И поняла, что это правда.

Он сгреб ее в объятия.

И в этот момент она почувствовала себя девчонкой. Прошло много времени, очень много, с тех пор, как ее целовали. И если крохотный уголок в ее сердце, где в глубоком подвале хранились воспоминания, взвыл о предательстве, она его проигнорировала. Лайона здесь нет, а Лэнсдаун есть, и она все еще молода.


Сонные, уставшие, более счастливые, чем любые другие два человека на планете с начала времен (во всяком случае, Йен категорически это утверждал), Йен и Тэнзи переплелись руками и ногами после четвертого раунда страстной любовной схватки в своем новом доме.

– Я хотел подарить тебе кое-что, Тэнзи, когда мы останемся одни. Закрой глаза и протяни ладонь.

– Очень смешно, Йен. Он такой большой, что мне придется держать его двумя руками.

Он засмеялся.

– Просто сделай, как я прошу.

Она закрыла глаза, и он положил ей на ладонь что-то, похожее на ощупь на очень тонкую цепочку.

– Теперь открывай.

Она посмотрела на маленькую золотую лужицу на ладони. Подцепила мизинцем и подняла. Действительно цепочка.

С нее свисала крохотная золотая звездочка.

Йен был вознагражден сторицей, увидев, как ее глаза наполняются слезами. А потом Тэнзи рассмеялась.

– Подарок! Подумать только, еще один подарок от Йена Эверси!

– Я обнаружил, что мне нравится их дарить.

Восхищаясь, Тэнзи провела пальцем по крохотной, простой, изысканной звездочке. Не дорогой. Но безупречной.

– На ней гравировка!

– Переверни ее, Тэнзи, и прочитай.

Она перевернула и прочитала вслух:

– «Навсегда». – Мое любимое слово! – восторженно воскликнула она.

– И мое тоже. Теперь это наше слово.