергнуть. Она вспомнила некую брюнетку с черными миндалевидными глазами, вдову, с которой он переглядывался, вспомнила, что говорила миссис де Витт.

Отнесись к этому серьезней, Тэнзи.

А еще опасно целоваться с ним и смотреть на звезды ночью на балконе. И чувства вновь взяли верх над разумом.

– Мы можем ограничиться беседами на свежем воздухе, – произнес Йен, поняв, что она так ничего и не скажет. – Вам не кажется, что это гораздо благоразумнее?

– Сегодня очень жарко, – тут же выпалила она.

Он улыбнулся, медленно, восхитительно. Затем покачал головой.

Проклятье, но он ей так нравится!

Напряжение ослабло.

– В ту ночь я говорил искренне и совершенно серьезно. Не нужно играть со мной, Тэнзи. – Он сказал это мягко, словно просил прощения. – Или все, или ничего.

Она отступила на два шага и нечаянно снова встала в пятно солнечного света.

Он посмотрел на нее.

– Все равно что видеть ангела, возвращающегося на Небеса.

Тэнзи фыркнула.

– Это уже подхалимство.

– Утешайтесь тем, что все в ваших руках. Хотя я знаю, что именно в них вы и предпочитаете держать мужчин.

Он взял шляпу, лежавшую рядом с ним на кушетке, нахлобучил ее на голову.

– И веселого вам пикника.

– Кто-нибудь говорил вам, что у вас глаза необычайного цвета?

Они шли бок о бок по парку, который, кажется, даже не собирался кончаться. Никогда. Куда ни кинь взгляд – везде зелень. Когда-то, еще маленькой девочкой, она думала, что так выглядят Небеса, но сейчас очень надеялась, что ошибалась. Все скучно, так предсказуемо. Ну, безопасно, конечно.

А то, что этот парк кажется бесконечным, внезапно заставило ее нервничать. Немного похоже на замужество. Его бесконечную часть. Ту, которая «пока смерть не разлучит нас».

Вдруг Тэнзи засомневалась в безопасности супружества.

– Не так многословно, нет.

– Но они и вправду исключительные. А когда вы улыбаетесь… они похожи на звезды.

Звезды.

Видеть звезды.

Он просто обязан был сказать про звезды.

А лорд Стэнхоуп сделает так, что она увидит звезды? Сумеет? Тэнзи украдкой покосилась на его руки. Очень ухоженные. Забил ли он хоть раз в жизни гвоздь? Защитил кого-нибудь с помощью оружия? Дрожат ли его руки, когда он прикасается к женщине? Прислушивается ли он к женскому дыханию, чтобы усилить даруемое им наслаждение и…

Он принял ее молчание и внезапно порозовевшие щеки за смущение.

– Приношу свои извинения, мисс Дэнфорт. Надеюсь, вы не подумаете, что я слишком тороплюсь.

– Вовсе нет. Как можно возражать против столь тонкого наблюдения?

Она искоса глянула на этого прекрасно сложенного молодого человека. Никаких морщин в уголках глаз из-за того, что приходилось прищуриваться, целясь из винтовки, или скакать верхом против солнца. Смех у него на удивление сердечный и лишь чуть-чуть раздражает. Возможно, только потому, что рассмешить его очень легко, а думать так нечестно. Он очень много смеется. Жизнь добра к нему, так почему ему не смеяться?

Он продемонстрировал весьма буквальное чувство юмора. Лучше так, чем никакого, решила Тэнзи. Но пока ей было очень сложно высечь из всего этого хотя бы искру, при том, что он такой дружелюбный. И только прогуливаясь и разговаривая с ним, она поняла, как сильно ее изменили прошедшие несколько лет, высекли в ее характере непредвиденные углы и трещины. Как ни удивительно, теперь ею непросто управлять. И склонить ее к чему-нибудь тоже не-просто.

Познаешь свое истинное «я» только в сравнении с другими людьми, вдруг поняла Тэнзи. Это единственный способ понять свои истинные нужды.

Ее так и подмывало спросить лорда Стэнхоупа, есть ли у него шрамы, которые могут рассказать историю его жизни.

Шрамы. И звезды. Совпадение?

Тэнзи резко втянула в себя воздух, вспомнив, как вела пальцем по твердому животу мужчины, словно прослеживала его историю, событие, навеки высеченное в его душе, а его пальцы в это время почти благоговейно расчесывали ее волосы, словно они из редкого шелка.

Вы когда-нибудь кидались навстречу опасности ради другого человека, вообще не думая о себе, лорд Стэнхоуп? Так и подмывает спросить.

– О чем вы так задумались, мисс Дэнфорт?

Проклятье. Может, лорд Стэнхоуп слегка зануден, но он очень наблюдательный.

Что, вероятно, говорит в его пользу.

И он станет герцогом.

Безусловно, блеск этого слова никуда не делся. А из него произрастает мир возможностей, далеко превосходящих эту банальную, прирученную, бесконечную растительность.

– Представляла себе свои глаза, как звезды. Вы так мило это сказали!

– Должно быть, вы постоянно слышите подобное.

Тэнзи загадочно улыбнулась.

– Но не такое очаровательное, уверяю вас.

– Кстати об очаровательном. Мне недавно повезло купить прекрасную серую кобылу. Мне кажется, вы с ней очень хорошо друг другу подойдете.

Он сравнивает ее с лошадью?

Или собирается подарить ей лошадь?

Господи помоги, она не отказалась бы от собственной лошади в Суссексе.

Или он ищет жену в пару к лошади? Это уже неприятнее.

– Вы бы не отказались в ближайшее время прокатиться со мной верхом? – спросил он.

– Я буду в восторге, спасибо. Очень люблю верховую езду.

Тэнзи оглянулась. Вдалеке Женевьева сбросила с себя туфли и, похоже, что-то читала вслух мужу, а тот снял шляпу и лениво играл с концами длинной ленты, завязанной у нее прямо под грудью. Ловил их и отпускал, глядя, как ветерок их колышет.

Тэнзи улыбнулась и тут же ощутила резкий укол зависти. Женевьева замужем и любит мужчину, которого многие наверняка считают непостижимым.

Но опять же, Йена Эверси можно описать точно таким же словом.

Но у него есть ключ к ее чувствам. Он ведет кампанию, пытаясь получить ее без обещаний и будущего. Скорее всего он, как намекал герцог, в некотором смысле сломленный человек.

И, улыбнувшись будущему герцогу де Нёвилю, Тэнзи опять подумала – почему это не значит для нее так много, как должно бы.

Вернувшись домой, она разобрала присланные ей букеты (на этот раз целых пять!). Уже открыла рот, чтобы попросить лакея отнести часть из них на церковный двор, чтобы дамы из Общества защиты бедняков Суссекса смогли снова положить цветы на неухоженные могилы.

И помедлила, подумав об Оливии и Лайоне Редмонде, о том, как тот пропал, и внезапно поняла, что сегодня видит совсем не ту Оливию, какой та была до его исчезновения.

Именно это Йен и пытался ей объяснить. Йен любит сестру, и Йен знает, что такое «уход», и он доверил ей, Тэнзи, эти сведения, потому что знал – она поймет. И – о, да! – она понимает, еще как.

Тэнзи аккуратно вынула из букетов все карточки.

– Скажите, пожалуйста, Оливии Эверси, что все это принесли для нее.

Лакей кивнул, как будто это совершенно обычная просьба.

Она медленно, размышляя, поднялась вверх по мраморной лестнице.

Затем устроилась за небольшим письменным столом и вытащила список требований, уже выглядевший довольно потрепанным и грязным по краям. Слишком часто она его вытаскивает. Но опять же, она довольно многое поняла за небольшой промежуток времени.

На первый взгляд кажется, что лорд Стэнхоуп отвечает многим из этих требований. Забавно, как каждый новый день открывает ей еще несколько, вроде бы исключительно важных.

Перо зовет, так что Тэнзи взяла его, покрутила между пальцами и только потом осторожно добавила два новых, важнейших пункта.

Должен иметь несколько интересных шрамов.

Дает мне возможность почувствовать себя более живой, чем с кем угодно другим.

Вот это последнее важнее, чем все прочие пункты. В прошедшие несколько лет Тэнзи мало что ценила по-настоящему, но Йен Эверси резко вернул ее обратно на землю, показав при этом звезды.

На первый взгляд то, что она собирается сделать, более чем безрассудно. Вряд ли это можно назвать поступком человека, обеими ногами прочно стоящего на земле.

Но это одно из самых разумных и продуманных решений из всех, что ей довелось принять за очень долгое время.

Йен то погружался в сон, то выныривал из него, как обломок кораблекрушения, плывущий по неглубокой речке.

Она не должна приходить к нему!

Он молился, чтобы она не пришла.

Он снова проснулся и теперь лежал в безмолвной тьме. И чувствовал себя последним ублюдком. Совершенно ничтожным, похотливым ублюдком. Который хотел то, чего хочет, и воспользовался всеми хитрыми уловками и способами убеждения, чтобы этого добиться.

Ночь все тянулась.

И теперь он боялся, что она не придет.

Он не имел никакого права поступать так с ней. Воспользоваться ее чувственностью, чтобы соблазнить, убедить. Внушить ей сомнения в будущем, при том что он искренне, по-настоящему искренне хочет, чтобы она была счастлива и получила то, о чем мечтает.

Ну конечно же он желает ей жизни, полной счастья, гораздо больше, чем хочет заняться с ней любовью.